Стрелок. Путь в террор
– Электрический?
– Господь с вами, откуда же взять этакую диковину!
– Напомните мне, как на фабрике будем. Сделаем.
Дверь открылась, и на пороге появилась горничная в накрахмаленном переднике и чепце.
– Здравствуйте, Владимир Степанович, – сделала она книксен и приняла у него шляпу и трость.
– Проходите, Дмитрий, не стесняйтесь. Это наша Глашенька, отдайте свое кепи ей.
Будищев внимательно осмотрел пышную фигуру прислуги и с легкой улыбкой протянул ей свой головной убор. Та недоуменно посмотрела на странного гостя, но возражать не посмела.
– Глаша, покажите, где у нас ванная комната, господину Будищеву надобно привести себя в порядок.
– Пожалуйте, – посторонилась она, и когда унтер прошел мимо, брезгливо сморщила носик от въевшегося в форму больничного запаха.
Сказать, что ванна была шикарна – не сказать ничего. Огромная, так что довольно рослый Дмитрий мог бы запросто в ней утонуть, опирающаяся на пол львиными лапами, она стояла посреди комнаты, в которой можно было запросто устроить гостиную. Стоящий в углу пышущий жаром титан намекал, что с горячей водой проблем нет. Пол и стены были выложены молочно-белой плиткой, а у умывальника было вделано большое овальное зеркало.
– Ты хоть пользоваться-то сумеешь? – с легким пренебрежением в голосе спросила горничная, не ставшая церемониться с нижним чином в отсутствие хозяина.
– Хочешь спинку потереть? – тут же отреагировал тот.
– Вот еще! – презрительно фыркнула Глаша и величественно выплыла из комнаты.
– Знойная женщина – мечта поэта! – ухмыльнулся ей вслед Дмитрий.
Не успел он разобраться с кранами, «знойная женщина» появилась вновь с полотенцами и парой нового белья, вероятно, пожертвованного Барановским.
– На-ка вот, переоденешься. И не забудь занавеску задернуть, а то мало ли…
– Спасибо, красавица. А ты всегда такая сердитая?
– Я, чай, в хорошем доме служу, и потому никакого баловства не позволяю! – с достоинством ответила девушка.
– Это правильно! – с готовностью поддержал ее Дмитрий. – Я вот тоже человек до крайности серьезный и положительный.
– Уж я вижу, – скривила губы горничная. – Поторапливайся лучше. Скоро на стол подавать, а господа сказали, что без тебя не сядут. Рубаху свою с портами в угол кинешь, я прачкам отдам.
Молодой человек не без сожаления во взгляде проводил глазами Глашу и коротко вздохнул. Как и абсолютное большинство представительниц женского пола в эти времена, она слыхом не слыхивала о фитнесе, диетах и тому подобных глупостях, но от ее пышной фигуры так и веяло здоровьем и какой-то первобытной красотой. Щеки ее были румяны и без косметики, соболиные брови сроду никто не выщипывал, а густые темно-каштановые волосы и не подозревали, что на свете существует перхоть.
– Эхма, кабы денег тьма – купил бы деревеньку да девок любил помаленьку! – хмыкнул Дмитрий, а потом, прислушавшись к организму, вздохнул. – А воду, походу, надо было холодную набирать!
Приведя себя в относительный порядок, он вышел из ванной комнаты и едва не налетел на стойко ожидающую его служанку. Та, ни слова не говоря, сделала ему знак идти за собой и решительно направилась по коридору. С тылу фигура девушки была ничуть не менее примечательна, и наблюдать за тем, как она движется, было довольно занимательно. К несчастью, путь их скоро закончился, и засмотревшийся на соблазнительно двигавшуюся Глашу Дмитрий оказался в просторной гостиной, где собралась семья изобретателя, во главе со своим патриархом – профессором Степаном Ивановичем Барановским.
– Здравствуйте, молодой человек, – приветливо обратился тот к немного растерявшемуся Будищеву. – Весьма рад знакомству. Мой сын мне о вас рассказывал много лестного.
– Взаимно, – только и смог ответить Дмитрий, отвечая на крепкое рукопожатие.
