Пробоина: Гвардеец (СИ)

— Какой-какой? — послышалось удивлённое.
Контуженный хмыкнул:
— Что такое пулемет, вы увидите позже, когда я узнаю, из какого вы теста. Наиболее способные займут должности пулеметчика, помощника пулеметчика и снайпера. Если вы совсем мозгом не обделены, то сможете стать первым или вторым номером взводного пулеметного расчета.
Я вспомнил про его револьвер. Да уж, я сегодня револьвер-то, наверное, впервые в жизни увидел, а тут про какой-то пулемет говорят.
Вот что значит, просиживать задницу в окопах…
— Там дура покрупнокалибернее будет, — продолжал сержант, — Ну, естественно, там и звание, и довольствие выше. Например, первый номер взводника ходит младшим сержантом. А остальные «не стрелки» ходят ефрейторами.
Солдаты заинтересовались. Все-таки, чем выше звание, тем больше шанцев стать Подлунным, а это и пенсия, и социальные льготы, да и зарплата опять же, хотя в армии это денежное довольствие.
Платят? Вот и ходи довольным.
Грозный же, снова глянув на часы, довольно хмыкнул.
— Все, отдых закончен. Три-ноль-ноль. Встать! — инструктор вновь развел нас на ширину размаха рук друг от друга, — Падать вы худо-бедно научились. Вот только для того, чтоб научиться ходить, сначала научитесь ползать.
Сложно было одновременно и заниматься, и впитывать его речь.
— У нас еще будет время для лекций, для полноценного обучения, но я хочу, чтобы вы поняли. Вы, бесожопые, бойцы роты разведки экспедиционного батальона. А это значит что?
Он окинул нас насмешливым взглядом, будто ожидая ответа.
— Что? — всё-таки спросил кто-то.
— Что вас закинут в такие глубокие и далекие ебеня, что вам и не снилось.
Как оказалось, там, в этих самых таинственных далях, мы должны будем осмотреться, возможно, войти в контакт с местными и, собрав достаточно информации, свалить. А если местные будут настроены враждебно, то свалить с боем.
— Вы — «глубинники». И да, именно вам так повезло, потому что пацанов до вас я готовил, как «палочников». И, по-хорошему, мне б устроить собеседование с каждым из вас, посмотреть ваш характер, предрасположенность, провести куево-кукуево тестов и бла-бла-бла…
Он скривил губы, потом вздохнул и развёл руками.
— Но, увы…
Как оно обычно и бывало, в армии сначала формировали подразделение на бумаге, а потом туда сгоняли самых неугодных со всех частей. Давали им чутка времени на подготовку, а потом начинали требовать, как с полноценных профессионалов.
Так что, со слов Контуженного, он давал нам шанс. Шанс на то, чтобы «оформить Съебастьана в родную часть». При этом взгляд сержанта снова заскользил по нашим лицам, что-то читая в них.
Чтоб воспользоваться «шансом», нам надо было исполнить рапорт на имя командира роты о том, что «ваш инструктор — последняя гнида, обзывает вас, рукоприкладствует и склоняет к боевой подготовке всеми неприличными методами».
— А вы караульная псина, которая хочет жить себе спокойно в будке, сидеть на цепочке и грызть косточки, время от времени лая на Вертуны, когда из них что-то вылезает, — сержант продолжал поучать, — Но учтите, второго такого шанса я не дам. Оставшиеся должны понять, что, хотят они того или нет, но они станут демонами, чтобы потом поехать на восток и доказать грёбаным кочевникам, как они не правы.
Он остановился и ткнул пальцем в бетонный плац.
— Только сегодня. Один шанс.
Он не стал говорить, что ждёт тех, кто захочет передумать потом. Думаю, это и так было понятно. Сержант слов на ветер не бросал.
Бойцы осунулись. Сдается мне, многие реально побегут сегодня вечером писать рапорта.
Но не я… Мне терять было нечего.
Я в армию-то пошел именно оттого, что в мирной жизни меня ничего не ждало. Отец алкаш-святоша, мамаша гулящая.
Ни родни толком, ни любви, ни желания учиться. Бестолочь и бездарь, как и девяносто процентов моих сослуживцев. Так и буду всю жизнь охранять Вертуны, да тырить халявный пирус после всплесков.
И спиваться в кабаке какого-нибудь Подлунного, которому статус достался по наследству… И так от рюмки до рюмки в мечтах, что когда-нибудь вдруг проснётся магический дар.
 
