Год обмана

– На каком сайте?
– Правда, спал. Я только полчаса назад загрузился. Болтал с одним пацаном из Штатов.
– Чего говорит?
– Погода, говорит, отличная.
– Это где?
– Во Флориде.
– Купаются уже небось?
– Легко. Там круглый год лето.
– А у нас дубак, – сказал я, падая в огромное кожаное кресло. – Заморозки ночью пришли. Даже лужи везде замерзли. Кончилась весна.
– Вот блин! – чертыхнулся мой Сережа.
– Ты чего?
– Обещал Марине свозить ее кое-куда. Вместе с маленьким Мишкой.
– В другой раз съездим, – лениво протянул я в ответ. – Делов-то!
– Да я и так уже раза три откладывал. Сегодня пообещал сто процентов.
– Пообещай в четвертый раз. Главное, что ты не отказываешь. Скажем, что у меня нет времени. Машина-то, типа, моя. Ты у нас из Калуги!
Я засмеялся, но он продолжал стоять посреди комнаты с хмурым лицом.
– Ты чего, Серега? Да фиг с ним, с морозом! Поехали, если так. Куда собрались-то?
– Я сам все равно не смогу.
– А почему не сможешь?
– Отец только что позвонил. Говорит, чтобы ты меня к нему привез в офис.
– Значит, не поедем сегодня «чик-чик». Надолго?
– Говорит, на весь день. Он хочет, чтобы я сидел на его переговорах с итальянцами. Достал уже!
Он резко швырнул в стену теннисный мяч. Я еле увернулся, когда тот отскочил обратно.
– Блин! – заорал он изо всех сил.
Я раньше и не видел, чтобы он так заводился.
– Он достал меня! Что он ко мне лезет?!
Я молча сидел и смотрел на этого юношу. «Мне бы его проблемы», – мелькнуло у меня в голове.
– Ну давай я ее без тебя отвезу. Скажу, что ты заболел, а у меня как раз день свободный. Куда ехать-то?
Он неожиданно взял себя в руки. Сел в кресло напротив, зажал руки между колен и через минуту был уже в полном порядке.
«Папина школа, – отметил я про себя. – Далеко мальчик пойдет. Перебесится и пойдет куда надо».
– Заберешь ее из института в двенадцать часов, а потом отвезешь в Лыткарино – она там на лошадях катается.
– Лыткарино? А где это?
– За Люберцами. Первый поворот направо. Там, кажется, написано «Чкалово» на указателе.
– Прикол! Ты-то откуда знаешь?
– Знаю! Ездил с ней на автобусе. Как-то еще один раз удалось удрать от охраны. На целый день. Больше уже не удавалось. Из Кузьминок идет триста сорок восьмой, и еще маршрутка. На автобусе – полчаса, на маршрутке – минут двадцать.
– Уау, – протянул я. – Впечатляет! Мы уже, оказывается, знакомы с жизнью народа. Прикинь, что любовь с людьми делает. Тебя скоро и вправду от нормального человека нельзя будет отличить!
– Перестань, – поморщился Сергей. – Не забудь, в двенадцать у нее кончается зачет по танцу. – Он на мгновение задумался. – Как думаешь, что лучше надеть для переговоров?
* * *
Приехав в театральный институт, я немного растерялся. Полутемное фойе, обклеенное афишами, было до отказа забито народом. Меня со всех сторон толкали, мяли, тянули и стукали. Поплыв по течению вместе с толпой, я очутился где-то в подвале. Вскоре выяснилось, что это буфет. Выбравшись оттуда, на лестнице между первым и вторым этажом я нашел расписание. Разобраться в нем самому оказалось просто невозможно. Какая-то добрая девушка объяснила мне, где находится танцкласс. У девушки были в джинсах такие ноги, что я даже чуть-чуть растерялся. Приглядевшись, я понял, что тут почти у всех такие ноги. Это место начинало мне нравиться. Правда, вели они себя как заполошные. И гомосеков было хоть отбавляй.
В танцклассе их тоже оказалось полно. Ходили вдоль стен, делали ручками и отставляли попы. Народу, вообще, тусовалось порядочно. Какие-то пузатые дядьки с бородами и в пиджаках кричали друг на друга, размахивая руками. У входа, куда я втиснулся через обшарпанную дверь, столпилось человек двадцать. Половина из них держали видеокамеры. Впрочем, там было что поснимать.
