Хрупкие вещи

– Глупости, – фыркнул он. – Одна голова хорошо, а две – лучше. То, что можно сказать мне, можно сказать и моему другу.
– Если мне надо уйти ... – резко сказал я, но он знаком заставил меня замолчать.
Лестрейд пожал плечами.
– Мне все равно. – Он на мгновение замешкался. – Если вы раскроете это дело, я сохраню работу. Используйте свои методы, это все, что я могу сказать. Вряд ли от этого станет хуже.
– Если изучение истории нас чему и научило, так это тому, что как бы нам ни казалось, что хуже уже не бывает, потом может выясниться, что бывает, – заметил мой друг. – Когда мы едем в Шордич?
Лестрейд уронил вилку.
– Это уже слишком! – воскликнул он. – Вы насмехаетесь надо мной, а сами все знаете об этом деле! Как вам не стыдно…
– Об этом деле я не знаю ровным счетом ничего. Когда инспектор полиции входит в мой дом со свежими пятнами грязи специфического горчично-желтого цвета на ботинках и брюках, мне вполне можно простить догадку, что до того, как приехать сюда, он проходил по району раскопок на Хоббс-лейн в Шордиче. Это единственное место в Лондоне, где встречается глина такого цвета.
Инспектор Лестрейд был ошарашен.
– Да, если взглянуть под таким углом, – сказал он, – это кажется очевидным.
Мой друг отодвинул от себя тарелку.
– Разумеется, – сказал он слегка раздраженно.
Мы поехали в Ист-Энд в кебе. Инспектор Лестрейд вернулся на Мэрилбоун-роад за своим экипажем, так что мы с моим другом остались вдвоем.
– Так вы и правда сыщик-консультант?- спросил я.
– Единственный в Лондоне, а может быть, и во всем мире, – сказал мой друг. – Я не берусь за дела. Я консультирую. Люди приходят ко мне и рассказывают о своих неразрешимых проблемах, а я время от времени их решаю.
– Значит, все эти люди, которые ходят к вам ...
– По большей части полицейские служащие или частные детективы...
Утро выдалось погожим и ясным, но мы проезжали окраины трущоб Ceнт-Джайлза, этого прибежища воров и головорезов, которое портит лик Лондона, как рак кожи портит личико хорошенькой цветочницы, и свет, проникающий в кеб, был тусклым и каким-то зловеще мрачным.
– Вы уверены, что мне стоило ехать с вами?
Мой друг пристально посмотрел на меня.
– У меня предчувствие, – сказал он. – Предчувствие, что нам предназначено быть вместе. Что когда-то в прошлом или, может, в будущем мы сражались спина к спине, и это была славная битва. Не знаю ... Я – человек сугубо рациональный, но я знаю цену хорошему компаньону, и с того мгновения, как вас увидел, я сразу понял, что могу доверять вам так же, как себе самому. И да, я считаю, что вам стоило поехать со мной.
Я покраснел и, возможно, выдавил пару ничего не значащих слов. В первый раз после возвращения из Афганистана я почувствовал, что в этом мире я что-то значу.
 
2. Комната
«Жизненная сила» Виктора! Электрический ток! Вашим членам не хватает энергии? Вы с тоской вспоминаете дни юности? Радости плоти забыты? «Жизненная сипа» Виктора вернет жизнь тому, в чем ее давно нет: даже старый боевой конь сможет снова стать пламенным жеребцом! Верните себе настоящую жизнь: древний фамильный рецепт плюс последние научные разработки. Для получения документации, подтверждающей эффективность «Жизненной силы» Виктора, пишите в компанию «V. von F.», 16 Чип-стрит, Лондон.
Дешевые меблированные комнаты в Шордиче. У парадной двери стоял полицейский, Лестрейд поздоровался с ним, назвав по имени, и распорядился впустить нас. Я уже приготовился войти, но мой друг задержался на крыльце и достал из кармана пальто увеличительное стекло. Он изучил грязь на кованой железной скребнице, поковыряв ее указательным пальцем. Внутрь мы вошли только после того, как он дал понять, что остался доволен результатом осмотра.
Мы поднялись по лестнице на самый верх. Комнату, где было совершено преступление, мы вычислили сразу: ее охраняли два дородных констебля.
 
