Дюймовочка и Великан

– Сема, закрой рот!
Дальше накрыла темнота и тишина.
 
Глава 3
 
– Так, вы, двое придурков, которым ничего нельзя поручить, чтобы шли в гостевой домик и сидели там тихо, не высовывались и не подавали голос!
– А ты что будешь делать? Развлекаться с этой малышкой?
– Валера, я сказал закрыть рот и быстро свалить отсюда! Живо!
Мужчина злился, нервно расхаживал по прихожей в длинном халате, поглядывал в сторону гостиной.
Елизавета попыталась повернуться, но в виске кольнуло болью, поморщилась, приоткрыла глаза. Картинка немного кружилась, совсем чуть-чуть, но когда все встало на место, девушка увидела белый потолок и большую люстру с шестью рожками и плафонами в форме лилий.
– Ох, да что же это такое? М-м-м…
Ветрова схватилась за голову, нащупала шишку справа, а когда снова открыла глаза, от испуга вскрикнула.
– Лиза, Лизочка, все в порядке, все хорошо, это я. Все нормально, не бойся и не кричи, только не кричи и не волнуйся.
Первая волна паники схлынула, но Лиза так и не знала, что сказать.
Шок и десятисекундный ступор.
Мужчина, чей голос показался ей знакомым, аккуратно сел на край дивана, поправил расстегнутый ворот темно-синей рубашки и шейный платок. Светлые редкие волосы были зачесаны назад, большая залысина блестела.
– Кирилл Юрьевич, что вы здесь делаете?
Да-да, это был тот самый якобы богатый любовник, у которого Ветрова хотела попросить денег за свой выкуп. А может, это галлюцинация?
Лиза попятилась назад, попыталась сесть, это удалось, диван был угловым и широким. Держась за голову, облизнула губы, во рту было сухо.
– Живу, я здесь живу. Это мой дом. Извини, что так вышло, что ты упала и ударилась, это моя вина и тех двух идиотов.
– Живете? А я что здесь делаю?
Мозг начинал соображать, но туго.
Совсем туго.
– А ты у меня в гостях.
– В гостях? Но я… я ничего не понимаю.
– Я сейчас все объясню, позволь мне зажечь свечи и растопить камин, все уже готово, я давно тебя жду.
Кирилл Юрьевич шустро, несмотря на лишний вес, метнулся куда-то в сторону, начал суетиться, а Лиза, одернув короткое платье, наконец смогла оглядеться по сторонам.
Она была в гостиной загородного дома, окруженная пафосной роскошью. Люстру Лиза уже оценила, пришел черед, открыв рот, рассматривать остальную «красоту». Огромный кожаный угловой диван, кресла, секретер и сервант темного дерева, несколько картин на стенах, какие-то пейзажи, вазоны с цветами, натертый до блеска паркетный пол.
Но самым монументальным сооружением был огромный камин, около которого возился мужчина, а над ним висел портрет самого Кирилла Юрьевича в классическом стиле с маленькой лохматой собачкой в руках.
Хозяин дома обернулся, подмигнул, Лиза посмотрела на него, потом на портрет, сходство было стопроцентное, на нем даже был тот же шелковый халат с восточным золотым узором, под ним рубашка и шейных платок.
Что она здесь делает?
А может, это все сон?
Или это так быстро материализовались мысли о назойливом поклоннике, что он так быстро появился, выскочив, как джинн из бутылки?
– Как ты себя чувствуешь? Может быть, водички, шампанского, вина? У меня есть все.
Пить хотелось, но снова напиться планов не было.
– Воды, если можно.
Владелец дома вышел, а в том, что это был дом Кирилла Юрьевича, сомневаться не приходилось, портрет хозяина об этом кричал. Лиза спустила ноги на пол и тут же была облаяна каким-то существом.
– Да твою же мать! Господи, так умереть можно. Фу, пошла вон!
А вот и псина с портрета, хорошо, что там был не доберман или ротвейлер, и господин Семенихин любит мелкие породы.
Лиза лихорадочно соображала, голова, если ею не вертеть, не болела, но напрягало то, что девушка была без обуви, без пальто и сумочки. Это значит, что ее кто-то бережно раздел и уложил. И этим кем-то был хозяин дома.
Какая мерзость.
– Тихо, тихо, Принцесса, не ругайся, у нас гостья, не ругайся, моя девочка. Вот, Лизочка, ваша вода.
Ветрова проскрипела зубами, Лиза терпеть не могла, когда ее имя склоняли в уменьшительно-ласкательной форме. Лизочка, Лизунечка, Лизаветочка или что-то в этом духе. Лиза возмущалась, обижалась, когда ее так называли, и дала всем обещание в десять лет, что, как только получит паспорт, сменит имя.
 
