Книга камней

Ларго посмотрел на него и проворчал:
— А-а, герцог Госнийский. Как ваши дела, милорд? Как поживаете?
— Как будто ничего, мастер Менсен. А как вы?
— Спасибо, хорошо. Довольно хорошо, милорд. — Ларго огляделся по сторонам и слегка понизил голос: — Хотя для всех сейчас не самые веселые времена.
— Это так, — согласился Дэви, лениво собирая пальцами пишу с тарелки и отправляя ее в рот. — Могу я спросить вас кое о чем, мастер Менсен?
Торговцу это явно не понравилось.
— О чем? — спросил он настороженно. — Супруг ее величества уже расспрашивал меня об этом деле несколько раз. Я мирно спал в своей постели вместе с женой, когда бедный мальчик был убит. Я не несу никакой ответственности за то, что случилось.
— Конечно же нет, — заверил его герцог. — Я нисколько не сомневаюсь в том, что вы невиновны, однако мне вдруг подумалось, что вы могли бы помочь мне найти того, кто нанял убийцу.
— Но как? Я простой торговец и почти не имею дел с аристократией.
С аристократией? Дэви насторожился.
— Но вы, должно быть, знаете какие-то слухи, слышали, о чем люди говорят между собой. Я имею в виду те сведения, которые известны многим, но которыми ксенарцы неохотно делятся с королем Виннамира.
— Мне известно очень мало, — торговец пожал плечами. — Есть кое-какие подозрения, не больше.
— Не согласились бы вы поделиться этими подозрениями со мной?
— Для того чтобы Рыжий Король смог отомстить? Не согласился бы. Кто бы это ни был, он совершил неслыханное злодеяние, однако я не хочу, чтобы головы моих соотечественников летели с плеч под топором палача.
Дэви стиснул зубы.
— Гэйлон Рейссон не ищет мести, только справедливости. Никто, кроме виновника, не будет наказан.
— Это вы так говорите, лорд Госни. Однако лично у меня нет никаких причин любить вашего Рыжего Короля или доверять ему.
— Вы можете не сомневаться, мастер Менсен, что о вашем нежелании помочь станет известно королеве, — спокойно сказал герцог. — И я уверен, что она непременно учтет это, когда в следующий раз будет созван Совет.
Лицо Ларго стало красным.
— В этом нет нужды.
Снова оглядевшись по сторонам, он пробормотал:
— Для того чтобы найти ответы на свои вопросы, присмотритесь к тем, кто окружает их величества во дворце.
— Но кто?
— Этого я не знаю. А теперь, с вашего позволения… — и торговец перенес свою тяжело нагруженную тарелку на другой столик, однако его аппетит отчего-то ослаб.
«Искать среди тех, кто окружает их величества во дворце», — мысленно повторил Дэви, чувствуя, как внутри у него все холодеет. Но кто? Можно ли доверять толстяку? Скорее всего — нет, но Дэви решил начать свои поиски именно здесь, внутри дворцовых стен.
Когда он снова посмотрел через двор, он увидел, что Гэйлон и Сандаал все еще продолжают свою беседу в уединенном уголке. Впрочем, через мгновение Гэйлон поднялся и скрылся в одном из коридоров, которые подобно лучам уходили в глубины дворца от ведущих со двора дверей. Леди Д'Лелан посидела еще немного и последовала за королем внутрь.
Гэйлон давно решил про себя, что сочувствие Сандаал было не слишком уместным и успешным, однако ее нежный голос помешал ему закончить их разговор раньше. Леди Д'Лелан оказалась довольно непростой девушкой, умной, образованной и способной, не говоря уже о ее внешней привлекательности, однако он никак не мог понять, почему она так себя ведет. Джессмин обладала теми же качествами, но и ее поступки порой озадачивали Гэйлона в не меньшей степени. На протяжении стольких лет Гэйлон опирался на ее внутренние силы и присутствие духа, и это помогло ему остаться в живых. Ее любовь и поддержка помогали ему в самых сложных ситуациях, которые только случались в его жизни.
Однако после смерти Робина он почувствовал, что не может больше опираться на Джессмин. Даже когда Джессмин стояла на расстоянии вытянутой руки от него, Гэйлону казалось, что их разделяют десятки лиг. Никакие аргументы не в силах были изменить ни того, что маленький сын Джессмин ушел навсегда, ни того, что Гэйлон все же обладал достаточным могуществом, чтобы спасти его.
