Запретный плод

Я пообещала, что вернусь вовремя и отвезу их домой. Потом взяла свой крест у гардеробщицы святынь и сунула под блузку.
У двери стоял Жан-Клод.
– А я ведь почти вас поймал, мой маленький аниматор.
Я бросила быстрый взгляд на его лицо и тут же опустила глаза.
– «Почти» не считается, противный кровосос.
Жан-Клод запрокинул голову и засмеялся. И смех его сопровождал меня в ночь, как скользящий по спине бархат.
 
5
Гроб лежал на боку. Вдоль темного лака тянулись царапины от когтей. Бледно-голубое полотно, имитирующее шелк, было разорвано и смято. Один отпечаток окровавленной руки был виден ясно – почти что человеческий. От трупа постарше остался только разорванный в клочья коричневый костюм, начисто обглоданная косточка пальца и обрывок скальпа. Этот человек был блондином.
Второе тело лежало футах в пяти. Изорванная мужская одежда. Грудная клетка была разорвана, ребра торчали яичными скорлупками. Почти все внутренние органы отсутствовали, полости тела зияли дуплом в старой колоде. Только лицо было нетронуто. Невозможно вытаращенные синие глаза пялились на летние звезды.
Я была рада, что сейчас темно. Ночное зрение у меня хорошее, но темнота скрадывает цвет. И вся кровь была черной. Труп мужчины терялся в тени деревьев. Я могла его не видеть, если не подходить. Но я уже к нему подходила. Я измерила следы укусов своей верной рулеткой. Надев пластиковые перчатки, я исследовала тело, ища ключи к разгадке. Их не было.
Сейчас я на месте преступления могла делать все, что сочту нужным. Его уже засняли со всех возможных углов. Я была последним вызванным «экспертом». Труповозка ждала, пока я закончу.
А я почти закончила. Я знала, что убило этого человека. Гули. Я сузила круг поисков до определенного вида нежити. Да уж, заслуга. Это им мог сказать и коронер.
Я вспотела в комбинезоне, который надела, чтобы защитить одежду. Поначалу этот комбинезон был у меня предназначен для закалывания вампиров, но потом я стала таскать его на места преступлений. На коленях и вдоль штанин были черные пятна. Наверняка много крови на траве. Слава Богу, что мне не надо смотреть на это при свете дня.
Не знаю, почему подобное зрелище днем хуже, но сцена преступления при свете дня снится мне чаще. Кровь всегда такая густая и темно-красная.
Ночью все мягче и не такое реальное. Для меня это лучше.
Расстегнув молнию, я распахнула комбинезон, впустив в него прохладный ветер. В воздухе пахло дождем. Надвигалась очередная гроза.
Желтая полицейская лента обернулась вокруг деревьев и кустов. Одна желтая петля огибала каменное подножие ангела. Она трепетала и хлопала в нарастающем ветре. Сержант Рудольф Сторр приподнял ленту и подошел ко мне.
Был он шести футов ростом и сложен, как борец. И шаг у него был решительный, широкий и отрывистый. Дольф был главой нового отдела – команды призраков. Официально он назывался Региональная Группа Расследования Противоестественных Событий и занимался преступлениями со сверхъестественной подоплекой. Назначение в команду никак не было ступенью в карьере. Прав был Вилли Мак-Кой: новый отдел был неискренней попыткой обдурить прессу и либералов.
Дольф кому-то не угодил, а то бы его не бросили на эту работу. Но Дольф не был бы Дольфом, если бы не старался делать свою работу как можно лучше. Он был чем-то вроде стихийной силы. Он не орал, просто присутствовал, и поэтому дело делалось.
– Ну? – сказал он.
Таков наш говорун Дольф.
– Нападение гулей.
– И?..
Я пожала плечами:
– А гулей на этом кладбище нет.
Он смотрел на меня, тщательно сохраняя на лице беспристрастность. Это он умел отлично – стараться не влиять на своих людей.
– Ты только что сказала, что это нападение гулей.
– Да, но они пришли откуда-то из-за ограды кладбища.
– И что?
– Никогда не слыхала о гулях, которые могли бы так далеко уйти от своего кладбища.
Я глядела на него, пытаясь увидеть, понимает ли он, что я говорю.
