Любовница на неделю

Он резко повернулся к ней:
— Что?
Выражение его глаз привело ее в замешательство.
— Я вас неправильно понял, — смущенно улыбнулся Дермотт. — Пожалуйста, сядьте. Я почти закончил с уборкой.
— Вижу, вы не боитесь домашних дел. Это с вашей-то репутацией бродяги! — Она села в резное кресло с сиденьем из плетеного тростника и спинкой из пестрой индийской ткани.
— В походной обстановке на слуг бывает дефицит.
— Вам понравилась Индия? Молли говорила, что вы провели в этой стране несколько лет.
— Неоднозначно. — Голос Дермотта дрогнул. Убрав оставшиеся книги, он подошел к столику с напитками. — Хотите вина, а может быть, бренди? Это мой любимый — он позволяет убирать острые углы.
— Я опять сказала что-то него… Как тогда в библиотеке.
Выражение его лица вновь изменилось.
— Молли будет мною недовольна, — продолжала она, чувствуя, что нужно как-то заполнить паузу. — Я хотела вести лишь светскую беседу. Пожалуйста, простите меня.
Он улыбнулся, но без обычного своего шарма.
— Вы не виноваты… Так бренди или вина?
— Пожалуйста, бренди. — В искусстве политеса она ему нисколько не уступает, но надо иметь в виду, что в будущем не следует касаться личных тем.
Видимо, графа Батерста мучают какие-то свои демоны — как и Молли.
Он залпом выпил один бокал, налил себе новый и. взял со столика бокал Изабеллы.
— Почему вы решили, что ни один юрист не способен умерить алчность ваших родственников? — сев напротив нее, вдруг спросил он.
А вот он позволяет себе задавать личные вопросы, подумала она, но ответила охотно:
— Мои родственники ни за что не перестанут охотиться за моим состоянием. Если они решили выдать меня замуж, то никакой юрист не сможет защитить меня от них — даже самый ловкий, и если будет работать по двадцать четыре часа в сутки.
— А вы не сожалеете, о своем плане?
— Я его еще не осуществила. И пожалуйста, не надо опять становиться таким добропорядочным. Если это вас беспокоит, будем считать, что это мои личные проблемы. А вы — всего лишь средство их решения.
Он не смог удержаться от улыбки. Довольная этим, она продолжала, насмешливо кривя губы:
— Итак, я цинично вас использую.
— Любопытная точка зрения.
— Вы удовлетворены, милорд? Мне нужен только ваш милый… пенис.
— И надо быть полным идиотом, чтобы вам в этом отказать, — засмеялся он.
— Я уверена, что с этим согласилось бы большинство представителей вашего пола.
— Наверняка. А что до меня, то надо же как-то поддерживать свою репутацию.
— А вас, милорд, не осудили бы, — шутливым тоном продолжала она, — просочись в свет слушок, что вы отказали какой-то леди?
Он не ответил.
— А, значит, такое уже было! — поняла она его молчание. — И что же вы говорите такой чересчур докучливой женщине?
— Что-нибудь весьма любезное.
— Но я себя в обиду не дам.
— Я это уже заметил! — снова засмеялся он. — Значит, я обязан непременно вас ублажать? — поддразнил он.
— Разумеется! Обещание надо выполнять.
— Что ж, надо так надо, — смиренно сказал он. В длинном, не по размеру халате, со спадающими на плечи золотистыми прядями, пунцовыми от пережитого оргазма щеками — это даже монаха способно было свести с ума. А уж монашеским поведением Дермотт никогда не отличался.
— Все наши разговоры о любви, — она глубоко вздохнула, — кружат мне голову. Я уже думаю, может быть, — их взгляды на миг встретились, — стоит на некоторое время отложить ужин.
— Я не против. — Как же она его возбуждает! Перегнувшись через стол, он распахнул халат и обнажил нежные белые груди. — Это будет на первое, — с обольстительной улыбкой прошептал он. — Придвиньтесь поближе и положите их на стол… — Он мягко потянул за соски, придвигая Изабеллу поближе к себе, пока ее полные груди не оказались на полированной поверхности стола.
— Я не знаю, сколько смогу ждать, — прошептала она в предвкушении нового оргазма.
