Крепость Серого Льда

Всего двадцать четыре — лучшие в отряде наездники. Выслушав Джесса, Брим, как бы между прочим, спросил:
— А отступать куда будете?
Джесс махнул мечом на восток.
— Вон туда, к Адовой дороге — а потом повернем на запад, в Молочный.
Отвлекающий маневр, окончательно убедился Брим. Робби эта роща даром не нужна. Гвоздь со своими людьми должен отвлечь внимание от... от чего? Не от круглого же дома? Нет. Для взятия дома Бладда у них недостаточно людей. Сам Собачий Вождь сидит в Дхуне, но дом и без него хорошо защищают. Кварро, старший сын Вайло, слывет грозным воином и намерен оставить дом Бладда за собой.
— Джесс, а что будет делать отряд Робби?
Золотоволосый Джесс взглянул на Брима с нескрываемым превосходством и жестом, позаимствованным у Робби Дхуна, вложил в ножны свою водную сталь.
— Робби делится своими замыслами только с самыми близкими сподвижниками, и мы все поклялись хранить в тайне то, что он сказал. — С этими словами Джесс закинул свои желтые косы за спину и пошел искать своего коня.
«Робби взял в свой отряд меня, — напомнил себе Брим, глядя ему вслед. — Меня, а не Джесса».
Воины между тем снимались с лагеря. Палатку Робби свернули, с лошадей сняли торбы, съестные припасы собрали в кучу, чтобы снова навьючить на коней. Брим счел, что ему самое время этим заняться — Моулиш Флок, конюший, уже ищет его. Брим подвел первую из вьючных кобыл к вьюкам и стал нагружать.
— Нет, парень, их не трожь, — распорядился подошедший Флок. — Робби так приказал. Грузи все на мула.
Брим бросил взгляд на двух отрядных мулов. На одном, белом и жирном, ездит Бабушка, другого, маленького и злющего, конюший все время вел за своим конем. Поскольку у них имелись четыре сильные вьючные лошади, Брим полагал, что этого мула взяли просто на крайний случай. Недоумевая, он навьючил на него, сколько сумел. Когда мул посредством рева и лягания дал знать, что с него довольно, Брим улизнул и стал готовиться к отъезду сам.
Топора у него нет, да он и не учился владеть им. Отцовский меч Робби забрал себе, и единственное оружие Брима — широкий, чужеземного вида кинжал-катар, доставшийся ему после набега на иль-глэйвских купцов. В походе Брим несчетное количество раз оттачивал и смазывал свой клинок, но не мог не взглянуть на него напоследок. Брим пробовал лезвие, и в животе у него все сжималось. Робби по-своему прав: это его первый настоящий набег. В тот прежний раз он просто ехал вместе с другими и оружия так и не применил, хотя и держал наготове. Этой ночью все будет по-другому. Этой ночью Брим должен доказать, что он мужчина.
Взволнованный и полный решимости не обращать внимания на спазмы в животе, Брим отправился занять свое место в отряде Робби.
Робби уже сидел на коне и отдавал приказы.
— Ты, Флок, ступай с Бабушкой и вьючным мулом на запад. Найди старую мощеную дорогу, что мы пересекли в полдень, и жди там. Я пошлю за тобой Брима, когда дело будет сделано. — Моулиш Флок, от которого мало кто слышал доброе слово, мастер находить изъяны в самых безупречных планах, послушно кивнул и пошел выполнять приказ. Робби на всех людей так действует — они ради него из кожи вон готовы вылезти.
Вот кому вождем надо быть, с гордостью подумал Брим.
— Ты, Дуглас, едешь со мной. Хочу, чтобы твой топорик был елико возможно ближе к моей шее, но очень просил бы тебя держаться с подветренной стороны. Лук, который ты ел на завтрак, смертоноснее всякого оружия.
Все заржали, и Дуглас тоже ухмыльнулся, показав поломанные зубы и розовые, как у младенца, десны.
— Как скажешь, Рэб.
Робби окинул взглядом весь свой отряд.
— Люди! Дхуниты, молочане и колодезники — в эту ночь вы все мои братья. Мы не хотим лить кровь и убивать, хотим лишь восстановить справедливость. Дом Дхуна принадлежит нам, и нынче мы начинаем его отвоевывать.
