Зайка для Хищника (СИ)

Черная машина уже ждет меня, бесконечно этим радуя. Я плюхаюсь на заднее сиденье и поражаюсь тому, какие тачки у нас возят сотрудников. В марках автомобилей я не разбираюсь вообще, но салон выглядит дорогим, вкусно пахнет, и тут достаточно просторно, чтобы было можно вытянуть ноги. Всегда бы так ездила, надо все-таки пользоваться привилегиями компании.
В салоне темно, нарёванные глаза начинают расслабляться, а тихая музыка успокаивает.
– Рабочая, девяносто пять, – напоминаю я водителю, который почему-то не спешит трогаться.
Любая заминка сейчас способна спровоцировать новый поток слез, поэтому я сверлю глазами затылок шофера и, видимо, этим все-таки его стимулирую.
Он заводит тачку и направляет ее к выезду с территории.
– Чего так поздно на работе? – бубня спрашивает он, когда нас выпускают из ворот.
– Пашу как единорожка, – отвечаю я в тон.
– Кем? Бухгалтер?
– Секретарь я. И чтец, и жнец, и в дуду игрец.
Он опять бубнит чего-то не разборчиво. Я переспрашиваю.
– А как же бонусы, говорю? Секретаршам от шефов обычно полагаются.
– Те, которым полагаются, – усмехаюсь я. – Не батрачат как ишаки. У моих шефов с личной жизнью все в порядке. Так что я просто секретарь, без всяких бонусов.
– Серьезно? – вдруг спрашивает водила каким-то странным голосом.
– Серьезно-серьезно, – смеюсь я.
Нашу дурацкую беседу прерывает звонок моего мобильника. Меня перекашивает. Даже если это шеф, Индия, Китай или Австралия, на работу обратно не поеду. Пусть хоть увольняют.
Но это оказывается Дашка Добрынина, тьфу, Никитина. Никак не привыкну. Я Катьку-то Коршуновой до сих пор не называю, а уже два года, как она замужем.
– Привет! – весело щебечет она мне в трубку. – Подваливай в «Амандин»!
– Не, Дашунь, не сегодня, – вздыхаю я.
– Ты жаловалась на отсутствие мужского внимания, а тут сегодня полно горячих особей! – настаивает она.
Водила закашливается, кажется, у меня слишком громкие динамики.
– Тем более, не сегодня. Я не в форме. Ни в моральной, ни в физической, я даже утратила свой макияж в борьбе за психическое спокойствие и одежду в борьбе за сохранность коммерческой тайны фирмы.
– Одежду? Это интересно! Приезжай! Ну ты чего? Катька у своего отпросилась, сейчас приедет…
– Не, точно никак. Извините, девчонки, но сегодня я хреновый собеседник.
– Да что случилось-то?
– Чего только не случилось, – сетую я. – Но самое обидное, что меня сегодня официально общество признало залежалым товаром на брачном рынке.
– Это как? – в один голос спрашивают Даша и водила.
Зыркаю на него в зеркало заднего вида, но там только отражаются вытаращенные глаза.
Ладно, он и так уже знает, что я не сплю с шефом. От того, что он узнает, что я не сплю ни с кем, хуже не станет. А мне выговориться надо.
  
Глава третья
 
– В общем, мои коллеги из лучших побуждений вытворяют такое, что твои офисные стервозы отдыхают, – заканчиваю я свои жалобы.
Дашка ржет.
– Прости, я как никто понимаю, насколько это неприятно. Но все равно не могу сдержаться. И чего они сделали с твоим телефоном?
– После того, как они в телефонной книжке не нашли контактов, не относящихся к работе, кроме отца и брата, эти ведьмы установили мне приложение для знакомств.
– Тиндер, что ли?
– Нет, новое какое-то. «Старз» тестирует новую прилогу. Мало этого, они создали мне там аккаунт и даже кому-то написали! Столько членов я в своей жизни еще ни разу не видела! Можно поаккуратнее?
Это я уже водителю, который резко вдарил по тормозам, потому что чуть не въехал в ограждение. Уши он тут греет, не дрова везет, в конце концов!
– Вот скажи, почему мужики всегда шлют свои писюны? Они точно уверены, что это лучшая реклама?
– Шлют, потому что очень ими гордятся, хотя некоторым, на самом деле, гордиться там нечем. Ты в следующий раз проси пруфы. А то они пишут «двадцать сантиметров», а где доказательства? Пусть хоть чайную ложку прикладывают! – хохочет Даша.
– Тебе смешно, а я заманалась посылать всех в бан!
 