Если есть возможность реально стать хоть кем-то, да хоть демоном войны, то чего б ею не воспользоваться? Демоном быть лучше, чем пустым местом, ходящим в караул.
На Вертунах, конечно, тоже погибают… Помру так при очередной тревоге, на скучном дежурстве, когда просплю всплеск, и никто потом меня не вспомнит.
Или порежут в пьяной драке, которые частенько были в прошлой части? Это вообще позор.
Ну, скинутся сослуживцы по полтиннику меченок на символ Луны, да на похороны. Толку-то?
Ничего полезного в жизни не сделаю, ничего после себя не оставлю. А так, случись что, хоть родня получит весточку, что их сын доблестно сражался за границей в интересах родины. И где-то на камне будет высечена моя фамилия: «Е. Центров.»
Я улыбнулся. А если вернусь, так будет чем похвастаться.
Короче, чего ходить вокруг да около? Надо оставаться.
А Контуженный будто специально старался, склоняя нас к рапорту и запугивая тем, как труден и тернист будет путь становления из бесожопого в демона.
— Больше шанса не будет! — рычал он. Правда, он имел в виду шанс свалить отсюда в тихую гавань угасающей скучной жизни, если написать рапорт.
Я же думал о том, что по-своему он прав. Другого шанса у меня уже не будет.
  
Глава 4
 
Конченный
 
'Я вами займусь, уж будьте уверены,
за 10 лет в войсках, меня дрочить научили'
[Гвардии Сержант Контуженный]
Третий день Белой луны. 15:10
Тропа разведчика. Учебная база.
Вскоре я понял, почему мои сослуживцы из прошлой части считали Контуженного конченным…
Видимо, они все-таки прислушались к совету инструктора и написали рапорт на то, чтобы свалить. То ли духа им не хватило, то ли физических задатков.
Хотя, по факту, ничего особо тяжелого в его занятиях не было. Да, пачкаешься как свинья и устаешь. Но ведь толково объяснял, доходчиво. С болью, матом и стрельбой, но зато понятно.
После ужина я осознал, что умру, когда увидел цепь преград, к которой нас привел инструктор. Именовалась она «тропой разведчика».
Рассчитанная на совместное прохождение сразу двух бойцов, начиналась она с классической деревянной стенки, которую надо было с разбега преодолеть. Высотой метра в два.
Ничего сложного, зацепился и перевалился. Всего шагов пять и перед тобой уже невысокий каменный заборчик с окном. Похоже на стену здания с подвальным окошком, куда надо протиснуться, как Луне в Пробоину… Это для первого номера, а тот, кто бежит вторым, ныряет в окошко повыше, на уровне пояса.
Дальше череда поваленных под разными углами и на разной высоте бревен. Через какие-то надо перепрыгнуть, а через некоторые пролезть.
За ними еще одна высокая стена, метра три с половиной. Тут даже если очень захочешь, с разбега не запрыгнуть, так что первый подсаживает, второй подтягивается и затем подхватывает первого.
Вместе они падают в узкую траншею, расходящуюся змейкой, которую пробегают и выныривают прямо под колючую проволоку, натянутую сеткой на высоте колена. Под ней ползти метров десять, как минимум.
Дальше настоящее болотце, глубиной по пояс и длинной метров двадцать. После которого, мокрый по самое не могу, взбираешься на песчаную насыпь, щедро усеянную разными штырями и колючкой.
А на насыпи, как на зло, опять окопы, да ещё щиток, имитирующий противника, в который надо выстрелить.
Ах да… Вся эта гонка проделывается в заряженным оружием.
Уже после выстрела спускаешься с насыпи по наклонной балке, чтобы прыгнуть на лесенку, расположенную горизонтально. Цепляясь руками, словно обезьяна, добираешься до финала, где вновь ныряешь в окоп и ползешь по трубе.
Наконец, выкарабкавшись с другой стороны, можешь спокойно выдохнуть и занять окоп для изготовки к стрельбе. О, такой родненький и такой уютный окоп…