Что было – то прошло (ЛП)

Она хватается за разбросанные книги и бумаги на земле перед ней.
— Лука , — напоминаю я ей. Я не уточняю, что люди постоянно немного неправильно произносят мою фамилию. Так проще.
— Верно, да, мистер Нав… — Ее глаза падают в пол и быстро возвращаются ко мне. — Лука.
— Все в порядке?
— Да спасибо. Я только что узнала, что мне, возможно, нужно начать поднимать больше веса в тренажерном зале. — Наконец она встает, и ее глаза устремляются на устройство в моей руке. — Почему ты держишь в руках зажим?
Металл до сих пор лежит в моей ладони. — Неважно.
Я поставил его.
— Извиняюсь.
Нервный смех ускользает от нее.
Я должен был остаться за своим столом. Ничего страшного, и это глупое испытание отбросит меня сегодня как минимум на десять минут.
Хорошо. Я просто отменю свой пятнадцатиминутный обед, чтобы наверстать упущенный период продуктивности. Это не в первый раз.
По крайней мере, когда я пропускал обеды в Douglas & Draper, я мог сделать это в уединении офиса с настоящими стенами, не сделанными из стекла. Роскошь провести целый день без нежелательных стычек или даже разговоров вызывает легкую улыбку на моем лице.
Это было замечательно.
— Значит, ты не ранена? — Я подтверждаю. — Этот крик был из ничего?
Она издает громкий вздох. — Книги ничего не значат .
Она серьезно? Это самая неразумная вещь, которую я когда-либо слышал.
Но последние пару недель доказали, что многие вещи в ORO выходят за рамки неразумного, от одежды до ужасного отношения к пунктуальности. Я зацепляю пальцами узел галстука и поправляю его положение на шее.
Я единственный, кто серьезно относится к своей работе и одевается соответствующим образом. Я понимаю, что успех начинается с вашего гардероба. При достаточной настойчивости я уверен, что смогу убедить остальных сотрудников думать так же.
Доктор Клермонт снова становится на колени и сметает книги и папки в аккуратную стопку перед ней.
— Позволь мне дать тебе руку.
Мой костюм сминается, когда я наклоняюсь, чтобы собрать исследовательские материалы с пола, выложенного белой плиткой.
Чтобы заполнить тишину, доктор Клермонт делится подробностями о проекте робототехники, над которым она работает. Я не обращаю внимания на ее волнение по поводу машин, плавающих в бассейне.
Я не уверен, что в этом интересного, но все в ORO страстно и коллективно выступают за инновации, которые могли бы поддержать их общую мечту.
Это то, что побудило меня выбрать ORO в качестве моего первого бесплатного клиента, когда я начал работать в D&D. Работа, которую я проделал для ORO, была впечатляющей и значимой. Это напомнило мне о внеклассных занятиях по экологии, которые я проводил в колледже, поэтому я продолжал заниматься их делами на протяжении многих лет.
Правление было впечатлено моей внимательностью к деталям и эффективностью, и они предложили мне должность главного операционного директора. Но когда правление связалось со мной, я только что стал партнером в D&D и не собирался бросать там свою тяжелую работу.
Ситуация изменилась после того, как меня назначили заниматься делом Shift Industries.
Через год после первого предложения ORO должность главного операционного директора оставалась вакантной. Судя по всему, два последних человека уволились в течение нескольких месяцев из-за загруженности работой. Я подумал, что правление, должно быть, было в отчаянии, когда они сразу же наняли меня, и не считали мою связь с делом Shift Industries проблемой.
Смена карьеры должна была облегчить мое чувство вины. Но до сих пор этого не было.
— Спасибо за помощь, — говорит доктор Клермонт. Она поднимается на ноги, держа в руках половину книг.
— Пожалуйста.
Я поставил стопку, которую собрал, на стол рядом с собой.
Рот доктора Клермонт приоткрывается, как будто она колеблется, произнося следующие слова. Я должен уйти.
— Ты делал что-нибудь веселое на выходных? она спрашивает.
Я вздыхаю. Вот оно.
