Самый настоящий бывший босс (СИ)

– Сейчас у нас совершенно точно есть очень серьёзный повод, – убеждённо говорит подруга. – Хочешь, я заодно узнаю у Ильи, что ему известно насчёт этого твоего…
– Он не мой, – отвечаю упрямо, но знаю, что Мари не отстанет. – Алексея, – выдыхаю, наконец. – Алексей Попов, он новый начальник антикризисного чего-то там.
– Ну, значит, Илья точно в курсе, – довольно произносит подруга. – Ладно! «Ты, Марусь, того, не трусь, образуется, Марусь!»
– Повспоминай мне ещё цитаты тут, – бормочу в трубку, но губы уже трогает улыбка.
– Сейчас Аньке позвоню и договоримся! На ближайшее время, поняла? Не отвертишься, расскажешь всё в подробностях!
– Да куда ж я от вас денусь, – вздыхаю обречённо.
Мари и правда совершает какое-то организаторское чудо, и мы встречаемся в ближайшее воскресенье. Не припомню, чтоб в последние три года у нас получалось встретиться вот так почти спонтанно. Все работаем, у всех дети, Аня вообще беременна вторым – срок пока небольшой, так что это не мешает ей продолжать носиться по хирургии. Её муж, зав отделением, конечно, переживает и оберегает свою неугомонную жену, но всё равно в итоге делает так, как она хочет – лишь бы его Аннушка была довольна.
Но тут подруги побросали все свои дела и детей на мужей, я договорилась с няней, и мы собрались на обед в нашем любимом итальянском ресторанчике.
– Так, ну, рассказывай! – девчонки смотрят на меня горящими глазами, и я ёжусь от их энтузиазма.
– Мне уже страшно, – пытаюсь пошутить, но Аня закатывает глаза.
– Марусь, а чего ты удивляешься? Ты всегда была девочка-цветочек! Ни отношений, ни парней толком, я вот лично ни одного не помню. Когда забеременела, мы с Мари в шоке были. А ты ещё нам тогда заявила, что один вопрос на тему отца – и подруг у тебя больше не будет. Помнишь наш разговор?
– Помню, – вздыхаю. – А что я могла тогда сказать? Я и так-то была вся на нервах, да ещё гормоны… Хорошо хоть, родители меня поддержали.
– Да, помню, – Мари улыбается. – Тётя Нина часто повторяла: мужик – величина переменная, а ребёнок – всегда счастье.
– Повезло тебе с родителями, Марусь, – вздыхает Аня.
– Не прибедняйся, у тебя теперь тоже папа крутой, хоть и не родной, – смотрю на подругу, и та довольно кивает.
– Так, не отвлекаемся! – Мари возвращает нас обеих к разговору. – Раз уж мы теперь всё равно в курсе, кто отец Матвея, давай рассказывай. Как познакомились, что случилось и вообще.
– Меня в тот день позвали на свидание, – начинаю, вспоминая события почти семилетней давности. – Вы, может, помните моего одногруппника Вадима, он за мной тогда ухаживать пытался?
– Честно говоря, нет, – Аня качает головой, смотрит на Мари, но та опускает взгляд.
– У меня тогда как раз мама заболела, я то время с трудом вспоминаю, – говорит негромко.
– Да и неважно, – говорю торопливо, чтобы не напоминать подруге о тяжёлом периоде. – Он всё равно был полный придурок, как потом выяснилось. В общем, он меня в клуб позвал. Какой-то крутой – то ли у него там знакомые были, то ли блат. А я, дура, согласилась. Подумала, ничего плохого не будет, если мы встретимся. Надо же начинать ходить на свидания.
Вяло ковыряюсь вилкой в тарелке с пастой, девочки молчат и не мешают мне собраться с мыслями.
– Я до этого никогда не бывала в таких местах, – произношу медленно. – Музыка бьёт по ушам, толпы людей… Сразу Вадиму сказала, что пить не буду, он, в общем-то, и не настаивал, приносил мне апельсиновый сок. Но мне всё равно стало нехорошо – от толпы, от духоты. А ещё потому, что он начал ко мне приставать. Вроде ничего такого, но вдруг так противно стало. Полез целоваться, лапать меня везде… – сглатываю, потому что даже сейчас вспоминать неприятно. – Я сказала, что хочу уйти. А Вадим, он… повёл меня в какой-то коридор, видимо, там было что-то типа комнат. Мне хоть и хреново было, но всё-таки дошло, чего он хочет. Начала вырываться, он попробовал затащить меня в какую-то дверь, а оттуда внезапно вышел Алексей.
