Она нечаянно нагрянет

– Тетя Дусь, да вы прямо красавица и молодая совсем.
– Да будет тебе. Скажешь тоже, молодая. Спасибо тебе большое, Татьяна Иванна, – счастливо улыбалась она.
– Тетя Дусь, померяйте еще вот это шерстяное.
– Нет, Валюха, еще вот юбку с кофточкою примерю и все. А эти наряды еще бабушке пригодятся. Хватит лежать-то, Иванна. Ты уже говорить-то стала как хорошо, скоро пойдешь у нас.
Анечка, глядя на тетю Дусю, тоже захотела продемонстрировать свои наряды. Она надела платье и, подражая манекенщицам на подиуме, прошлась по комнате. Все захлопали в ладоши, Анечка неторопливо удалилась и через несколько минут явилась в новом наряде.
– Артистка будет, как есть артистка.
Потом еле-еле уложили эту артистку спать, а сами сели около бабушки, которая под тихий разговор, незаметно задремала.
– Валь, а не попадет тебе от американца-то, что не пришла сегодня?
– Он разрешил.
– Ты ж не рассказала, как там вчера все прошло. Гости-то довольны остались?
– Да, все хорошо. Там один парень мой портрет нарисовал, так похоже, и мне подарил. Я завтра привезу.
– Забыла, я как твоего американца звать?
– Макс.
– Макс… Это что ж, Максим, что ли?
– Не знаю, сказал, Макс, так и зову.
– Ну Макс, так Макс… Валь, а Макс этот к тебе как? Нравишься ты ему или как?
– Вчера думала, что нравлюсь. Он меня хозяйкой назвал.
– Значит нравишься.
– А сегодня так сухо поговорил. Нет, не нравлюсь я ему, тетя Дусь. У него, наверное, всякие модели знакомые…Он, знаете, какой умный… А еще он обещал научить меня на компьютере работать, сказал, что секретарем тогда смогу работать и английскому обещал научить.
– Это хорошо, раз обещал. Пусть научит. Это всегда пригодится. А то, что не нравишься ему… Это ты брось. Конечно, нравишься. Кому ж такая конфетка не понравится, а?
– Нет, – упрямо покачала головой Валя, – он такой интеллигентный, образованный, воспитанный. У него друзья вчера были, прямо как аристократы.
– Много ты аристократ тех видела… Глупости ты говоришь, Валька. Если полюбит, то не посмотрит, что ты девка деревенская. Самое главное, чтобы к ребенку хорошо относился. Ты чего? Чего голову-то опустила?
– Он не знает про Анечку, не успела рассказать.
– Не похоже это на тебя, Валентина, – поджала губы Евдокия Матвеевна. – Разве можно обманывать? В таком деле обманывать нельзя.
– Так он обо мне ничего не спрашивал. Чего я ни с того ни с сего ляпну про дочку.
– Все равно нехорошо. Лучше рассказать, а то соседи расскажут, сама знаешь, что могут наплести.
– Да Озерное все-таки город, там соседи и не знают друг друга.
– Ладно, тебе видней, поступай, как знаешь, а теперь давай-ка на боковую, тебе завтра рано вставать, да и мне завтра надо в сарае место для Мотьки утеплить, не все же ей в сенях жить.
* * *
Под утро Макс замерз – сильно дуло с балкона, оказывается, балконная дверь была неплотно закрыта. Он с силой захлопнул ее и собирался снова лечь, но тут услышал знакомые звуки. Пришла! Быстро надел халат, пригладил волосы и, приняв непринужденный вид, вышел из спальни.
– Доброе утро, – он заметил усталый вид и круги под глазами. Не выспалась. И вдруг догадка резанула – у нее было свидание. Ну конечно! Недаром отпросилась… бессонная ночь, круги под глазами.
– Доброе утро! Макс, вы извините, что я вчера не пришла. У нас был по…
– Не надо ничего говорить, – оборвал он ее довольно сухо. – У вас своя личная жизнь, и меня никоим образом она не касается. – И своим уже обычным тоном попросил – Валя, сварите, пожалуйста, овсянку.
– Хорошо, – ответила она ему вслед, вся поникнув. Ну вот и все ясно. Все точки расставлены. Его не касается ее личная жизнь. Не интересны ему ни пожар, ни дочка ее… Значит только молчать, убирать и готовить. А как же компьютер? Черт с ним! Попрошу Димку, может, он научит.