— Верно! — выдохнули воины, памятуя, что поблизости от дома Бладда следует соблюдать тишину. Дождавшись, когда все успокоятся, Робби продолжил:
— Нас пока мало: чтобы отобрать Дхун назад, нам понадобится гораздо больше людей. Но рано или поздно мы его отвоюем, так и знайте. Мы, братья по оружию, а не Скиннер со своей стариковской артелью. Не забывайте: у нас есть то, чего у Скиннера нет...
— Кровь дхунских королей! — выкрикнул свирепый маленький мечник Дидди До. — В Скиннере течет только кровь вождей, да и та жидка, как моча. Зато наш Робби носит королей в своих жилах!
— Верно, — подхватили другие. — Кровь королей!
Робби не препятствовал им. Глаза его блестели, рука по-королевски лежала на рукояти меча.
— Ну, довольно, — сказал он через некоторое время. — Сначала войну надо выиграть, а потом уж толковать о королях.
Брим вздохнул с облегчением — разговоры о королях ему не нравились.
— И нынче ночью мы эту войну начнем. Здесь и сейчас, на проклятой земле Бладда, мы нанесем свой первый удар. — Робби поднял руку от меча к шее, где в медном рожке, на медной цепочке висела его доля священного камня. С закрытыми глазами и бурно дышащей грудью он поднес рожок к губам и поцеловал. — С нами Каменные Боги!
— С нами боги! — ответили, как один, шестьдесят человек.
Отряд разделился надвое. Воины строились в ряды, надевали закрытые шлемы и боевые рукавицы, опускали забрала и расправляли плащи. Брим, имевший только круглый полушлем и кожаные перчатки, не беспокоился на этот счет. Нынче ночью мы начнем войну, сказал Робби. Волнение и страх сжигали Брима, как лихорадка, и когда Робби обнажил оружие, он сделал то же самое.
Горящим взором он проводил отряд Яго Сэйка, отъехавший на восток. Робби торжественно попрощался с мертвенно-бледным топорником по прозвищу Гвоздь, назвав Яго «своим братом во всем, кроме крови», и Бриму померещилось, что жесткие бесцветные глаза Гвоздя подернулись влагой.
Сорок оставшихся молча выжидали, давая Яго время. Все взгляды были прикованы к Робби. Будущий вождь сидел на своем высоком коне с украшенной репейниками сбруей. Голубой шерстяной плащ, отороченный мехом рыболова, колыхался на легком ветерке. Брим, сам того не сознавая, стал так, чтобы быть поближе к брату.
Робби, заметив Брима, устремил на него свои знаменитые дхунские очи и прошипел:
— Убери свой ножик, дурень. Драки сегодня не будет. Ступай в хвост колонны и займись тяжеловозами.
Брим не помнил, как убрался прочь. Он как-то сразу оказался у коновязи и принял от Флока повод, связывающий всех четырех вьючных кобыл.
— Пропусти их вперед себя и держи на коротком поводу. Веревки, когда понадобятся, найдешь на Милли.
Брим с трудом вникал в смысл этих слов — его точно ножом пырнули.
Молча спешившись, он составил из лошадей упряжку, проверив уже надетые на них постромки и хомуты. Смирные и добродушные кобылы обнюхивали его в поисках лакомства. Брим сказал им, что пока у него ничего вкусного нет, но после он непременно раздобудет для них яблоки, если сумеет. Поставить их впереди мерина оказалось не так-то просто. Лошади были могучие, ездовые, и Брим опасался, что они стащат его с седла, если отдать им чуть больше повода, чем нужно. Мерин, обеспокоенный их близким соседством, мотал хвостом и скалил зубы.
А потом они как-то сразу двинулись в путь.
— На север, в Бладд! — тихо, но четко скомандовал Робби, и сорок человек с сорока четырьмя лошадьми отправились к дому Бладда. Звякала сбруя, топали копыта, посвистывали в воздухе пробные взмахи топоров. Брим ехал замыкающим. Тропа была узкая, и он пожалел, что запряг лошадей попарно — надо было поставить их гуськом. Двигались они, однако, довольно ровно и повод почти не натягивали. Плохо было лишь то, что Брим быстро отставал от других: отряд уже опередил его на добрые четверть лиги.
В темном лесу пахло старыми деревьями, под рыхлым снегом лежал вязкий чернозем. По шее Брима струился пот. От правления четверкой болели плечи, и он всматривался во мрак, надеясь увидеть впереди огни круглого дома.
Легкое, чуть ярче звездного света, зарево над лесом он и впрямь увидел первым. Через несколько минут впереди кто-то крикнул: «Гвоздь поджег рощу!», и дхуниты, радостно загомонив, пришпорили коней.