Гагарин

И верно! Каждый спортсмен, каким бы он ни был мастером, должен иметь какую-то специальность и заниматься производительным трудом. Не человек для спорта, а спорт для человека!»
Подготовка Гагарина к поступлению в Ленинградский физкультурный техникум может навести на мысли, что наш герой, ознакомившись с литейным делом, захотел сменить его на более чистое занятие. Но давайте не будем торопиться и обвинять его в том, что он, дескать, спасовал перед трудностями. Давайте посмотрим на дело с другой стороны. Юрий любил спорт и был хорошо развит физически. На отборочных испытаниях он пробежал стометровку за 12,6 секунды, а километровую дистанцию – за 2 минуты 46 секунд. Также он прыгнул в длину на 5 метров 11 сантиметров, отжался двадцать шесть раз и на отлично выполнил специальный гимнастический комплекс на турнике и брусьях. С такими результатами можно было надеяться на спортивные успехи. Ну и вообще, спорт с его соревновательной идеологией близок всем перфекционистам, живущим по принципу «все лучше и лучше». Фактор Ленинграда, колыбели Октябрьской революции и второй, неофициальной, столицы Советского Союза, тоже нельзя сбрасывать со счетов. Возможность учиться в городе Ленина, пропитанном революционным духом, выглядела для советского подростка весьма привлекательно. Тем не менее, Юрий сумел преодолеть соблазн и продолжил идти по избранному пути, продолжил совершенствоваться в литейном деле.
Отец был против физкультурной карьеры сына – нестоящее это занятие, не мужское. «Вообще-то этот 1950/51 учебный год был у Юры какой-то суматошный, – вспоминала Анна Тимофеевна. – Чем он только не увлекался, куда его только не тянуло, планы менялись постоянно. То пишет, что собирается продолжить учебу, то поступить на завод, то уехать в далекий город. Раз он нам написал, что ему предложили по окончании ремесленного училища поступить в Ленинградский физкультурный техникум, потому что он к этому времени был неплохим спортсменом, участвовал вместе с рабочими Люберецкого завода сельскохозяйственных машин в соревнованиях, занимал призовые места, получил грамоты и вымпелы.
Читала письмо я, как всегда, вслух. Услышал Алексей Иванович о Юриных планах, помрачнел:
– Что же это за работа – бегать? Ты ему напиши, Нюра, что мужчине такое не к лицу.
Я попыталась объяснить Алексею Ивановичу, что он заблуждается. Хотела заступиться за сына, тем более что тот сообщал, что даже отборочные испытания уже прошел, экзамены вступительные выдержал на круглые пятерки (это место письма я Алексею Ивановичу не читала, решила прежде подготовить). Но муж уперся:
– Напиши, Нюра. Если он в моем совете нуждается, слова моего ждет, так вот оно: я не согласен! Пусть бегает или там во что хочет играет, если останется свободное время от нужных дел».
Саратовский индустриальный техникум ныне называется профессионально-педагогическим колледжем Саратовского государственного технического университета имени Юрия Гагарина. Здесь наш герой учился с 1951 по 1955 год. На сегодняшний день колледж является единственным действующим учебным заведением из тех, в которых учился Гагарин. Ремесленное училище в Люберцах и Оренбургское военное училище, о котором пойдет речь далее, давно уже закрыты.
«Директору Саратовского индустриального техникума министерства трудовых резервов от ученика ремесленного училища № 10 группы № 21 Гагарина Юрия Алексеевича, родившегося в 1934 году в Смоленской области Гжатского района, Клушинском с/с, деревня Клушино. Член ВЛКСМ с 1949 года.
Заявление.
Прошу Вас зачислить меня учеником вверенного Вам техникума, так как я желаю повышать свои знания в области литейного производства и принести как можно больше пользы своей Родине. Все требования, предъявляемые ко мне, обязуюсь выполнять честно и беспрекословно. 06.07.1951.
 
Ученик РУ-10 Гагарин».
 