Лестрейд кивнул полицейским, и они отошли в сторону.
Мы вошли внутрь.
Я, повторюсь, не писатель по профессии, и мне сложно решиться на описание этого места, ведь я знаю, что мои слова все равно передадут все неправильно. И тем не менее я начал это повествование, и, боюсь, мне придется его продолжить. Убийство было совершено в самой комнатке. Тело, точнее то, что от него осталось, все еще лежало там, на полу. Я увидел его, но поначалу вроде как и не заметил. Сперва я заметил лишь то, что вытекло из горла и из груди жертвы: цвет этой жидкости варьировался от зеленовато-желтого до ярко-зеленого. Жидкость пропитала потертый ковер и забрызгала обои. На мгновение я представил себе, что это работа какого-то дьявольского художника, который решил написать этюд в изумрудных тонах.
И только потом, по моим ощущениям – спустя целую вечность, я обратил внимание на тело, распотрошенное как кроличья тушка на колоде мясника, и попытался осознать, что я вижу. Я снял шляпу, мой друг сделал то же самое.
Он встал на колени и осмотрел тело, внимательно изучая раны. Потом достал увеличительное стекло и подошел к стене, чтобы как следует разглядеть капли разбрызганного засыхающего ихора.
– Мы уже все осмотрели, – заметил инспектор Лестрейд.
– Правда? – не без иронии отозвался мой друг. – И к каким вы пришли заключениям? Мне кажется, это какое-то слово.
Лестрейд подошел к тому месту, где стоял мой друг, и задумчиво поднял взгляд. Там действительно было написано слово – зеленой кровью на выцветших желтых обоях – прямо над головой Лестрейда.
– R-A-C-H-E?.. – задумчиво произнес Лестрейд, прочитав слово по буквам. – По-моему, вполне очевидно, что он хотел написать имя Рэйчел, но ему помешали. Значит, надо искать женщину...
Мой друг не сказал ни слова. Он вернулся обратно к телу и осмотрел руки жертвы, сначала одну, потом – другую. Ихора на пальцах не было.
– По-моему, вполне очевидно, что это было написано не его королевским высочеством...
– Какого дьявола вы решили…
– Дорогой Лестрейд. Допустите хотя бы на миг, что у меня все-таки есть мозги. Труп явно принадлежит не человеческому существу. Цвет крови, число конечностей, глаза, расположение лица, – все выдает королевскую кровь. Не могу сказать точно, какая именно это династия, но рискну предположить, что это наследник... нет, второй сын в королевской семье одного из немецких княжеств.
– Поразительно! – Лестрейд умолк в нерешительности, но все же продолжил: – Это принц Франц Драго из Богемии. Он прибыл в Альбион в качестве гостя ее величества королевы Виктории. Решил отдохнуть и сменить обстановку...
– Театры, шлюхи, игорные дома...
– Если вам будет угодно. – Лестрейд явно смутился. – В любом случае вы нам дали хорошую зацепку, надо искать эту женщину, Рэйчел. Не сомневаюсь, с этим мы справимся сами.
– Безусловно, – сказал мой друг.
Он продолжил осмотр комнаты, отпустив несколько ядовитых замечаний по поводу неквалифицированных полицейских, которые затаптывают следы и передвигают предметы, каковые могли бы оказаться весьма полезными для вдумчивого, наблюдательного человека, пытающегося реконструировать события прошлой ночи.
Его особенно заинтересовала небольшая кучка грязи, обнаруженная за дверью.
Возле камина он также нашел следы грязи и еще, кажется, пепла.
– Вы видели это? – спросил он Лестрейда.
– В полиции ее королевского величества, – важно ответил Лестрейд, – как-то не принято впадать в ажитацию, находя пепел в камине. Ибо ему и пристало там быть. – Он захихикал над собственной шуткой.
Мой друг присел на корточки, взял щепотку пепла, растер ее между пальцами и понюхал остатки. Потом собрал весь оставшийся пепел, рассыпанный возле камина, ссыпал его в стеклянную пробирку, тщательно закупорил и убрал во внутренний карман пальто.
– А что с телом? – спросил он, поднимаясь.
– Из дворца пришлют людей, – сказал Лестрейд.