– Ну-ну, не тушуйтесь, – правильно понял его состояние профессор. – Мы люди простые и не кусаемся! С моим племянником Петром вы, я так понимаю, знакомы. С невесткой Паулиной Антоновной и ее детьми – тоже. Мои младшие сыновья заняты службой и не смогли присутствовать, но с ними вы познакомитесь в другой раз. А теперь нам нужно с вами поговорить. Где бы это…
– Пойдемте ко мне в кабинет, – предложил внимательно прислушивающийся к их разговору Владимир Степанович.
Мужчины извинились перед дамами и вышли. Кабинет инженера-изобретателя Барановского носил на себе отпечаток его мятущейся и беспокойной натуры. С одной стороны, он был совершенно обычен. Посреди большой стол, рядом бюро и секретер. Стен не видно из-за книжных шкафов, причем литература – в основном техническая, немецкие, французские издания, реже – английская и русская. Но в углу стояла чертежная доска с неоконченным наброском какого-то механизма. На полках, помимо книг, стояли модели пушек, необычного вида паровоз и непонятная модель, тем не менее показавшаяся бывшему унтеру знакомой.
– Вы знаете, что это такое? – живо спросил профессор, заметив любопытствующий взгляд Будищева.
– Наверное, подводная лодка, – пожал плечами Дмитрий. – Только странная какая-то.
– Великолепно! – восхитился Степан Иванович. – А как же должна, по-вашему, выглядеть «не странная» подводная лодка?
– Ну, не знаю. Перископа, наверное, не хватает.
– Что, простите?
– Ну, такой трубы, которую можно поднять из подводного положения и осмотреться. Пока на какую-нибудь хрень не налетели. Еще хорошо бы рубку повыше, а то зальет первой же волной.
– Любопытно! – заинтересовался Барановский-старший, от волнения не обратив внимания на простонародное словечко, вырвавшееся у их гостя. – А изобразить ваши идеи, так сказать, графически вы сможете?
Хотя умение рисовать никогда не было сильной стороной Будищева, кое-чему на уроках черчения он все же научился. А в библиотеке техникума, где он учился до армии, помимо всего прочего, были шикарные подшивки «Техника – молодежи» и других научно-популярных изданий.
– Можно попробовать, – пожал плечами отставной унтер-офицер и решительно снял с чертежной доски ватман с неоконченной работой.
Затем выбрал из стоящего подле стакана с острозаточенными карандашами один и уверенной рукой принялся наносить на девственную белизну листа четкие линии, сплетающиеся в самый настоящий эскиз. Толпящиеся рядом члены семьи Барановских были людьми творческими, а потому следили за работой Дмитрия с неподдельной заинтересованностью. Несмотря на раздиравшее их любопытство, ни один из них не стал прерывать молодого человека, пока тот не закончил, и лишь после этого раздался сакраментальный вопрос:
– Что это?
– Значит, так, – начал объяснения Будищев. – Это примерная схема подводной лодки. В центре – прочный корпус. Он сделан так, чтобы выдерживать максимальное давление. Вокруг него – легкий корпус, его предназначение – обеспечивать лодке аэродинамику.
– Вероятно, все-таки гидродинамику, – машинально поправил его Владимир Степанович.
– Ваша правда! – ничуть не смутился георгиевский кавалер и продолжил объяснения: – Прочный корпус разделен водонепроницаемыми переборками на изолированные отсеки. Отдельные для механизмов, людей и вооружения.
– А вот тут…
– Цистерны балласта.
– А это что за трубы?
– Это трубы торпедных аппаратов в боевом отсеке.
– Каких аппаратов? – удивился Степан Иванович.
– Ну, для стрельбы торпедами.
– Вероятно, наш друг имеет в виду самодвижущиеся мины Уайтхеда, – пришел на помощь своему гальванеру Петр Викторович.
– Иван Федорович [23] именно так предлагал назвать самодвижущуюся мину, – задумчиво пробормотал Барановский-старший. – «Торпедо»… но вы говорите так, будто такие аппараты уже есть.
– А что, еще нет? – широко улыбнулся в ответ Будищев. – Ну, так будете патентовать, про меня не забудьте!
– Но как их запускать, ведь вода проникнет внутрь подводного судна? – попытался вернуться к теме Владимир.
– Вот тут крышка и вот тут крышка. Плюс устройство, не позволяющее им открываться одновременно.