Король быстро шагал по затемненным коридорам дворца, никуда особенно не направляясь, ему просто хотелось убежать от своего горя и своей тоски, оставив их далеко позади. Несмотря на то что всех их ждало нечто ужасное в случае, если бы Гэйлон с помощью духа Камня вырвал Робина из объятий смерти, он все равно считал себя виновным в смерти сына. Эта вина никогда не оставит его, до самых последних дней его собственной жизни.
И Гэйлон шагал по извилистым коридорам дворца, не задумываясь, сворачивая то налево, то направо.
Торопливые скользящие шаги за спиной заставили короля обернуться. Леди Д'Лелан, оказывается, последовала за ним. Король остановился в крайнем раздражении.
— Милорд, простите меня, — сказала молодая леди сокрушенно.
Гэйлон вздохнул:
— Не нужно извиняться, но я хотел бы, чтобы меня на время оставили одного.
— Прошу вас, ваше величество! — Сандаал посмотрела на кончики своих черных шелковых туфель. — Ваши боль и тоска так сильны, что вы не должны оставаться в одиночестве. Позвольте мне помочь вам…
— Никто не может мне помочь, миледи. Уходите. Возвращайтесь во двор и утешайте Дэви, если у вас есть такая охота. Он любит вас.
Безмятежное выражение на лице леди Д'Лелан омрачилось гневом, а темные глаза заблистали.
— Больше всего на свете он любит свой Колдовской Камень, так же как и вы, Гэйлон Рейссон. Мне жаль вашу королеву, которая вместо мужчины получила в мужья колдуна. Но если мне дадут возможность, я попытаюсь помочь вам сделать выбор.
Тон, каким она разговаривала с ним разъярил Гэйлона больше, чем оскорбительный смысл ее слов. Он схватил ее за запястья и с силой дернул на себя, однако лишь только она оказалась рядом, его намерения странным образом изменились. По-прежнему сжимая пальцами ее податливые руки, Гэйлон впился в ее губы поцелуем. Он никогда не целовал никакой другой женщины, кроме Джессмин, и сейчас чувство опасности и вины подстегивало его.
Сандаал не сопротивлялась, хотя поцелуй короля был грубым, почти жестоким. Она лишь обняла его за шею. Ее сладкие как мед губы жадно льнули к губам Гэйлона, и король почувствовал, как все глубже и глубже проваливается в западню. Леди явно обладала способностью к колдовству, способностью привораживать окружавших ее мужчин. Гэйлон же сам поддался ее чарам, прибегнув к утешению там, где оно было доступнее всего.
Звук тяжелых шагов по каменным плитам коридора заставил Гэйлона прервать поцелуй и отстраниться. В коридоре стоял Дэви, и лицо его было неподвижно.
— Прошу прощения, милорд, — проговорил он и повернулся, чтобы уйти.
— Дэви, подожди! — крикнул ему вслед Гэйлон, но герцог уже свернул за угол и исчез.
Король беспомощно выругался и снял руки Сандаал со своей шеи. Девушка улыбалась так, как будто была очень довольна собой. Гэйлон, рассердившись, оттолкнул ее.
— Уходите, леди Д'Лелан… и впредь держитесь от меня подальше. У меня есть жена, которую я люблю, и близкий друг, который любит вас. У всех нас на данный момент достаточно огорчений, и я не хочу причинить своей семье больше вреда, чем я уже принес.
— Конечно, ваше величество, — Сандаал присела в реверансе, не переставая улыбаться. — Однако вы не можете запретить мне любить вас. Существуют вещи, против которых даже вы бессильны вместе с вашим колдовским могуществом.
В ее голосе прозвучала все та же вызывающая дерзость, которая заставила Гэйлона потерять голову с самого начала. Когда же она снова потянулась к нему, король воззвал к своему Камню.
Между ними возникла в воздухе ярко мерцающая голубая занавесь, и леди Д'Лелан испуганно попятилась. Глаза ее от удивления округлились.
— Какие бы чувства вы ни питали ко мне, миледи, я уверен, что это не любовь, — сказал Гэйлон почти спокойно. — Я нанес вам страшный и непоправимый вред, отняв у вас все, что вы имели, и всех, кого вы любили. Я не могу заставить вас понять, какие страдания это принесло мне самому, — с тех пор я не знал покоя ни днем ни ночью. Арлина я любил как брата. У меня никогда не было друга столь близкого и внимательного, и уже никогда не будет…