Я вырубила его одним ударом (СИ)

— Но разве ты не можешь…
— Пойду возьму выпить. Тебе взять? — обрывает он её, тут же встав.
— Конечно, — бормочет она, и я качаю головой, когда он смотрит на меня.
— Я… думаю, что я больше ему не нравлюсь, — грустно говорит она мне.
Я совершенно уверена, что он с самого начала был не очень-то влюблён в неё.
— Джоуи трудно понять, — я стараюсь говорить дипломатично.
— Ты ведь его подруга; что я могу сделать, чтобы понравиться ему?
Я съёживаюсь от того, как дерьмово это звучит вслух, и от отчаяния, которое вижу в её глазах.
— Ты ведь знаешь, что ты очень хорошая девушка. Ты красивая, умная, и милая. Если Джоуи этого не видит, то это его потеря. Ты не должна менять себя ради мужчины.
Она, кажется, обдумывает мои слова, но не уверена, что они дойдут до неё, особенно когда она продолжает.
— Я бы даже подумала, что ты хочешь сама его заполучить, если бы не Деклан.
— Что, прости? — в этой фразе нет ничего, что имело бы для меня смысл.
— Деклан и ты, — отвечает она, как будто это всё объясняет.
— А что мы с Декланом?
— Между вами явно что-то есть, — она указывает через моё плечо, и, обернувшись, я вижу Деклана, стоящего рядом с длинноногой блондинкой у бара. В данный момент он, кажется, не обращает на неё внимания, но и, уж точно, на мне он также не сосредоточен.
— Я всё ещё не понимаю, о чём ты, — выдыхаю я, злясь на себя за то, что мне хочется вырвать этой блондинке волосы.
— Я почувствовала это вчера, когда встретила вас, ребята. Химия между вами слишком сильная. Такое чувство, будто мы все должны оставить вас наедине. Джоуи со мной согласился, — она кивает про себя, как будто её слова не являются самой смешной вещью в мире.
— Он что? — спрашиваю я, гадая, не пьянее ли я, чем мне кажется, поскольку Кей с таким же успехом могла бы говорить на другом языке.
— Но я не могу понять, — продолжает она, как будто я не смотрю на неё сердитым взглядом. — Сексуальное напряжение возникает из-за того, что у вас был секс, и он закончился плохо, или потому, что вы ещё не занимались сексом? — спрашивает она так, словно имеет право знать ответ на этот вопрос. Я даже не знаю эту женщину!
— Нет никакого сексуального напряжения, потому что этого никогда не было и не будет. Я не знаю, что Джоуи давал тебе пить всю ночь, но, очевидно, это убило некоторые жизненно важные клетки твоего мозга, — я стою, удивленная собственным кратковременным приступом головокружения. Возможно, я слишком много выпила сегодня.
Надо переходить на воду. Нет нужды напиваться сегодня, дабы не испортить настроение к завтрашнему девичнику Авы. И никто не заставит меня выпить больше.
Я подхожу к бару, стараясь встать напротив Деклана и его длинноногой блондинки, и жду, чтобы привлечь внимание бармена. Не успела я пискнуть, как он протягивает мне бокал.
— От мужчины в конце стойки, — он неопределённо показывает головой в сторону, прежде чем уйти, чтобы обслужить кого-то ещё, и лишает меня шанса заказать желанную воду.
На мгновение я боюсь, что это может быть от Деклана, но один быстрый взгляд показывает мне, что его и след простыл, а блондинка на месте. Она разговаривает с кем-то новым, и, судя по тому, как он обнимает её за бёдра, с ним ей повезло больше, чем ранее с отвлечённым Декланом.
Я стараюсь не думать о том, почему Деклан бросил её, но это заставляет меня чувствовать себя немного самодовольной. Вместо этого я осматриваю мужчин, которые сидят в баре одни. Не вижу никого, кто проявлял бы ко мне интерес или хотя бы кивнул в знак того, что это он.
Это похоже на расточительство — не выпить его, но я только что приняла решение пить воду до конца ночи. С другой стороны, какой вред от одного бокала?
Как только я обхватываю пальцами стакан, чья-то рука накрывает его и не даёт мне поднять его.
— Какого… — я поднимаю глаза и вижу, что надо мной нависает Деклан. Он выглядит разъярённым, потому что по факту он всегда такой. Разве я могу дождаться от него другого взгляда?