Замолкаю, заново чувствуя тот страх, который меня охватил, когда я поняла, что толком не могу сопротивляться, и облегчение, которое нахлынуло при виде ещё одного человека. А затем испуг – потому что выглядел он совершенно не как рыцарь на белом коне. Скорее наоборот, большой вопрос, кого из них двоих нужно было больше опасаться – особенно если вспомнить, как всё в итоге закончилось.
 
– Алекс, он потом мне сказал, что его зовут Алекс, отшвырнул Вадима, как-то нашёл мою куртку, заставил меня выпить воды, вывел на улицу. Я вдруг так отчётливо поняла, что такое… ну… мужчина, – слегка розовею, глядя на девчонок. – Когда он, не спрашивая, решает все вопросы, а тебе рядом с ним так хорошо, что и возражать не хочется. Понимаете?
Судя по их мечтательным лицам, понимают. Мне на секунду даже завидно становится.
– Он спросил, может, домой меня отвезти, но… чёрт знает почему, я сказала, что мне сейчас нельзя домой, что отец убьёт или ещё какую-то такую глупость, – качаю головой. – Это мой-то папа, который пальцем никого не тронет. Алекс сказал, что мне надо поесть, отвёз меня в какой-то ресторан, и мы с ним проболтали полночи, просто удивительно, до чего нам было хорошо тогда… То есть, – поправляюсь, – мне было хорошо. Ему – не знаю. А потом он отвёз меня в гостиницу. Сказал, что я должна отдохнуть, – задохнувшись, замолкаю, потому что дальше…
Смотрю на подруг, пожимая плечами.
– Я проснулась одна, – заканчиваю тихо. – Когда спустилась вниз, узнала, что он оплатил номер и уехал. И не оставил ничего – ни записки, ни…
Отворачиваюсь от сочувственных взглядов. Кое-что он всё-таки мне оставил. Матвея. Но выяснилось это много позже.
– Я так долго казалась сама себе самой настоящей шлюхой, – шепчу еле слышно. – Я ведь… первая его поцеловала в дверях номера… Может быть, он бы уехал, как и собирался.
– Марусь, не вздумай, – Аня говорит строго. – Из твоего рассказа у меня сложилось впечатление, что ты была под седативными.
– Ты что, хочешь сказать… – начинаю возмущённо.
– Сок, Марусь, апельсиновый сок, который, по твоим словам, носил тебе Вадим.
– Думаешь, меня наркотой накачали? – охаю испуганно.
– Совсем необязательно, – Аня качает головой, – есть огромное количество лёгких седативных препаратов, по сути не являющихся наркотиками, но вызывающих спокойствие, снимающих напряжение. Иногда в сочетании с другими лекарствами, да и не только, они действуют немного по-другому. Плюс стресс, плюс алкоголь в сок тоже могли подлить – чуть-чуть, закрепить, так сказать, эффект. Вот всё вместе на тебя и подействовало так, что ты вела себя… м-м, необычно.
Киваю, чувствуя облегчение глубоко в душе. Аня врач, она точно знает, о чём говорит. Если так, это… действительно оправдание моему поведению, пусть и не окончательное. Могла бы, вообще-то, мозгами шевелить заранее.
– В общем, рассказывать дальше нечего. В гостинице на меня так смотрели, что я поторопилась убраться оттуда. Наверняка приняли за дамочку облегчённого поведения. Спустя несколько недель я поняла, что залетела, – отставляю тарелку, потому что аппетита нет. – Ни на секунду не жалею. Не представляю, как была бы без Матвея. Но теперь… теперь его отец явился к нам в компанию! И я уже успела нарваться на «индивидуальное совещание», – кривлюсь, показывая пальцами кавычки.
– В смысле? – Мари делает круглые глаза. – Какое индивидуальное совещание? Он же руководитель отдельного управления, которое специально под него создали?
– Так, ну-ка подробнее? – спрашивает Аня. – Что за товарищ этот Алексей, что под него отдельно такое создают?
– Илья мне сказал, что он гений аналитики, – пожимает плечами Мари, – Несколько лет назад работал на какую-то контору, но потом ушёл оттуда и уехал в Европу, там работал. Имя у него и так было уже громкое, а за рубежом ещё круче себя показал. А теперь вот обратно вернулся. Илья не в курсе, почему. Вроде бы личные причины какие-то. В компании его долго пасли, предложение ему сделали очень выгодное. По сути, над ним, кроме генерального, никого нет, он сам себе начальник.