— Ничего, придется подождать. — Он принялся мягко поглаживать соски — до тех пор, пока они окончательно не отвердели. — Если хотите меня получить. — Скользнув по округлой поверхности, его руки обхватили зрелые плоды снизу. — А может, дадим возможность и Поумрою полюбоваться на вас? Как вы думаете, ему понравятся ваши сладкие грудки?
— Нет! — выдохнула она и капризно захныкала, но от этого непристойного предложения между ног стало еще теплее.
— Похоже, вам это нравится, — прошептал он, приподнимая холмики повыше. — Он ведь ухе видел вас у парадного входа. Ваше платье и тогда мало что скрывало. Но вы ведь не возражали…
— Вы не можете… — Ее дыхание стало лихорадочно частым.
— Другим тоже было бы приятно посмотреть… и на все остальное тоже… — Аккуратно положив ее груди на стол, он глубоко запустил руки в вырез халата.
— Пожалуйста, не говорите… так.
— А что вы для меня сделаете, если я не впущу сюда Поумроя?
— Все, что угодно…
Зажав ее соски между большими и указательными пальцами, он мягко сдавил их.
— Все, что угодно?
— Да, да… — Она была влажной от желания, ее страсть к нему почти лишала разума. — Я все сделаю.
— А можно вас, например, высечь? — Это было всего лишь проверкой — Дермотт не отличался садистскими наклонностями.
Ее глаза на миг расширились.
— А меня вы будете любить?
— Потом.
Судорожно вздохнув, она кивнула.
— Вы, пожалуй, слишком возбуждены, мисс Лесли, не так ли? — Она не ответила.
— Не смущайтесь. Я же вижу, как вы корчитесь от страсти. Вы возбуждены, вы вся влажная и хотите ощутить в себе меня. Не так ли?
Она кивнула.
— Скажите мне об этом.
— Я хочу…
— Этот член. — Он расстегнул бриджи. — Скажите это, мисс Лесли, если хотите, чтобы он в вас вошел и заставил снова кончить.
Она закрыла глаза и тихо произнесла:
— Я хочу, чтобы ваш член… был во мне.
— А теперь откройте глаза и повторите это, глядя на меня.
— Пожалуйста… я хочу ваш… член… во мне, — с вызовом произнесла она. Страсть полыхала в ее глазах.
— Как я понимаю, раньше вам не приходилось такого говорить.
Она покачала головой.
— И вы никогда не ощущали это в себе. — Он не понимал себя. Он не знал, что заставляет его унижать и дразнить ее.
Опустив глаза, она снова кивнула.
— Вы чересчур скромно ведете себя, даже когда возбуждены, мисс Лесли. Кажется, я нашел способ развязать вам язычок.
Изабелла подняла на него взгляд; глаза ее блестели не только от страсти.
— Какой вы дерзкий, милорд! Я уже подумываю: не показать ли вам, что я умею делать языком. Мне придется взять на себя инициативу, — заметила она, развязывая халат. — Что вы об этом думаете?
— Я только пошутил, дорогая.
— А я — нет. — Не привыкшая к покорности, в предыдущих стычках с графом она уже исчерпала свое терпение. Поднявшись с кресла, она сделала несколько шагов, встала перед ним и сбросила с плеч халат. — Теперь смотрите, милорд, и если будете вести себя хорошо, я позволю вам к себе прикоснуться. — Двумя пальцами она принялась массировать свое возбужденное лоно. — Не знаю, как далеко я позволю вам зайти. Возможно, мне придется остановить вас на полдороге. — Она пожала плечами, и ее полные груди призывно колыхнулись. — Так вот, если вы будете хорошо себя вести, я позволю вашему члену пройти во мне весь путь, до конца. Как вы думаете, вам это понравится?
— Вы зря на меня давите, — сухо сказал он.
— А вы на меня, — ответила она ему в тон.
— Так, значит, вы собираетесь иметь меня? — В его словах явно звучал вызов.
— Кажется, вы готовы. — Она посмотрела вниз. — Осталось только увидеть, — прошептала она, сделав шаг вперед и наклонившись над его бедрами, — хочет ли этот милый пенис того же, чего хочу я.
— Не двигайтесь! — сверкая глазами, прорычал Дермотт, и, обхватив руками талию Изабеллы, легко оторвал ее от пола и понес к кровати.
— Я и не собираюсь двигаться, милорд, — промурлыкала она. — Скорее же присоединяйтесь ко мне.