Любовные похождения Лимузена

 
Понсон дю Террайль
Любовные похождения Лимузена
(Полные похождения Рокамболя-20)
 
* * *
На дровяном дворе близ улицы Шуазель, возле разожженного костра, сидели два человека.
Один из них — старый инвалид, а другой — каменщик, укутанный в лохмотья старого одеяла.
— Эй, Лимузен, — сказал инвалид, — ты, вероятно, проживаешь свой заработок, потому что, вижу, у тебя даже нет своего угла.
— Нет, старина, ты ошибаешься: деньги у меня всегда есть, а вина я почти не пью.
— Так что же тебя заставляет проводить ночь на морозе? Может быть, ты влюблен?
При этом вопросе Лимузен растерялся.
— Вы откуда знаете? — спросил он. Инвалид улыбнулся.
— Ах, если так, то отчего же ты никогда не посоветуешься со мной. Ведь я еще могу дать тебе дельный совет.
— Нет, старина, помочь трудно: женщина эта не нашего полета.
— Расскажи. Посмотрим.
— Вон, видишь ли, старина, там наверху… Она там всякий день, я взбираюсь высоко на дрова, чтобы полюбоваться ею. Как мне кажется, она чья-то пленница, потому что всякий день приезжают какие-то два господина, и с ними она всегда едет кататься. Одна же — ни шагу.
— А видела ли она тебя когда-нибудь? — полюбопытствовал инвалид.
— Как же, она даже мне раз улыбнулась.
— Тебе?
— Да. Но я не настолько дурак, чтобы воображать, что такой прелестный ангел улыбнулся даром бедному каменщику.
— И потому ты полагаешь, что ты ей нужен? — спросил с насмешкой инвалид.
— Да. Вот слушайте, третьего дня, когда я работал, окно ее вдруг отворилось, в нем показалась ее головка, и она как будто искала кого-то глазами, наконец, взор ее остановился на мне, и она улыбнулась. О! Я не могу передать тебе, что я в эту минуту чувствовал. Она опустила из окна записку и знаком дала мне понять, что записка предназначалась мне.
Затем окно затворилось, и она исчезла.
Записка упала далеко от меня, а так как я не хотел, чтобы товарищи мои это заметили, то я решил ждать до перерыва, так как до него оставалось только четверть часа. Вдруг на дворе показался пожилой господин и самым хладнокровным образом подошел к доскам и взял записку. Итак, я не знал, что было в ней, а она не знает, получил ли я ее, потому что всякий день она открывает окно и как-то вопросительно смотрит на меня.
— Эх, Лимузен, Лимузен, вот что значит — не солдат. Я бы на твоем месте перерезал всех и пошел бы прямо к ней.
— Нет, брат, так нельзя, у меня уже есть свой план.
— Ну-ка, послушаем.
— Только нужно ждать еще, по крайней мере, две недели. Вот, видишь ли, когда мы уложим второй этаж постройки, я положу доску и пойду прямо к ней. Добравшись до ее окна, я постучусь тихонько, и если мне отворят, я скажу: «Доверьтесь мне». Я надеюсь, что вы меня не выдадите? — прибавил он.
— Я старый солдат, — ответил инвалид, — и не только не выдам тебя, но даже готов помочь.
Солдат подал руку каменщику.
Вдруг каменщик побледнел и, указав рукой, проговорил:
— Смотрите, смотрите, вот она.
Солдат, посмотрев по направлению, указываемому Лимузеном, вскрикнул он удивления:
— Как она прекрасна!
Мисс Элен, — так звали нашу красавицу, — заметив каменщика, улыбнулась ему, как будто предвидя в нем своего избавителя.
Мисс Элен была дочерью лорда Пальмюра, некогда заклятый враг Рокамболя, а теперь обожающая его любовница.
Читатели, вероятно, помнят, что, когда мисс Элен погубила Рокамболя, он сказал ей:
— Вы погубили меня, мисс Элен, но вы же меня и спасете.
В то время как преподобный отец приказывал увести пленника, Рокамболь обратился к мисс Элен по-французски:
— Мы разлучаемся, мисс Элен, но, надеюсь, ненадолго. Я освобожусь, когда захочу. Обо мне вы не беспокойтесь, а подумайте лучше о той цели, против которой вы шли прежде и которой вы теперь преданы всей душой и телом. Уезжайте из Лондона и ступайте в Париж, отыщите там человека по имени Милон и женщину Ванду и скажите им: «Пойдемте за мной, господин нуждается в вас». Этого будет довольно.
