Грех Захарова (СИ)

– Давай еще пару снимков, и ты свободна. Сюда смотри, – тычет в объектив камеры. – Улыбнись. Совсем чуточку. Давай, милая, не ворчи.
Закатываю глаза от раздражения. Господи, как же он меня бесит. Почему не понимает слова «нет»? Он мне не нравится! И у меня есть любимый мужчина, которого я ни на кого не променяю! Пусть знают все. Не буду даже скрывать ни от кого! Ну, кроме брата, конечно. Он не должен подозревать, иначе…
– Все, я ушла, – махнув рукой парню, скрываюсь за дверью.
Уверена, он меня не сдаст. Пусть липучка еще та, но любит он меня сильно. И уважает. В обиду начальству не даст, даже если я его и на метр к себе не подпускаю.
– Зря ты с ним так, – Настя злится.
С Никитой они дружат давно, и подруга говорит, что чувства парня ко мне сильные. С серьезными намерениями ко мне лезет.
– Насть, ты же знаешь, по-другому никак, – пожимаю плечами, аккуратно снимая с себя шикарное платье.
Если что-нибудь с этой прелестью случится, мне годовой зарплаты не хватит, чтобы расплатиться за ущерб.
– А так, как делаешь ты, некрасиво. И грубо, Мира. Ты же не стерва, но сегодня ведешь себя именно так.
Слова подруги вызывают улыбку. Тихо смеясь, я надеваю джинсовый сарафан и туфли. Стою у зеркала не менее получаса, пытаясь стереть с лица всю косметику. Тимур не раз говорил, что любит естественность. А я хочу ему еще больше понравиться!
– Я надеюсь, у тебя с ним все будет хорошо, Мира. Ты счастлива, и я не могу это не заметить, но… Что-то мне в нем не нравится. Береги себя, родная, – Настя чмокает меня в щеку и слегка улыбается. Точнее, пытается улыбнуться, но получается так себе.
Она видела Тимура всего разок и с того дня упорно твердит, что он не для меня. Списывает на его возраст, но… Блин! Мне нравится мой взрослый мужчина. Он же старше меня на четырнадцать лет, а не тридцать-сорок. Да и… Какая разница, сколько лет человеку, от одного взгляда которого тепло по телу растекается и сердце в груди бешено стучит? Верно. Никакая!
– В ресторан «Maksimus», пожалуйста, – говорю водителю. – Черт! – чуть ли не рычу, когда автомобиль застревает в пробке, но, к моему счастью, ненадолго.
«Я приехала», – отправляю сообщение Тимуру. Ответ прилетает моментально:
«Третий этаж. Vip-комната номер семь. Жду».
Улыбаюсь на грустный смайлик в конце его предложения. Кажется, мой безумно любимый мужчина расстроен.
Быстрыми шагами поднимаюсь по лестнице, сжимая рукой перила. Коротко постучав в дверь, открываю ее и… Буквально замираю. Боже, но он же реально красавец. Белая рубашка сидит идеально и очень ему идет. Волосы как всегда идеально зачесаны. Эта легкая щетина и ямки на щеках…
– Так и будешь там стоять? Заходи, – усмехается уголками губ. Встает с места и сам приближается, закрывает дверь за нами. Резко обнимает за талию, притягивает к себе. – Ты опоздала, – шепчет на ухо бархатным голосом. – А я это совсем не люблю. Ты же знаешь, – многозначительный взгляд в глаза.
– В пробке застряла. Прости.
Утыкаясь носом в мою макушку, Тимур шумно вздыхает. Его руки поднимаются вверх – от талии к спине, останавливаются на затылке, сжимают.
– Я заждался, – хрипло проговаривает в губы. Боже, у меня каждый волосок на теле дыбом стоит! – Соскучился.
Он целует меня в щеку, а потом… Потом впивается в мой рот. Медленно, не спеша. Прикусывает нижнюю, тянет зубами. И снова целует. Я обхватываю его лицо руками и отвечаю точно так же. Знал бы он, что все это значит для меня. Знал бы он, что я впервые целуюсь с мужчиной…
– Тимур… Остановись, – задыхаясь, отстраняюсь. – Господи…
Он снова ухмыляется, демонстрируя ямочки на щеках. Жестом руки приглашает сесть.
– Я себе голову вчера сломал, – вдруг заявляет он, присаживаясь рядом.
– Почему?
– Ты что-то хотела спросить, – наливает в бокал напиток, протягивает мне. Меня будто током прошибает, когда его пальцы касаются моих. Интересно, он чувствует что-то подобное рядом со мной? – Но промолчала.