– Расскажи-ка мне про гулей, Анита.
У него в руке уже был верный блокнот, а в другой – наставленное перо.
– Это кладбище – по-прежнему освященная земля. Гулями обычно заражены кладбища либо старые, либо такие, на которых выполнялись сатанинские или вудуистские обряды. Такие злые чары изнашивают освящение, и земля становится не святой. Когда это случается, гули либо приходят снаружи, либо встают из могил. Что именно – никто не знает.
– Постой, что значит – никто не знает?
– В принципе не знает.
– Объясни.
– Вампиров создают другие вампиры. Зомби поднимают из могил аниматоры или жрецы вуду. Гули, насколько нам известно, выползают из могил сами по себе. Есть теория, что гулями становятся злые люди. Я в это не верю. Одно время была теория, что гулем становится человек, укушенный сверхъестественным существом – вампиром, оборотнем, кем угодно. Но я видела полностью опустевшие кладбища, где каждый труп был гулем. Невозможно, чтобы каждый из них при жизни был атакован сверхъестественной силой.
– Ладно, мы не знаем, откуда берутся гули. А что мы знаем?
– Гули в отличие от зомби не разлагаются. Они сохраняют форму, подобно вампирам. Они чуть разумнее животных, но только чуть. Они трусы и никогда не нападут на человека, если он не ранен и в сознании.
– На смотрителя они точно напали.
– Он мог быть оглушен.
– Как?
– Кто-то, наверное, мог его оглушить.
– Это похоже на правду?
– Нет. Гули с людьми не работают и с другой нежитью тоже. Зомби подчиняются приказам, у вампиров свои интересы. Гули похожи на стайных животных, может быть, на волков, но куда опаснее. Им чуждо понятие совместной работы с кем-нибудь. Если ты не гуль, ты либо мясо, либо что-то, от чего надо прятаться.
– Так что же здесь случилось?
– Дольф, эти гули проделали далекий путь, добираясь досюда. Другого кладбища нет на много миль вокруг. Гули так не путешествуют. Так что, может быть – только «может быть», – они напали на смотрителя, когда он пришел их пугнуть. Они должны были от него удрать. Может быть, они не удрали.
– А не может быть, чтобы кто-то или что-то пытался имитировать работу гулей?
– Может быть, но вряд ли. Кто бы они ни были, этого человека они съели. Это могут сделать и люди, но люди не могут так разорвать тело. Сил не хватит.
– Вампиры?
– Вампиры не едят мяса.
– Зомби?
– Возможно. Бывают изредка случаи, когда зомби сходят с ума и нападают на людей. Они жаждут плоти. Если они ее не получают, то начинают разлагаться.
– Я думал, зомби всегда разлагаются.
– Плотоядные зомби выдерживают куда дольше обычных. Известен случай с женщиной, которая сохраняет человеческий вид уже три года.
– Ее выпускают жрать людей?
Я улыбнулась.
– Ее кормят сырым мясом. Кажется, в статье было, что лучше всего баранина.
– В статье?
– У каждой профессии есть свои журналы, Дольф.
– Как он называется?
Я пожала плечами:
– «Аниматор». Как же еще?
Он и в самом деле улыбнулся.
– О’кей. Насколько вероятно, что это зомби?
– Не слишком. Зомби не бегают стаями, если не имеют приказа.
– Даже… – он посмотрел в записи, – плотоядные зомби?
– Таких известно всего три документированных случая. И все – одинокие охотники.
– Итак, плотоядные зомби или новая порода гулей. Таков вывод?
– Да.
– О’кей, спасибо. Извини, что потревожил тебя в выходную ночь. – Он закрыл блокнот и поднял на меня глаза. Он почти улыбался. – Секретарь мне сказал, что ты ушла на девичник в этот гадючник. – Он вздернул брови. – Танцы-шманцы?
– Не доставай, Дольф.
– И не думал.
– Ладно, – сказала я. – Если я тебе больше не нужна, я пошла обратно.
– Давай.
Я пошла к своей машине. Окровавленные перчатки отправились в мусорный мешок в багажнике. Подумав, я положила сложенный комбинезон поверх мешка. Еще может когда-нибудь пригодиться.