Выйдя из подземелья, мисс Элен тотчас же возвратилась в свой отель. Отца не было дома. Она, не дождавшись его, собрала свои драгоценности, взяла деньги и уехала в сопровождении верной горничной Кэт и преданного ей лакея.
Она приехала в Париж в полночь. Рокамболь велел ей отыскать Милона и Ванду. Но как же их отыскать, когда она их вовсе не знала?
Она решилась напечатать в газете объявление следующего рода:
«Г-на Милона и г-жу Ванду, друзей г-на Р., просят немедленно явиться в улицу Луи-Легран, д. №… по очень важному делу».
Но только хотела она идти, как в передней послышался незнакомый голос.
Несколько секунд спустя горничная подала ей визитную карточку: «Сэр Джеймс Уд, эск., Оксфорд-стрит».
Она хотела не принимать, но сэр Джеймс Уд сам ворвался в будуар.
— Сударыня, — сказал сэр Джеймс Уд, — я принадлежу к полиции метрополии.
Мисс Элен вздрогнула.
— Я вижу, — прибавил он, — что вы догадываетесь, в чем дело. Я послан вашим отцом и его другом, преподобным отцом Петерсоном.
Мисс Элен вскрикнула.
— Я уже сказал вам, мисс Элен, кто я. Следовательно, вы видите, что я ни больше ни меньше как исполняю свой долг. Мне дали распоряжение касательно вас следующего рода: или заключить вас в дом умалишенных, или разрешить вести вам свободную жизнь, но под моим надзором до тех пор, пока отец ваш не приедет сюда.
Итак, мисс Элен сделалась пленницей.
Сэр Джеймс Уд отпустил ее лакея и поставил двух своих.
Оба полицейских не отходили от нее. Тем не менее она все же надеялась на спасение.
Она заметила, как бедный каменщик любовался ею, и тотчас же решила воспользоваться им как слепым орудием.
Вот содержание письма, которое она бросила, но оно не достигло цели: «Я хочу вас просить об одной важной услуге, за которую я вас щедро вознагражу, если вы согласитесь, то снимите дважды фуражку — это будет знак».
Но, к несчастью, сэр Джеймс Уд заметил это и поднял записку.
Возвращаясь, он сказал ей:
— Сударыня, я буду вынужден отправить вас в дом умалишенных, если вы возобновите подобного рода шалости.
С тех пор ей было запрещено подходить днем, когда были работники, к окну без сторожа.
Работники приходили в шесть утра, а уходили в семь часов вечера.
Тогда на дворе и поселился инвалид, но сэр Джеймс не опасался его.
И когда мисс Элен увидела инвалида с каменщиком, она написала такую же записку, как и две недели назад, и бросила ее ночью. Лимузен прочитал и дважды снял фуражку.
Мисс Элен тотчас же скрылась. Теперь она знала, что Лимузен оставался ночью во дворе.
На следующий день она, по обыкновению, поехала кататься в Булонский лес и вообще проводила день, как обычно. Вечером она написала Лимузену записку, с тем чтобы ее опустить ночью. Вот ее содержание:
«Можете ли вы пробраться ко мне с помощью веревочной лестницы или водосточной трубы? Я пленница и в Париже, кроме вас, никого не знаю.
Я опущу сегодня вечером шнурок, и вы привяжете к нему ваш ответ».
Ночью она опустила эту записку. Лимузен поднял ее и, возвратившись к костру, прочитал:
— Гм… пленница. Но чья же? Неужели ревнивого мужа?
Карандаш всегда был у Лимузена, и он на маленькой дощечке написал:
«Лестницы нет, но, если можете подождать дней шесть, я проникну к вам».
Несколько минут спустя мисс Элен опустила ту же дощечку. На ней было только два слова: «Я подожду».
На другой день во время завтрака мисс Элен спросила сэра Джеймса:
— Как вы думаете, когда мой отец приедет?
— Через тринадцать дней. Я получил сегодня от него письмо.
Работа на стройке шла быстро. Возводили уже второй этаж.
Однажды ночью мисс Элен показалась опять в окне. Лимузен написал на дощечке: «Завтра в полночь я буду у вас».