Десять величайших открытий в истории медицины

Роберт Кох не отличался ни благородством, ни особой любезностью. Именно отсутствием этих двух качеств частично объясняется тот факт, что истинный отец бактериологии не стал подлинным героем медицины. История его жизни не вдохновила ни кинематографистов, ни драматургов; при всем блеске лабораторных работ Коха сам он был довольно скучным человеком. Однако этот скучный человек был одержим одной целью: понять, какие именно «зверушки» Левенгука несут ответственность за развитие тех или иных болезней. Открыв «зверушек», вызывающих сибирскую язву, и «зверушек», вызывающих туберкулез, Кох создал науку бактериологию. Именно такой ученый вызвал бы восхищение у Левенгука. С точностью можно утверждать лишь одно: люди находятся в неоплатном долгу перед врачом общей практики из Волштейна, точно так же, как и перед торговцем мануфактурой из Делфта, и эксцентричным французом.
  
Глава 4
 
Эдвард Дженнер и вакцинация
 
Эдуард Дженнер
(1749–1823)
Даже самый обычный студент, изучающий английскую литературу, знает историю сначала дружеских, а потом крайне недоброжелательных отношений, связывавших известную писательницу и путешественницу леди Мэри Уортли Монтегю (1689–1762) с выдающимся поэтом Александром Попом (1688–1744). Может быть, этому молодому человеку известно и о том, какой изысканной красотой отличалась сия дама. Но очень немногие студенты слышали о том, что именно она первой начала борьбу против оспы. Много лет спустя после смерти леди Мэри Эдвард Дженнер продолжил ее дело и открыл способ, как избавить человечество от этой страшной болезни. Но прежде чем перейти к повествованию о леди Мэри, мы хотели бы рассказать о том, что же это такое — оспа.
Начинается она так: у внешне здорового человека внезапно резко повышается температура, развиваются сильные боли в голове и спине, начинаются рвота и бред. На третий или четвертый день на коже появляются красные пятна, которые через несколько дней превращаются в пузырьки, заполненные гноем. Чаще всего эти ужасные гнойники — пустулы — поражают лицо (даже глаза), но порой они возникают на руках и ногах. Больной может выжить, но на месте пустул образуются корки; через несколько недель они отваливаются, а на их месте навсегда остаются глубокие рубцы.
Во время эпидемий оспы — а в истории Европы они были нередким явлением — погибало от двадцати до сорока процентов заболевших, а выжившие оставались на всю жизнь обезображенными или даже слепли. В XVII и XVIII веках ужасные следы болезни можно было увидеть на лицах примерно трети населения Лондона и именно оспа была причиной слепоты у двух третей всех утративших зрение.
Полностью и навсегда эта болезнь исчезла на нашей планете к 1980 году. Число инфицированных оспой постепенно снижалось на протяжении двух столетий, и начался этот процесс после того, как Эдвард Дженнер ввел в практику вакцинацию, ставшую одним из десяти величайших достижений медицинской науки [22].
Врачи издавна искали способы лечения оспы. В Древнем мире китайские и индийские целители отмечали, что переболевшие один раз оспой больше этой болезнью не заболевают. (Сейчас известно, что в некоторых случаях иммунитет у переболевших сохраняется в течение многих лет, но не обязательно до конца жизни). Уже тогда врачам приходила в голову мысль о том, что, если вызвать у человека оспу в легкой форме, это сможет защитить его от «полномасштабного» заболевания в будущем. Для этой цели они растирали в пыль оспенную корку, взятую у выжившего больного, и через серебряную трубочку вдували эту пыль в ноздрю здорового человека, причем мужчинам в левую ноздрю, женщинам — в правую. После вдувания, даже если использовали старую, шестимесячную пыль, у человека, как правило, хотя и не всегда, развивалась легкая форма заболевания. Увидев результаты применения этой профилактической меры, английский торговец Джозеф Листер (в будущем отец антисептики) написал одному из членов Королевского общества, призывая его ввести ее и в Англии; однако ученый муж остался глух к его просьбе [23].
 