— Не пей это, — требует он.
— Прошу прощения?
 
— Я видел человека, который его заказал. Он был с тем засранцем.
— Его зовут Боуэн, ты же знаешь, — огрызаюсь, хотя это только подтверждает, что я поняла, о ком он говорил, когда он назвал Боуэна засранцем. Чёрт!
Мои родители, может, и пригласили восемь своих «самых близких» друзей, но, похоже, что все они привезли с собой телохранителей. У Боуэна, как я заметила, их было больше всех.
— Да, Боуэн Пизор. Определённо не помпезное имя, — он закатывает глаза.
Я останавливаюсь от столь обычного жеста, будучи абсолютно уверенной, что никогда не видела этого прежде в его исполнении. Затем мой гнев возвращается, и я снова нападаю на него.
— Какое это имеет значение? Парень, который работает с…
— На! — вмешивается Деклан.
— С Боуэном или на него заказал мне выпить. Что тут такого особенного? — кричу я, отчасти для того, чтобы перекричать музыку, но в основном потому, что мне хочется наорать на него.
— Он сунул бармену хрустящую стодолларовую купюру, и я прежде не видел, чтобы бармен наливал этот напиток. Он вышел через чёрный ход и вернулся с ним! — кричит Деклан в ответ, глядя на меня так, словно итог его слов очевиден.
Хотя звучит не очень хорошо, я не хочу, чтобы Деклан знал об этом.
— Ты ведёшь себя как параноик, — я качаю головой, глядя на него. — Наверное, он просто заказал мне что-нибудь дорогое, чего здесь нет, — я пытаюсь оторвать руку Деклана от бокала, но он, кажется, не замечает этого, его рука тверда, как камень.
— Держу пари на тысячу долларов, что в этот напиток подмешали дурь, — выпаливает он.
Я прекращаю попытки убрать его руку, оставляя свои ладони лежать на его руке. Я слишком потрясена, чтобы пошевелиться, пока его предложение звенит у меня в ушах.
— Ты готов поставить на это тысячу долларов? — у меня уже отвисла челюсть.
— Да, ты же ребёнок с серебряной ложкой в заднице. Ты случайно не подтираешься деньгами? — он усмехается, и мой шок от его предложения проходит.
— Какой же ты придурок. А теперь отдай мой напиток, — я всё ещё собираюсь остаток ночи придерживаться плана пить воду, но я могу легко опрокинуть этот бокал в один из горшок с растениями, расставленными по всему клубу, и он этого не увидит.
— Нет, — твёрдо произносит он, и его упрямый взгляд говорит мне, что он готов к битве.
— Деклан, не будь засранцем. Я не знаю, почему ты так расстроен из-за Боуэна. Ну и что с того, что он мудак? — я слегка пожимаю плечами. — Я и раньше много с кем встречалась. Почему ты сейчас разыгрываешь этот детский спектакль? Почему с ним? — спрашиваю я, чувствуя раздражение.
— Он другой, — отвечает он.
— В чём же?
— Он опасен. А у меня хорошие инстинкты. Я всегда доверяю им, и они никогда не подводили меня. Прямо сейчас они говорят мне, что этот придурок — плохой человек, они говорят мне, что он хочет навредить тебе, и они говорят мне, что в этот напиток что-то подсыпали.
— Твои инстинкты — не аргумент для меня.
У него слегка отвисает челюсть, как будто мои слова удивили его или будто в его взгляде мелькнула боль. В любом случае, я не прекращаю свою тираду.
— Всю мою жизнь ты вёл себя как засранец. Ты не заслужил никакого доверия с моей стороны. Так что в последний раз говорю, отдай мне мой грёбаный напиток!
— Нет!
— Да! — тут же огрызаюсь в ответ.
— Саша, не усложняй ситуацию ещё сильнее, — он говорит со мной словно с неразумным ребёнком.
— Может, всё дело в той блондинке. Неужели её было так тяжело подцепить? — я насмехаюсь. Наверное, так говорить неправильно. На самом деле, так точно нельзя делать.
Потому что, дико зарычав, он поднимает бокал и залпом осушает напиток, явно не обдумав все как следует.
У меня от шока отвисает челюсть. Не могу поверить, что он только что выпил что-то неопределённое. Его расширенные глаза говорят мне, что он думает то же самое.