Гагарин

В литейных цехах всегда очень шумно, а иногда стоит просто адский грохот. Шум неоднородный, многокомпонентный и потому на слух, да и на психику тоже, он оказывает особо вредное действие. Шум работающих токарных станков не идет ни в какое сравнение с шумом литейного цеха. О вибрации и вызываемых ею проблемах со здоровьем тоже забывать не следует. Наверное, Юра не раз с тоской вспоминал, как помогал отцу плотничать. Работа с «живым» древесным материалом гораздо приятнее работы с расплавленной сталью. Но, как известно, взялся за гуж – не говори, что не дюж. Поначалу Юра завидовал токарям, которые, в отличие от литейщиков, работавших лопатами да ломами, использовали тонкие инструменты, вроде штангенциркуля. Но добиваться перевода на токарное отделение означало капитулировать перед трудностями литейного дела, а это было совершенно не в характере Юрия Гагарина. Мы уже довольно много знаем о нашем герое и на основании этих знаний можем составить представление о его характере. Во всем добиваться совершенства, но не выпячивать этого (спасибо отцовским урокам), не отступать перед трудностями и помогать тем, кто нуждается в помощи – вот такими были нравственные постулаты Первого Космонавта. Злопыхатели любят напирать на то, что из Юрия Гагарина советская пропаганда сделала «коммунистическую икону». Автор этой книги далек от производства икон любой принадлежности и не собирается идеализировать своего героя, но нельзя пренебрегать очевидными фактами (как говорится, из песни слова не выкинешь) – Юрий Гагарин был хорошим, незаносчивым и крайне ответственным человеком. Настоящим советским человеком, как сказали бы в былые времена.
«Мастер Николай Петрович Кривов повел нас на завод, – вспоминал Гагарин. Это знаменитый завод [Люберецкий завод сельскохозяйственного машиностроения]. Николай Петрович сказал, что машины, которые тут делают, можно встретить на полях в любом уголке советской земли. И я припомнил, что и у нас в селе были машины с маркой Люберецкого завода. Сначала мастер показывал нам механические цехи, там мы увидели много станков и, конечно, еще не понимали, что к чему. А затем Николай Петрович повел нас к месту будущей работы – в литейный цех. Тут мы совсем оробели – куда ни глянь, огонь, дым, струи расплавленного металла. И повсюду рабочие в спецовках, занятые работой.
– А, новички прибыли, – обрадовался высокий усатый бригадир, – присматривайтесь, привыкайте обращаться с огнем. – И тут же с гордостью добавил: – Огонь силен; вода сильнее огня, земля сильнее воды, но человек сильнее всего!»
Человек и впрямь сильнее всего, если, конечно, это настоящий человек.
«Мы все побаивались: вдруг что-нибудь сорвется сверху, ударит, прибьет, – продолжал Гагарин. – Или вырвется горячий металл и обожжет. Жались к Николаю Петровичу, старались не отходить от него ни на шаг. Затем мастер привел нас в механизированный литейный цех. Там из белого чугуна отливали средние и мелкие детали к машинам. Водил он нас и к термическим печам, показывал производство отжига, объяснял, как хрупкий металл превращается в вязкий, ковкий чугун. И странное дело, к концу дня мы стали привыкать к заводу и уже перестали бояться его, как вначале».
Специальность, которой наш герой обучался в ремесленном училище, называлась «формовщик-литейщик» и ключевым словом здесь было «формовщик». Залить готовую форму расплавленным металлом – дело относительно простое, хотя в том, как плавить, тоже есть свои секреты. Но важно правильно изготовить форму, ведь малейший перекос, малейшее отступление от заданных параметров оборачивается браком. «Мы делаем формы, ставим стержни, накрываем опоку – и на конвейер, – рассказывал Гагарин. – К концу дня приходит мастер. Схватился за голову:
– Что же вы, дорогие мальчуганы, гоните сплошной брак?