Я, наверное, приехал слишком рано, и зачет у них еще не закончился. Видимо, это был перерыв. Так вот, в дальнем углу, там, где было больше всего зеркал, как раз и тусовались все эти девчонки. Одни стояли с прямыми спинками, другие раздвинули ножки и уселись прямо на полу, третьи подняли ножки на эти перила и гнулись так, что дух захватывало. Некоторые, как лошадки, просто стояли на месте и переступали с ноги на ногу. На всех были одинаковые черные купальники, какие-то тапочки и ленты вокруг головы. «Ну что же, – подумал я. – Выходит, не зря приехал».
Один из бородатых мужиков кинулся к ним и начал что-то объяснять. По ходу он так увлекся, что начал лапать одну за другой. Сначала вроде бы незаметно, а потом уже в полный рост. Девчонки хихикали, но терпели. Наверное, это был какой-нибудь танцевальный босс. А может, им это нравилось. Так или иначе, он точно был опытный козел.
– Так, все приготовились! – закричал вдруг один из голубых. – Начинаем!
Откуда-то вынырнула старушка в мужском костюме. Погасив сигарету, она уселась перед роялем. Девчонки вспорхнули с места, и в этот момент я увидел Марину.
Она стояла, как лапочка, во втором ряду и, сморщив лоб, смотрела прямо на меня. Я улыбнулся, поднимая руку, но в этот момент заиграла музыка.
«Интересно, как это человек может быть до такой степени не похож на самого себя, – думал я, глядя, как она танцует. – Вот ведь всего-то – надень купальник, убери волосы – и совсем другая Марина! Такая новая, строгая и чужая. Откуда только что взялось? И главное, как хорошо она танцует».
Я вдруг поймал себя на ощущении, что мне не нравится присутствие всей этой толпы зрителей. Переступив с ноги на ногу, я будто нечаянно толкнул стоявшего слева пацана с камерой.
– Осторожней! – зашипел он.
– Простите, пожалуйста. Я случайно.
– Я ведь снимаю!
– Конечно, конечно, – прошептал я и снова наступил ему на ногу.
Пока мы так перешептывались, старушка закончила играть. Все оживились. Бородатый опять бросился к девчонкам, а я воспользовался неразберихой и нашел себе местечко на скамейке возле стены. Едва я присел, решив подождать, пока все закончится, как из этой толкотни вынырнула Марина.
– А где Сергей? – спросила она, склоняясь ко мне и хмуря брови.
От нее повеяло таким теплом, что я задержал дыхание. На лбу у нее блестели капли пота.
– Где он?
– Он... заболел... – медленно сказал я, обалдев от ее запаха.
– Заболел?
Она прикусила нижнюю губу и сморщила лоб.
– Не расстраивайся... – начал я, но она резко выпрямилась и исчезла в толпе.
– ...на фига он нам вообще нужен? – договорил я в пустоту.
Правда, это был скорее риторический вопрос. Несчастный Сережа явно нужен был нам обоим.
* * *
В машине она еще некоторое время хмурилась, о чем-то думая и постукивая ботинками в пол. Наконец встряхнула головой и посмотрела на меня:
– Тебе хоть понравилось?
– Да я поздно приехал. Не видел почти ничего.
– А то, что видел?
– То, что видел, понравилось. Только голубых многовато.
– Они не все голубые. Некоторые просто так выглядят.
– Да? А зачем?
– Ну, не знаю. Сейчас модно. У нас в институте некоторые мальчишки специально прикидываются.
– Педерастами?
– Да. А чего ты удивляешься? Сейчас модно. Элтон Джон – голубой, Джордж Майкл – голубой, Киану Ривз – тоже. Рикки Мартин. У них там сейчас все голубые. Поэтому у нас тоже считается круто.
– Нет уж, спасибо, – сказал я, выворачивая руль до отказа.
На дорогах был такой гололед, что машину то и дело бросало в стороны. Хорошо хоть у меня все колеса были ведущие.
– А что с ним все-таки приключилось? – спросила она.
– С кем? – я как-то не сразу врубился.
– С Сергеем. Почему он не пришел?
– Он... – Я понял, что она застала меня врасплох. – Он... плохо себя почувствовал... Сегодня утром... Я заехал, а он лежит.
– А где он живет?
– Где живет? Ну, как тебе сказать...
Мне даже пришлось сбавить скорость.