– Ну, – тяну я, не зная, как продолжить разговор. – Ты моей семьей интересовался. Вопросы задавал. Вот и я тоже хотела бы о тебе… Поподробнее…
 
Съеживаюсь от его взгляда. Щеки начинают гореть от стыда. А стоит ли вообще спрашивать? Что он обо мне подумает?
– И почему промолчала? Я не кусаюсь. Говори, – положив руку на мое бедро, скользит вверх-вниз.
– Ты… – сглатываю. – Сам-то о семье думаешь? О детях? Не хотел бы иметь своего ребенка?
Лицо Тимура меняется на глазах, а пальцы впиваются в бедро до боли.
Я сглатываю раз за разом, пытаюсь дышать, но не получается. Воздух испаряется, а в глазах начинает темнеть. Не понимаю, что с ним происходит и почему он так реагирует. Ведь я задала вполне нормальный вопрос, ничего лишнего не сказала.
– Ти… Тимур, мне боль… но… – еле выдавливаю из себя.
Он резко убирает руку, трясет головой. Делает несколько глотков напитка и с грохотом ставит бокал на стол.
– Извини, – переводит на меня взгляд, бросает как-то странно. Неискренне, что ли… – Болит? – поднимает подол платья. Кожа красная, завтра точно будут синяки.
– Терпимо.
Нервно сглатываю ком в горле, где застревают еще и слезы. Не нахожу ни единого слова, чтобы продолжить разговор. Хочется уйти отсюда. Прямо сейчас. Немедленно. Столько месяцев мы уже встречаемся, но сегодня… Он всегда был нежен со мной. Что сейчас произошло? Я же ничего плохого не ляпнула.
– Я не хочу ребенка, Мира, – выговаривает он, всматриваясь в мои глаза. – Это не мое.
– Ты как-то говорил, что у всех твоих друзей есть дети. Появилось такое ощущение, что ты тоже хочешь. Прости. Как-то не подумала… Не ожидала такой реакции. Прости.
Мне становится обидно. Внутри бушует какое-то непонятное чувство. Необъяснимое. Даже не знаю, куда руки деть, нервно заламываю пальцы, опуская взгляд на свои колени.
– Эй, – взяв меня за подбородок, поднимает вверх. – Тема детей для меня больная, Мира. Я не могу нормально соображать, когда речь идет о них. Причину сказать не могу, но, обещаю, скоро все узнаешь. Очень скоро. Я не хотел причинить тебе боль.
Тимур внимательно смотрит мне в глаза, а потом опускает взгляд на губы. И снова в глаза. Горячее дыхание обжигает, а щетина царапает кожу, когда он прижимается ртом к моему, целует. Так, как никогда не целовал. Страстно, жадно, ненасытно. Он обхватывает мою голову руками, углубляет поцелуй, я же впиваюсь в его запястье ногтями. Внутри похолодело от его поступка и резкости, поэтому мне особо не хочется этой близости, но с каждой секундой все больше и больше тепло растекается по телу. Я просто таю. Отвечаю с таким же напором.
– Может… Поедем ко мне? – предлагает, шумно дыша. – Я не хочу тебя отпускать.
Внутри снова холодеет, но в этот раз от одной мысли, что Матвей может узнать о моей личной жизни. Тогда конец работе и свободе. Он просто запрет меня дома, будет держать в клетке. Под его контролем, так скажем. А я этого совсем не хочу. Это наказание никак не отличается от попадания в ад.
– Я не могу, – тихо отзываюсь. Провожу пальцами по шее Тимура, опускаюсь к груди, чувствуя, как его тело напрягается под моей ладонью. – Мама волноваться будет. Дай мне время, я что-нибудь придумаю.
– Когда?
– Не знаю, – пожимаю плечами. – Может, в следующей… Ах! Ты что… – договорить не получается.
Тимур за считанные секунды усаживает меня на свои колени, я даже опомниться не успеваю.
– Это долго, – утыкается носом в плечо. – Очень долго. А я тебя хочу. Прямо сейчас. Здесь.
Я чувствую его желание. Чувствую, как сильно он хочет меня, но не могу. Не здесь же я буду заниматься первым сексом?!
– Пару дней дай мне хотя бы, – глубоко выдыхаю. – Я… Не готова. Пойми, пожалуйста.
Глажу колючую щеку, не отводя взгляда от его лица. Небесные глаза смотрят на меня с такой жадностью, что я неосознанно облизываю пересохшие губы, от чего он довольно усмехается. Откидывается на спинку дивана.
– Хорошо, – хмыкает. – Пару дней. Если снова будешь искать повод сбежать от меня, то я тебя просто украду.