Самый бесполезный и навязчивый вопрос, который коллега может задать другому коллеге. Высшее, в этом сценарии. Почему люди всегда должны превращать работу в свою социальную площадку?
 
— Не совсем, — сухо настаиваю я, надеясь, что она больше не будет совать нос.
— Это не может быть правдой. Нью-Йорк — это практически тематический парк для таких одиноких мужчин, как ты.
Одинокие мужчины, как я?
Не может быть, чтобы она что-то знала. Я не разглашал ни малейшего намека на свой статус отношений или его отсутствие никому в ORO.
— Это личное дело, которое я не хочу обсуждать, доктор Клермонт.
Разворачиваюсь и выхожу из комнаты.
— Что ж, это подтверждает мою гипотезу и приносит мне двадцать баксов, — говорит она себе под нос, вероятно, надеясь, что я не слышу ее из своего угла лаборатории.
О чем люди шепчутся вокруг меня в последнее время?
— Удачи с твоими роботами.
Раздражение теперь заметно в моем голосе.
— Пожалуйста, не пойми меня неправильно. Многие из нас работают здесь годами. Нам просто любопытно узнать о нашем новом боссе.
Я не даю ей ответа. Вместо этого я выхожу из лаборатории и иду обратно в свой кабинет. По крайней мере, я могу вычеркнуть один пункт из своего списка дел — проверить исследовательские группы — и сделать пометку никогда не возвращаться в лаборатории в будущем.
Бинго.
На моем компьютере мигает напоминание о встрече с Джоанной.
Надеюсь, она сегодня в хорошем настроении.
Я хватаю со стола контракт на новую позицию в разработке.
Эйвери Соко может пренебрегать пунктуальностью, но это говорит о том, что она идеально впишется в ORO. Она вдумчиво исследовала свои идеи — именно то, что сейчас нужно компании — и она может стоять на своем со мной, в отличие от многих других здесь.
Во время короткого пути к офису Джоанны я бросаю взгляд на аккуратно оформленные статьи на стенах, иллюстрирующие многие десятилетия, когда она была пионером перемен в сфере консервации. Ее похвалы всегда пробуждают во мне целеустремленность.
Джоанна сидит в своем фирменном синем велюровом кресле и видит, как я иду к ее кабинету. Неподвижность ее тела имитирует мраморную статую. Как будто она настолько погрузилась в свои мысли, что ей удается смотреть мимо вас.
Я спешу внутрь.
Хлоп!
Моя плоть сталкивается с холодным твердым стеклом. Почти прозрачный вход и остальные стены трясутся.
Эти чертовы стеклянные двери.
Я отмахиваюсь от удара и быстро собираюсь.
Джоанна не признает мою интимную встречу со стаканом, отличный показатель того, что эта встреча будет точно такой же, как и другие наши короткие встречи. Я заставляю себя войти внутрь и растираю шишку, которая, скорее всего, образовалась у меня на лбу.
— Посмотри, кто наконец решил появиться! — Пронзительные голубые глаза Джоанны встречаются с моими, прежде чем вернуться к своему компьютеру. — Позвони госпоже Соко и сообщи ей, что мы не будем рассматривать ее кандидатуру.
Не рассматриваешь ее кандидатуру? Я сжимаю письмо с предложением.
— Почему бы и нет?
Меня пронзает приступ раздражения.
— Мисс Соко — лучший кандидат, которого мы встречали за последние недели.
Если не считать случайного приступа нетерпения, Эйвери Соко — исключительный кандидат. Ее резкость напомнила мне урок, который преподал мне отец, когда я стал юристом: люди раскрывают самые существенные недостатки своего характера под давлением.
— Она слишком молода, — говорит Джоанна.
Я раздраженно вздохнул. — Мне понадобится более веская причина.
— Я не хочу, чтобы ребенок со слишком большим количеством непроверенных идей и недостаточным жизненным опытом управлял отношениями с нашими инвесторами.
— Разве ты не была на том интервью вчера? Ты хоть смотрела ее резюме? У Эйвери больше, чем…