Правь, Британия!

– Черт бы его побрал! – выкрикнула Мад. Спрай из хранителя хозяйского стада превратился в нечто изорванное и кровавое, даже и не похожее на животное. Мад положила бинокль, встала из кресла и прошла по комнате.
– Кино, говоришь? – бросила она Эмме и первой начала спускаться по лестнице.
Не может быть, с недоумением думала Эмма. Солдаты не стреляют в животных, а, наоборот, любят их, они им служат талисманом. В этот момент Эмма услышала, как Мад, еще не спустившись с лестницы, резко выкрикнула: «Сэм, подойди ко мне!» Раздался звук распахиваемой входной двери, и с верхней ступеньки лестницы Эмма увидела маленькую фигурку Сэма, бегущую через лужайку к воротам, по дорожке, через сад и дальше в поле, – Сэм видел, что произошло. Он отправился на выручку своему другу, собаке Спраю. Истерика, паника – Эмма впервые в жизни впала в такое состояние. Если эти люди стреляют в животных, то они могут стрелять и в детей.
– Сэм! – закричала она и, спотыкаясь, сбежала вниз по ступеням. – Сэм…
Затем Эмма почувствовала на своей ладони руку Мад. Успокаивающую, жесткую и прохладную.
– Не волнуйся. Они прогонят его. Тот, кто застрелил Спрая, не повторит своей ошибки. У него и так будут неприятности с командиром взвода, или кто там командует этим странным отрядом.
По щекам Эммы катились слезы. Внезапная ужасная сцена убийства собаки, собаки, которую они все знали, которая прибегала поухаживать за Фолли, когда у той случалась течка, и Сэм, сломя голову бегущий навстречу смертоносному огню, – все это не из ее привычного мира, это кошмар.
– Как ты можешь оставаться спокойной? – всхлипывала Эмма. – Как?
Она взглянула на поле за садом. Сэм уже добежал до живой изгороди, когда один из военных, приближавшихся с противоположной стороны, бросился вперед и заговорил с ним. Он положил руку Сэму на плечо. Сэм обернулся и показал на дом. Военный как будто засомневался на секунду, затем прокричал какой-то приказ стоявшим сзади и пробрался сквозь кусты. Сэм последовал за ним, и они медленно прошли по саду, направляясь к дому. Остальные продвигались по вспаханному полю – кто к лесу, кто к выпасу вдоль дороги к шоссе. Из кухни доносились громкие возбужденные голоса спорящих. В холле появилась взволнованная Дотти, за ней Терри.
– Что происходит? – выпалила она. – Мы услышали выстрел, и Сэм крикнул что-то про собаку. Но это ведь не Фолли? Сэм так бросился к дверям, что я не смогла его удержать.
– Я его из-под земли достану, – перебил Терри. – Эти парни все заполонили, посмотри только, как они шагают, вон идут по выпасу. Вот гады! Положитесь на меня, Мадам, я с ними разберусь, я…
– Ничего подобного, – сказала Мад. – Делай, что я тебе скажу. Возвращайся на кухню и жди там. Ты, Дотти, тоже. А Джо пришлите ко мне. Кто-то должен побыть с Сэмом. Произошло несчастье. Никому из детей без моего разрешения на улицу не выходить!
Терри развернулся, бормоча что-то себе под нос. Дотти заколебалась на секунду, прошептала: «Да, Мадам» – и удалилась. Мад сжала губы, как бы собираясь свистеть – сигнал опасности для тех, кто ее знал… Солдат с Сэмом пересекли сад. Вот-вот они появятся в воротах за лужайкой. Кто-то тронул Эмму за плечо. Джо. Он молчал, но глаза его смотрели на нее вопросительно. Джо уже девятнадцать, он самый старший в приемной семье Мад и самый надежный. Его открытое, честное лицо было бы красивым, если бы не неправильные черты, длинная верхняя губа и шрам у правого глаза. Он не сирота и не незаконнорожденный. Единственный ребенок в семье, Джо так и не научился читать и писать – причины такой неспособности были совсем не изучены: в то время, когда Джо пошел в школу, его родители, сами школьные учителя, не справившись с этой проблемой, эмигрировали в Австралию, оставив Джо на попечение бабушки, которая потом умерла. «Если бы не Джо, – временами поговаривала Мад, – я бы не выдержала. Кроме самой себя, я могу положиться только на него». Мад никогда не приходилось подолгу что-либо втолковывать Джо: он быстро схватывал и четко выполнял все инструкции.
