Долгий уик-энд

Колин бросил взгляд на часы. Времени предостаточно. Карен и Челси нужно забрать в половине десятого, значит, в отель они приедут после обеда. Заметка о «Приюте у моря» попалась ему на глаза в разделе о путешествиях «Санди таймс»; отель выглядел идиллически. Колин почитал о Пеннфлите в Интернете и решил, что Челси понравится. Можно сходить на пляж или покататься на корабле, там есть пиццерия и кафе-мороженое – его собственные дети были бы в восторге.
При мысли о детях его кольнуло чувство вины: у Райана так называемый свободный год, мальчик окончил школу и перед поступлением в университет уехал отрываться в Австралию; Мишель – студентка второго курса Уорикского университета. Колин безумно ими гордился. Они достигли очень многого. Достигли в основном благодаря Элисон, ее вниманию, которое жена щедро уделяла дочери и сыну, пока те росли: методично помогала с домашними заданиями, возила на дополнительные занятия, всячески поощряла и подбадривала. Нельзя сказать, что Колину было все равно, просто у него такой сумасшедший график работы… Ему редко удавалось попасть домой раньше семи, а к тому времени все самые трудные дела оставались позади. Он, разумеется, оплачивал разные кружки и факультативы, финансировал свободный год Райана и ни за что не позволил бы кому-то из детей взять кредит на обучение в университете. Так что вклад Колина маленьким не назовешь. Но именно усилия Элисон, ее кровь, пот и слезы обеспечили успехи Мишель и Райана. Колин Тернер не баловал своих отпрысков материально, наоборот, учил ценить тяжелый труд. На каникулах они работали: сын – на фабрике, дочь – то в одном, то в другом кафе официанткой. Его дети знают, что такое зарабатывать деньги самостоятельно. Они такие же трудоголики, как и он сам.
При мысли о детях в душе Колина вспыхивала гордость. Но стоило ему представить, что они узнают о грязной тайне отца, – и его начинало мутить. Он хранил эту тайну так долго, что она стала неотъемлемым кусочком сердца, черным как уголь.
Колин свернул с магистрали к заправке, где договорился забрать Карен с Челси. Ему не хотелось мелькать возле их дома на своей машине, поэтому Карен с дочерью должны приехать сюда сами. Их автомобиль останется здесь на все выходные. Пульс слегка участился: заправка – опасный район, Колина могут заметить. Вдруг заедет кто-нибудь из знакомых? Нужно все сделать быстро.
Он оглядел парковку перед «Коста кофе». Ага, вон они, сидят за столиком на улице. Темные волосы Карен зачесаны назад и собраны на затылке в хвост, лицо при полном макияже закрывают огромные солнцезащитные очки; высокие каблуки, джинсы теснее тесного; майка и укороченный розовый пиджак из замши. А рядом Челси.
Каждый раз смотря на нее, сердце Колина сжималось. Она едва доходила Карен до плеча, но весила уже килограмм на семь больше матери. Невысокая, пухлая, бледная, с миловидным лицом и вечно хмурыми бровями. Ребенок одиннадцати лет не должен выглядеть так, словно на его плечах лежат все тяготы мира; однако жизнь с Карен способна ввергнуть в состояние беспокойства и тревоги кого угодно. Челси, похоже, натянула на себя что под руку попалось: розовые леггинсы, разношенные кожаные ботинки и желтую, расшитую пайетками футболку, не полностью прикрывающую живот, – то ли последний писк моды, то ли она маловата, не поймешь. Волосы спутаны, девочке не мешало бы постричься. Элисон ни за что не выпустила бы Мишель на улицу такой… запущенной. Его дети всегда выглядели безупречно.
Они пока не видели Колина. Карен была занята дымящейся сигаретой, Челси жевала пончик. Колин подождал, разглядывая будущих попутчиц. Он не любил, чтобы в машине курили или ели, но и прослыть придирчивым чистюлей не хотелось. Во рту появился металлический привкус вины. Может, удастся незаметно пробраться в здание заправки, купить воды и выполоскать эту гадость? Нет, слишком рискованно. Карен вытащила из сумки еще один пончик, протянула его Челси. Девочка безропотно откусила угощение.