Стержни мы ставили с небольшим перекосом, и брака, действительно, получалось много. Мастер каждому из нас показал, как надо работать. На другой день дело пошло лучше». Форма – это оттиск будущей детали в формовочной земле, а стержни, также изготавливаемые из формовочной земли, заполняют пустоты детали. А «опокой» в литейном производстве называют приспособление, служащее для удержания формовочной смеси при ее уплотнении, иначе говоря – каркас, в просторечии – «ящик».
 
Условия жизни учеников были простыми, если не сказать – спартанскими. Одна комната на пятнадцать человек, строгий распорядок дня, в целом – все нормально, особенно по тем временам, но без излишеств. Доступные развлечения ограничивались книгами да шахматами, к которым наш герой особого пристрастия не испытывал – ему нравились подвижные игры. А вот читать Юрий любил и особенно его привлекали книги, рассказывающие о жизни выдающихся людей, которым хотелось подражать. Одним из таких примеров для подражания был легендарный революционер Михаил Васильевич Фрунзе. К личности Фрунзе можно относиться по-разному, но, вне всякого сомнения, он был смелым человеком, который, несмотря на все препятствия, вплоть до смертного приговора, шел по избранному пути.
По прошествии некоторого времени Юрий Гагарин окончательно втянулся в избранную профессию и полюбил ее. Ему нравилось просыпаться по заводскому гудку, и на работу он шел с гордостью рабочего человека, труженика и созидателя. В наше время на первом плане обычно стоит размер заработка, именно им определяется престижность той или иной деятельности, а в то время, о котором идет речь, на первом месте стояло моральное удовлетворение, сознание того, что ты своими руками делаешь что-то полезное для общества, создаешь материальные ценности. Что же касается заработка, то он у учеников ремесленных училищ был относительно невелик – триста рублей дензнаками образца 1947 года. С другой стороны, триста рублей составляли примерно половину средней зарплаты того времени. На эти деньги можно было купить восемнадцать килограммов говядины (с костями), триста штук куриных яиц, двести тридцать буханок черного хлеба или сто двадцать пять литров молока. Примечательно, что половину своей первой получки Юрий отправил матери и впоследствии неукоснительно следовал этому правилу. «Мне очень хотелось помогать семье, чувствовать себя взрослым», – писал он.
И в училище, и в седьмом классе вечерней школы Юрий Гагарин учился на «отлично». Помимо учебы он активно занимался спортом. Ходил на лыжах, к которым был приучен с детства, освоил баскетбол и, несмотря на свой невысокий рост, играл хорошо и был капитаном команды. Физические данные не так важны, как воля к победе. «Воля к победе» – запомните эти слова. Для Юрия Гагарина они были основополагающими. Раз взялся – так должен сделать лучше всех, должен победить, во что бы то ни стало.
Давайте сделаем небольшое отступление, которое вряд ли можно назвать «лирическим». Представьте, что вам говорят: «Мы хотим отправить вас в космос, где никто из людей еще не был. Вашим полетом будет руководить автоматика, но всякое же может случиться и потому вы должны быть готовы ко всему. Ну что – летим?» Скажите, положа руку на сердце, каким будет ваш ответ? Честный ответ. Если «да», то поаплодируйте себе и читайте дальше, а если «нет», то читайте дальше без аплодисментов.
«Я мечтал окончить какой-нибудь техникум, поступить в институт, стать инженером… – вспоминал Гагарин. – Трудновато было. Надо и на заводе работать, и теоретическую учебу в ремесленном сочетать с занятиями в седьмом классе. Преподаватели и здесь попались хорошие. На преподавателей мне везло всю жизнь… Меня все куда-то тянуло. Учителя, заметив, что я хочу учиться дальше и никогда не брошу учение, пока не получу образования, предложили поступить в Ленинградский физкультурный техникум. Ведь я среди рабочих завода зарекомендовал себя неплохим спортсменом, не раз занимал призовые места на соревнованиях. Я прошел отборочные испытания в Мытищах, на пятерку сдал последний экзамен и вернулся в Люберцы. И тут мне сказали: можно поступить в Саратовский индустриальный техникум по своей литейной специальности.
– А спортом, – говорят, – можно заниматься везде…