Валентина готовила завтрак, не замечая, что злится и оттого грохочет посудой, громко хлопает дверцами полок, а вот Макс сразу заметил ее плохое настроение и, удивительное дело, почему-то сразу успокоился – не было никакого свидания, все он навыдумывал себе. Она обиделась – вон как дверцами грохочет. Он ел овсянку, косился на Валентину, которая, хмуря брови с ожесточением мыла плиту. Она направилась к выходу, но Макс остановил ее, спросив.
 
– Так что у вас там случилось?
Валька от удивления даже рот приоткрыла, а потом чуть не задохнулась от возмущения.
– Моя личная жизнь вас не касается, так вроде вы сказали.
– Да, это так… Валя, я так сказал, потому что мне было плохо без вас.
– Правда?! – Ямочки заиграли на порозовевших щечках.
– Ну да, – Макс уже жалел, что признался. Трижды дурак! Но чего стоила ее улыбка! Значит, он ей не безразличен. Немедленно взять себя в руки, что он, как юнец слюни распустил? – Вы не забыли, после обеда будем заниматься?
– Да, конечно, я с радостью.
– Вспоминайте английский, постараемся по-русски не говорить. Спасибо, все было вкусно… как всегда.
– На здоровье.
Он резко повернулся и вышел из кухни. Если она будет так глядеть на него, он не выдержит. В конце концов, он взрослый мужик, и каждый день такая пытка. Хочется схватить, обнять и целовать ямочки, вздернутый носик, губы… Ну все, теперь вообще придется подождать несколько минут, нельзя же показываться в таком виде.
Валентина прижала ладони к щекам, конечно, она ему нравится. Только почему он делает вид, что она ему безразлична. Может, он боится, что она захочет замуж за него выйти или будет требовать подарков дорогих. Ничего ей не надо: ни подарков, ни замужества… Неправда, если бы он замуж позвал, она с радостью согласилась бы. Да только не позовет. Ну и ладно, и так хорошо. Только бы не уехал в свою Америку. Сказал, что на Рождество тетя ждет, выходит, после Нового года. Нет, у них вроде раньше Рождество…Зазвонил ее телефон… Иванова!
– Привет! Не забыла, что в субботу собираемся. Деньги я за тебя заплатила, потом отдашь. Почти все придут…
– Я знаю, вчера Димка говорил. Во сколько собираются?
– Решили пораньше, часам к пяти. Пока поболтаем, а в восемь танцы начнутся, не забудь туфли взять. Лешка тоже, между прочим, будет, сам мне перезванивал. Ты дома предупреди, что ночевать у меня останешься. Лады?
– Не знаю, Зин. Вчера ведь у нас опять пожар был – кто-то тети Дусин дом поджог, представляешь?
– Ну дела! И как же она теперь?
– У нас живет.
– Ну и ну, у вас прям, как в кино. У меня тоже, между прочим, есть что рассказать. Вначале ко мне зайдешь, потреплемся, а потом в кафе. Идет?
– Ладно, Зин, потом поговорим, мне в магазин сбегать надо. До встречи.
Магазины уже были украшены по-новогоднему, горели разноцветные гирлянды стояли украшенные елки, был небольшой мороз, а снег только слегка припорошил землю. Валентина поежилась – ноги замерзли, и под куртку забыла вязаный жилет пододеть. Сапоги так и не купила, теперь не получится, теперь только после Нового года. Надо тете Дусе купить что-то, не может же она в город поехать в Митькиной драной куртке. Да и на ноги ей что-то надо купить, а Анечке теплые брючки и варежки. Хотя нет, тетя Дуся сказала, что свяжет нам варежки и рейтузы из Мотькиной шерсти… А на Новый год хорошо бы купить всем подарки… и Максу тоже…
В квартире все было убрано: полы помыты, мебель протерта. Обед готов, Валя в десятый раз проверила, все ли в порядке. Поправила косу, не стала закручивать ее в пучок. Раз Максу так больше нравится, так и будет носить. Господи, хоть бы с английским не опозориться. Ну вот и лифт подъехал – это он.
Макс был доволен – она оказалась способной ученицей. С компьютером у нее все получится, вот с английским будет сложнее. Слова она запомнит, но произношение ужасное, к тому же стесняется говорить, зажата вся. Когда она уходила, Макс опять отметил, что одета она не по сезону, ведь на улице мороз.
– Валя, давайте в субботу или в воскресенье поедем в Москву. – Неожиданно предложил он. – Мне надо кое-что приобрести к Рождеству, вам, наверное, тоже надо купить подарки домашним. Я знаю, в последние недели там будет столпотворение и проехать будет очень трудно. Поедем?