«Все требования, предъявляемые ко мне, обязуюсь выполнять честно и беспрекословно». Добавьте эти слова в копилку впечатлений о нашем герое, они очень показательны и служат ключом к пониманию гагаринского характера.
 
«Саратов нам понравился, – вспоминал Юрий Алексеевич. – Мы приехали туда в августе. Устроились в общежитии на Мичуринской улице, в доме № 21, – и сразу на Волгу. На берегах этой красивой реки родился великий Ленин. Мы долго стояли на пристани, любуясь быстротой течения, необозримыми далями. Эта картина гармонировала с нашим приподнятым настроением, ведь мы входили в новую, еще не изведанную жизнь, становились студентами. Все прибывшие в техникум волновались: как пройдут экзамены? А нам, люберецким, экзаменов сдавать не надо: у нас отличные оценки за семь классов. Единственно, что потребовалось, – сдать пробу по производственной практике. Но каждый из нас уже имел пятый разряд литейщика-формовщика, и, конечно, пробы сдали успешно. Вообще-то пробы сдавали все хорошо, ведь большинство будущих студентов прибыло в техникум с заводов. Многие были куда взрослее нас, приехали даже мастера, жаждавшие получить среднее техническое образование».
Внутри рабочих профессий существует определенная «разрядная» иерархия. Чем выше разряд, тем выше мастерство. В Советском Союзе существовало шесть разрядов, шесть квалификационных уровней, из которых шестой был наивысшим. Юрий и его товарищи, приехавшие вместе с ним в Саратов, имели пятый квалификационный разряд, то есть были хорошо подготовленными специалистами. Квалификационные разряды присваивались не автоматически («окончил училище – получай пятый разряд!»), а индивидуально, по знаниям и умениям. Литейщик пятого разряда должен был знать различные способы и правила плавки металлов, а также устройство машин, применяемых в литейном деле, и владеть умением отливки деталей сложной формы.
Юрий хотел учиться в Москве, там жили его родственники с отцовской стороны, а в Подмосковье – две сестры Анны Тимофеевны, то есть Москва не была для него совершенно чужой, но жизнь распорядилась иначе, забросив нашего героя в Саратов. В Ленинграде тоже не довелось поучиться, но зато в последний год обучения в техникуме Гагарин побывал на стажировке и на московском чугунолитейном заводе имени Войкова, и на ленинградском машиностроительном заводе «Вулкан» (оба эти завода не дожили до наших дней, но в свое время они входили в число ведущих предприятий тяжелой промышленности).
Саратовский индустриальный техникум считался одним из лучших в стране, а учебных заведений, готовивших техников-технологов литейного производства, вообще было не так уж и много, поэтому Гагарину особо выбирать не приходилось. Сыграла свою роль и договоренность администрации училища с администрацией техникума – куда лучше знать, что тебя ждут и готовы принять, чем ехать в неизвестность.
Быт учащихся в Саратове был примерно таким же, как в Люберцах. Двенадцатикоечная комната общежития, полное государственное обеспечение, стипендия, которая к последнему курсу вырастала с пятидесяти рублей до ста.
«Таких техникумов, как наш, по стране было немного, и они считались привилегированными, – вспоминал Леонид Романов, учившийся вместе с Гагариным. – Поэтому нас, кроме стипендии в пятьдесят рублей, обеспечивали бесплатной формой, общежитием и дармовым же питанием. Но кормили “элиту” рабочего класса хоть и бесплатно, но не обильно. Поэтому, как и нынешние студенты, по вечерам и выходным дням искали, где бы нам подработать. Помню: однажды отправился Юрий с друзьями на Волгу разгружать баржи с цементом. А когда вечером заявился, мы ахнули – вся спина у него была в запекшейся крови. И у других ребят, работавших с ним, тоже не лучше. Грузчицкому-то делу тоже учиться надо, а у Юры опыта не было. На улице лето, жара – он и снял рубашку, чтобы легче мешки таскать. Да вышло наоборот: их грубая ткань расцарапала кожу, ссадины разъело потом, и в итоге на Юрину спину было страшно смотреть. Позже опытные грузчики посоветовали для защиты накрывать спину мешковиной».