Не сменила. И зря.
Пить воду не стала, лишь взяла стакан в руки, подозрительно рассматривая мужчину перед собой. Кирилл Юрьевич взял на руки собаку, шавка перестала тявкать, высунула розовый язык.
– Так что я здесь делаю, Кирилл Юрьевич?
– Можно просто Кирилл, мы же давно об этом договорились.
Да, они договорились, Лиза помнила, а еще помнила, что очень доходчиво сказала этому человеку, что между ними ничего никогда не может быть. Чтобы он прекратил свои настойчивые ухаживания, присылать ей через день букеты, конфеты и дорогие подарки, которые приходилось возвращать. А еще чтобы перестал искать с ней встреч.
Родители, с которыми жила младшая из дочерей Ветровых, сначала радовались подношениям, потом удивлялись, а потом напряглись. Толком Лиза ничего не рассказывала, так что им оставалось только догадываться, что там происходит на личном фронте их чада.
– Так что я здесь делаю? – вопрос повторился, Лиза чувствовала себя попугаем – говорящим, но не очень умным.
– Прости, что пришлось прибегнуть к таким экстравагантным мерам, чтобы пригласить тебя в гости.
– Экстравагантным? Вы похитили меня, точнее, эти два тупых качка, они напугали до полусмерти, да меня чуть удар не хватил, – Лиза повысила голос, а противная шавка на руках Семенихина начала снова тявкать.
– Тихо, Принцесса не любит, когда повышают голос.
Он вообще нормальный?
Лиза замолчала, не понимая, перед ней дурак или маньяк?
Если втрое, то дела плохи, но с дураком тоже несладко придется. Вообще, Кирилл Юрьевич Семенихин был местным богачом, и это не шутка. В пригороде у него был заводик по производству сухариков, крекеров и чипсов. Семенихина так и звали – король сухарей. У мужика в сорок лет было все отлично с финансами, но не с головой.
– Хорошо, так зачем я здесь появилась, да еще таким экстравагантным способом? – кричать Лиза не стала, кто знает, как эта псина может отреагировать.
– Сюрприз!
– Сюрприз?
– Да, пойдем, пойдем, Лизонька, я все покажу, пойдем.
Не любила Ветрова сюрпризов, но встала, отказавшись от предложенной руки, и пошла за мужчиной. Голова не кружилась, но немного болела.
Шли недолго – через белоснежный холл с золотыми вензелями и античными колоннами, по коридору в другое помещение, которое оказалось столовой с сервированным на две персоны всевозможными закусками и салатами столом, в середине которого стоял огромный, штук сто, букет алых роз.
– А вот и мой сюрприз красивой девушке. С днем рождения! На улице еще будет салют. Но и это еще не все.
– День рождения был вчера, – сказала чуть слышно, голос осип от шока.
– Да, но ты не отвечала на звонки, давно уже не отвечаешь. А я к тебе с чистым сердцем, с серьезными намерениями, с самыми серьезными.
И как себя вести с больным человеком? А что Семенихин болен, это точно. Лиза осмотрела помещение, здесь была та же пафосная, режущая глаз роскошь, как и везде, а когда она увидела свой портрет на мольберте в углу, потеряла дар речи.
Девушка на холсте была полуобнажена, лежала на кушетке, закинув руку над головой, обнажая грудь. Промежность и бедра прикрывал кусок ткани. Но привлекала внимание не грудь, а огромный камень в форме сердца на шее.
«Титаник»?
Рисунок Джека?
Голая Роуз с «Сердцем океана» на груди?
Надо бежать.
«Титаник» идет ко дну.
Мысль стучала в голове молотком, а паника нарастала. Неизвестно, что хуже – быть куклой в руках малознакомого человека или чтобы над ней надругались Сема и Валера?
 
Глава 4
 
– Можно сходить пописать? Очень хочется.