Мистер Тернер нахмурился. Он, конечно, поставщик тортов, печенья, булочек, хлеба – словом, всего того, от чего толстеют, – только, скажите на милость, зачем совать ребенку второй пончик?! Колин подъехал ближе, отрывисто квакнул клаксоном. Звук получился радостным. Карен выбросила окурок, наступила на него каблуком. Челси торопливо запихнула пончик в рот и принялась отряхивать сладкие крошки с футболки.
 
– Порядок? – Карен приблизилась к машине, пригнулась, сунула голову внутрь и дотронулась до его щеки своей. От нее пахло сигаретами «Бенсон и Хеджес», жевательной резинкой и ядовитыми ванильными духами. – Поцелуй папу, Челси. – Она схватила девочку за плечо, подтолкнула к Колину.
Тот чмокнул дочь в щеку. Щека оказалась сладкой.
– Нас ждут чудесные выходные, – сообщил он девочке.
Выскочил из машины, забрал сумки, стал засовывать их в багажник. Вещей дамы набрали на неделю, но ничего страшного. Места хватает.
– Я поискала этот отель в инете. Там нет бассейна. И спа. – Карен дернула заднюю дверцу, впихнула в машину Челси и гордо прошествовала к переднему пассажирскому сиденью.
Колин молча смотрел, как она устраивается на сиденье рядом, как натягивает ремень безопасности на те самые пышные выпуклости, которые стали когда-то причиной его падения.
– Чуть дальше нашей гостиницы есть еще одна, с бассейном и спа. Можно ходить туда.
– Тогда давай поселимся там.
– Наша выглядит гораздо симпатичней. И она у моря. Прямо у воды. Я забронировал номера с видом на гавань.
Карен это, похоже, не убедило.
– Как у тебя дела? – спросил Колин.
– Ужасно. Часть сотрудников отправили в добровольно-принудительный отпуск, и нам, оставшимся, приходится их замещать, причем без доплаты. – Карен опустила пассажирское зеркальце, полюбовалась своим отражением.
Колин бросил взгляд в зеркало заднего вида. Челси смотрела в окно.
– А ты, Челси? Как школа?
– Ужасно, – повторила Карен любимую присказку. – Над ней издеваются одноклассники. Называют ее жирной.
Колин вспыхнул. Беда в том, что Челси действительно полновата. А дети есть дети, они счастливы ткнуть кого-нибудь носом в его недостатки. Но от мысли, что ее дразнят, стало больно.
– Учительница в курсе, что тебя обижают, Челси?
– Ее это не волнует, – безразлично отозвалась девочка. – Говорит, когда им надоест, сами отстанут.
Дети… цветы жизни… Приехать бы к Челси в школу, отыскать ее мучителей да задать им порки! Но нельзя. Единственное, что ему можно, – устроить дочери прекрасные выходные. Незабываемые.
Когда Колин вырулил обратно на шоссе, на небе засияло солнце.
– Эй, эй, в путь скорей! – фальшиво пропел он.
Карен на него покосилась и стала тыкать в кнопки CD-проигрывателя.
– У тебя «Тейк зет» есть? – капризно поинтересовалась она.
Колин прислушивался к тому, что происходит на заднем сиденье. Вот Челси зашуршала бумажным пакетиком с конфетами… в воздух поднялось облачко пудры… запахло сладким. Колину хотелось отобрать у нее лакомство. Его волновала не чистота в машине, а здоровье дочери. Впрочем, сейчас не самое подходящее время для воспитания. В конце концов, он – лишь внештатный папа. Очень, очень внештатный.
Анжелика локтем нажала ручку двери. Лука не услышал – то ли крепко спит, то ли принимает душ. Она осторожно протиснулась внутрь, держа перед собой поднос с зарядом утренней бодрости для Луки – чашечкой ристретто. Кажется, будить хозяина по утрам стало ее второй работой. Комната тонула в полумраке, в крошечное слуховое окно струился солнечный свет, но занавески задернуты.
Он спал – под одеялом виднелись очертания тела. Анжелика втянула ноздрями его запах, резкий, мускусный, очень мужской.
– Лука! – тихонько позвала она. Тот замычал, перевернулся, потер глаза. – Клэр велела тебя разбудить.
– Отстань! – Голос со сна звучал хрипло.
– Я принесла кофе.
Анжелика обошла кровать, встала над Лукой. Легонько пнула его коленкой в бок.
– Эй, подъем! Сам знаешь, сколько у нас сегодня работы.