– Они застрелили Спрая, – сказала Мад. – Сэм этого не простит, он ужасно расстроен. Отведи его побыстрее в его комнату и побудь с ним. Помоги ему с голубем, что волочит крыло. Я разберусь с военным.
Она выхватила трость из стойки у входа в холл, и на какую-то секунду Эмма с ужасом подумала, что бабушка собирается напасть на солдата, – тот открыл калитку и шел по тропинке через сад.
– Осторожней, – невольно произнесла Эмма.
– Не волнуйся, – ответила Мад. – Если они не стреляют в мальчишек, то и старушек не тронут… пока что.
Она сошла по ступеням в сад, поддерживаемая Джо. Эмма, в которой любопытство одержало верх над страхом, осмотрела гостя. Если отбросить военное снаряжение и оружие, то в нем не было ничего примечательного. Судя по всему, держится не совсем неестественно, немного волнуется. Сэм не плакал. Он, похоже, был в шоковом состоянии. Джо подошел к нему, взял на руки и ушел в дом, не сказав ни слова. Солдат остановился, вытянулся и отдал честь. «Это он, должно быть, по привычке, – подумала Эмма, – не мог же он ожидать, что навстречу ему выйдет такая старая женщина, да еще как две капли воды похожая на Мао Цзэдуна».
– Извините за собачку, мэм. Один из моих людей виноват, неправильно оценил ситуацию.
Удивительно. Американский акцент. Так что это действительно какие-то совместные учения. Эмма взглянула на бабушку, которая не выразила никаких эмоций.
– Это не моя собачка. Ее хозяин мистер Трембат, фермер, и это очень ценная собака, точнее была такой.
– Фермер получит компенсацию, мэм, – ответил солдат. – Все сведения о нанесенном ущербе будут рассмотрены быстро, и меры будут приняты. Пока что я порекомендовал бы вам не выходить из дома до тех пор, пока не получите соответствующее извещение. Благодарю за внимание, мэм.
Он снова отдал честь, но эти любезности на Мад не подействовали. Она шагнула вперед по садовой дорожке, и солдат был вынужден отступить на шаг.
– Не могли ли бы вы объяснить мне, что происходит? – произнесла она громко и отчетливо, словно обращаясь к последнему ряду галерки.
– Простите, мэм. Могу сообщить лишь, что в стране введено чрезвычайное положение. Слушайте местное радио или смотрите телевизор. Где-то через час передадут важное сообщение. Спасибо, мэм.
Щелкнув каблуками, он развернулся, пошел по тропинке, захлопнул за собой калитку и бодро зашагал по дорожке к шоссе. Его братья по оружию уже удалились в том же направлении.
– Что он такое сказал о чрезвычайном положении? – спросила Эмма.
– То и сказал, – сухо ответила Мад. – Сделай мне чашку кофе – и передай Дотти, чтобы она продолжала подавать завтрак. Сейчас ровно девять тридцать пять. Если он сказал правду, то похоже, что в десять передадут какое-то сообщение. Включи к этому часу радио на кухне, хорошо? Я включу телевизор. Если будет что-то интересное, я крикну тебя и мальчишек. Это касается нас всех, детей и взрослых.
Эмме ничего не хотелось есть, даже хлопьев. Невозможно забыть, как испуганная, загнанная собака мгновенно превращается в ничто. Цепь за цепью, люди поднимались на холм. Сэм был в состоянии шока…
На кухне завтракали, но атмосфера была напряженной. Терри, получив от Мад выговор, выглядел мрачно, его красивое лицо потемнело от обиды. Энди, без всякого объяснения изгнанный из комнаты, которую он делил с Сэмом, был явно расстроен. Дотти сидела во главе стола с каменным лицом. Эмма нагнулась к радиоприемнику и включила его. Передавали «Край надежды и славы». [1]
– Мад думает, что в десять будет какое-то сообщение, – сказала Эмма. – Солдат, который привел Сэма, сказал, чтобы мы слушали радио. Еще он сказал, что в стране введено чрезвычайное положение и никто не должен выходить из дома.
«Я должна быть спокойной, – думала она, – теперь ответственность лежит на мне. Это все равно что быть заместителем Мад, но не как в обычные дни. Сейчас кризис».