Тем временем арабы разработали иной метод. Они делали на руке здорового человека маленькие надрезы и втирали в них материал, полученный из оспенного пузырька. Эта процедура произвела такое впечатление на жившего в Константинополе знаменитого турецкого врача Эммануэля Тимони, что он написал книгу на английском языке, где представил все детали. В 1715 году Тимони безуспешно пытался распространить свою книгу в Англии, но она совершенно не заинтересовала английских врачей. Мы еще поговорим о докторе Тимони, однако сейчас вернемся к леди Монтегю и ее роли в искоренении оспы.
По крайней мере до 1717 года леди Мэри Уортли Монтегю могла считаться женщиной, трижды получившей благословение Небес. В ее жилах текла благороднейшая кровь — она была дочерью герцога Кингстонского. Она была так красива, что самый известный английский художник того времени, сэр Годфри Неллер (его кисти принадлежат портреты четырнадцати монархов, включая Карла II, Людовика XIV и Петра Великого), умолял ее попозировать ему, и художнику удалось передать ее красоту на полотне (рис.). Впервые увидев леди Мэри, поэт Александр Поп был настолько ошеломлен, что посвятил ей поэму, которая начиналась так:
 
 
Счастливый облик величия и правдивости,
 
Сияние небесного ума,
 
В ней соединяются вся мыслимая грация
 
И все добродетели…
 
 
Мэри Уортли Монтегю
(1689–1762)
Помимо благородного происхождения и красивого лица, Небо наградило леди Монтегю и блестящим умом. Счастливым образом она сочетала в себе все эти качества вплоть до 1717 года. В тот страшный год Мэри, жившая в Константинополе вместе с мужем, послом Великобритании в Турции, заболела оспой. Она выжила, но ее лицо обезобразили многочисленные уродливые, неискоренимые рубцы, полностью скрыть которые не могла никакая косметика. Прежде леди Мэри обожала смотреться в зеркало, теперь же она бежала от него.
В том же 1717 году у леди Мэри родилась дочь. Наблюдавший леди английский врач, доктор Мейтланд, пригласил доктора Тимони ассистировать при родах. И это была большая удача для всех последующих поколений. Увидев уродливые оспины на лице леди Монтегю, Тимони убедил Мэри позволить ему сделать иммунизацию ее старшему сыну. А когда и чета Монтегю, и Мейтланд вернулись в Англию, Мейтланд провел иммунизацию и крохотной девочке, которой совсем недавно вместе с Тимони помог появиться на свет.
На латинском языке оспа называется variola, поэтому новую процедуру назвали «вариоляция». Леди Монтегю хотела, чтобы о ней узнали как можно больше людей, поэтому она попросила трех членов лондонского Королевского колледжа врачей осмотреть ее дочь после того, как доктор Мейтланд сделает ей прививку. Эти доктора в свою очередь настояли на том, чтобы в поддержку вариоляции высказался глава колледжа сэр Ханс Слоун. Тот, хотя и нехотя, согласился. Леди Монтегю, обладавшая настоящим даром устанавливать связи с представителями самых разных общественных кругов, пригласила нескольких газетных репортеров поприсутствовать на первой в Англии вариоляции, и благодаря им вариоляция получила широкую огласку.
Хотя одобрение лондонского Королевского колледжа врачей и красочные описания в газетах могли бы заставить общественность поверить в пользу вариоляции, леди Монтегю понимала, что требуется сделать еще один шаг. Она решила убедить членов королевской семьи провести вариоляцию их собственным детям. Леди Мэри обратилась к принцессе Уэльской Кэролайн и предложила, чтобы та сделала прививку двум своим дочерям. Принцесса ответила, что хотела бы получить дополнительные доказательства безопасности процедуры, и доктор Мейтланд поступил так, как было принято в то время: он сделал прививку шести заключенным, которых впоследствии выпустили из тюрьмы, и маленькому сироте. Во всех семи случаях процедура прошла успешно, и принцесса с облегчением дала согласие на вариоляцию своих дочек.