Но Дашкин смех заразителен, и мои губы тоже начинают растягиваться в улыбке.
– Такие некрасивые писюны? Все? – гогочет она. – Ну ты выставляй требования: диаметр, длина… Ну чтоб некондиция не подваливала!
– Мне, что, писать: «Не меньше двадцати двух сантиметров»? Я же просила! Поаккуратнее!
Блин, до дома два квартала осталось. Живой бы доехать. Какой нервный. В темноте не видно, но вроде не старый.
– А чего не удалила это приложение?
– Да оно хитрозадое какое-то. Разбираться надо. Высплюсь и завтра снесу.
– Не приедешь, значит? – огорчается Даша. – Хочешь отдохнуть перед завтрашним загулом?
– Какой загул, мать? Вы обе будете заняты. Я к маман смотаюсь днем на часок, и пока даже не представляю, чего делать буду.
– Так, может, все-таки…
– Нет, у меня и в куртке соски мерзнут, потому что рубашка без пуговиц, а уж если я ее сниму… Да сколько можно? – реагирую на очередное резкое торможение.
– Приехали, – хрипло отвечает водила.
– Ладно, все, Дашунь, я добралась. Круто вам посидеть, с наступающим женским днем. Любви, красоты, счастья! Целую. Как смогу выбраться к вам, напишу, – прощаюсь с подругой и уточняю у водилы: – Сколько с меня?
– Ни сколько, в честь Восьмого марта, девушкам бесплатно, – бубнит опять этот тип. Подозрительный он какой-то, но вообще его должны были проверять в нашей службе безопасности. – С праздником.
– Спасибо, всего доброго, – попрощавшись, я вылезаю из теплого салона в сырой промозглый март. Машина за спиной рвет с места, как будто за ней черти гонятся, и скрывается за поворотом в считанные секунды. Наверно, свою девушку торопится поздравить, или жену. У всех кто-то есть, только я одна как перст.
Чтобы скрыться от пронизывающего ветра, я мчу в подъезд по гололеду аки пьяная газель. Чудом не упала ни в одну из луж.
В ожидании лифта планирую свой вечер. Поем, бахну винца, поплаваю в ванной, киношку посмотрю. Еще ж не поздно. А потом буду долго и упорно спать во всех позах. И телефон выключу, чтобы любимое начальство до меня не могло дозвониться.
Подъехавший лифт принимает меня в свои объятья. Телефон, все еще зажатый в руке после разговора с Дашей, издает незнакомый звук. Оживляю экранчик: о нет! Это опять сраное приложение для знакомств.
Пытаюсь сбросить запрос на общение и остервенело тыкаю в телефон, но, видимо, в лифте плохо ловит, и все зависает. Со злости хлопаю по телефону ладонью, и вместе с сигналом о прибытии на нужный этаж, телефон издает подтверждение, что запрос принят!
Грррр!!!
«Привет!» – тут же всплывает сообщение.
Члена вроде не видно, но я все равно запихиваю телефон в карман, чтобы не раздражаться еще больше. Утром все снесу к чертям! Эти курицы офисные у меня еще пожалеют. Пусть только попробуют не вовремя принести документы. Активную личную жизнь они мне устроить решили! Я ведь тоже могу ответить: будут у меня на работе трахаться до посинения!
Выстроенные планы на остаток вчера летят в топку, стоит мне зайти в квартиру. Я будто физически ощущаю, как устала. Последние крохи энергии выходят из меня, как воздух из воздушного шарика. Из последних сил я принимаю быстрый душ, понимая, что в ванне я просто отрублюсь, и звездой падаю на кровать.
Сон накрывает меня мгновенно.
И какой сон!
Мне такое уже сто лет не снится!
Просыпаюсь я резко, и какое-то время еще переживаю все острые и реалистичные ощущения, выпавшие на мою долю в ночных грезах.
Все потрясения вчерашнего дня сливаются вместе, и во сне я тоже тороплюсь домой. Мне очень хочется побыстрее попасть в ванную, я даже уже в подъезде начинаю расстегивать куртку. Когда подъезжает лифт, в подъезд быстрым шагом заходит высокий русоволосый мужчина, на первом этаже у нас квартир нет, и я придерживаю для него кабину открытой. В многоэтажке дождаться лифт – это серьезное испытание на выносливость.