Капитул Дюны

Как трещит эта женщина! Он наблюдал за ней, не вслушиваясь особенно в слова. В чем их недостатки. Слабость ли то, что они избегают музыки? Они боятся тайной игры на эмоциях? Антипатия эта казалась глубоко закодированной, но кодирование это не всегда имело успех. За множество своих жизней он не раз видел, как ведьмы наслаждались музыкой. Когда Скитейл спросил Одрейд, она очень оживилась, и он заподозрил, что Великая Мать разыгрывает спектакль специально для того, чтобы ввести его в заблуждение.
— Нам нельзя позволить себе отвлекаться!
— Вы даже в памяти не проигрываете великие шедевры музыки? Мне говорили, что в древние времена…
— К чему музыка, сыгранная на инструментах давно уже незнакомым большинству людей?
— О? И какие же это инструменты?
— Где теперь найти рояль?
По-прежнему с наигранным гневом.
— Я никогда не слышал об этом… рояле, вы сказали? Он что похож на бализет?
— Отдаленные родственники. Но его можно было настроить только под приблизительный ключ. Сущее наказание, а не инструмент.
— Почему вы выделили этот… этот рояль?
— Потому что иногда я думаю, жаль, что у нас его больше нет. Сотворение совершенства из несовершенного, в конце концов, высшая форма искусства.
Совершенство из несовершенного! Она пытается отвлечь его выражениями джен-сунитов, подкармливая иллюзию того, что эти ведьмы разделяют его Великую Веру. Его не раз предостерегали на счет этой особенности Бене Джессерит при заключении сделок. Они ко всему подходят окольными путями, лишь в последний момент открывая, что им на самом деле нужно. Но он-то знает, о чем на самом деле они сейчас торгуются. Она стремилась получить все его знания и не заплатить ничего. И все же, какое искушение заключают в себе ее слова.
Скитейл испытывал глубочайшее недоверие. Слова джессеритки так чистенько укладывались в ее заявления, что они ищут совершенства человеческого общества. Так она полагает, она может учить его! Еще одно «Типичное»: «Они видят себя учителями».
Когда он выразил свои сомнения по поводу этих заявлений, Одрейд на это сказала:
— Естественно, мы нагнетаем напряжение в тех обществах, на которые оказываем влияние. Мы делаем это для того, чтобы получить возможность контролировать это напряжение.
— Мне видится в этом неразрешимое противоречие, — пожаловался он.
— Ну же. Мастер Скитейл! Это широко распространенный метод. Правительства часто прибегают к нему, чтобы создать и направить насилие против избранной цели. Вы и сами так поступали! И видите, куда вас это привело!
Так она осмеливается заявлять, что Тлейлаксу сами вызвали эту катастрофу на свою голову!
— Мы следуем завету Великого Провозвестника, — продолжала она, используя эпитет языка исламуйят для Пророка Лито II. Слова, слетавшие с ее губ, казались чужими, но и захватили его врасплох.
Но я же слышал, как эти женщины называли Его Тираном!
— Разве не Его целью было отвести насилие, преподав таким образом урок всем нам? — потребовала она все еще на исламуйят.
Она что, шутит о Великой Вере?
— Вот почему мы приняли его, — не дожидаясь ответа, продолжала она. -Он играл не по нашим правилам, но во имя нашей цели.
Она осмеливается сказать, она принимает Пророка!
Он не стал противоречить, хотя искушение было велико. Щекотливый момент — точка зрения Преподобной Матери на себя саму и свое поведение. Он подозревал, что они постоянно приспосабливают эту точку зрения к новой ситуации, однако никогда не отклоняясь далеко в каком-либо направлении. Никакой ненависти к себе, никакой любви. Уверенность, да. Сводящая с ума уверенность в себе. Но для этого не требуется ни ненависти, ни любви. А только лишь холодная голова, готовность исправить любое суждение, точно так, как заявляла ведьма. Едва ли они нуждаются в похвалах. Хорошо проделанная работа? Ну, а чего еще вы могли ожидать?
«Тренировки Бене Джессерит закаляют характер» — это было одним из самых популярных речений народной мудрости.
— А разве установки Чтимых Матер не такие же, как и у вас, -Тлейлаксу сделал попытку втянуть ее в спор по этому вопросу. — Взгляните на Мурбеллу!
— Так вам нужны общие положения, Скитейл?
Не послышалось ли ему в ее тоне веселье?
— Противоречие между двумя системами установок, не наилучшая ли это точка зрения на данное, столкновение? — рискнул он.
— И, конечно, с победой выйдет тот, кто сильнее.
Определенно насмешничает!
— Разве не этим все и кончается? — ему не удалось обуздать гнев. — Стоит ли одной из дочерей Джессера напоминать выходцу с Тлейлакса о том, что хитрость тоже вид оружия? Разве не вы так широко практиковали обман? Выказывали поддельную слабость, чтобы сбить своего врага и заманить его в ловушку? Можно создать и слабые места.
Конечно! Она же знает об зонах жульничества Тлейлаксу, создававших имидж ни к чему непригодных идиотов. — Так как вы собираетесь поступить с нашими противниками?
— Мы намерены покарать их, Скитейл.
Какая непримиримая настойчивость!
То новое, что он узнавал о Бене Джессерит, наполняло его недобрыми предчувствиями.
Одрейд, взяв его как-то холодным зимним утром с собой на прогулку вне корабля (мрачный Проктор лишь на шаг позади них), остановилась посмотреть на выходящую из центрального здания небольшую процессию. Пять женщин Бене Джесерит, две из них послушницы в робах с белым подбором, но остальные трое в сером, что ни о чем ему не говорило. Они вкатили тележку в один из фруктовых садов. Резкий ветер дул теперь им в спину. С темных ветвей сорвалось несколько старых листьев. На тележке лежал длинный тюк. Тело? По очертанию похоже.
В ответ на его вопрос Одрейд угостила его пространным рассказом о практике погребений в Бене Джессерит.
Если предстояло закопать тело, делалось это быстро и буднично, как случилось ему наблюдать сейчас. Ни у одной Преподобной Матери не было ни некролога, ни поглощающих время ритуалов. Разве не живет ее память в других Сестрах?
Он начал было спорить, что одно не заменяет другого, но она оборвала его.
— Учитывая феномен смерти, все привязанности в жизни преходящи! Мы вбираем это в Иную Память. Вы же тоже делали нечто подобное, Скитейл. А теперь в свой мешок фокусов мы только добавляем некоторые из ваших способностей. О, да! Именно так мы и относимся к подобного рода знанию. Оно лишь модифицирует методы.
— Непочтительная практика!
— В этом нет ничего непочтительного. В земле, куда они уходят, они, по крайней мере, могут стать удобрением, — и она продолжала описывать сцену, не давая ему ни малейшего шанса протестовать.
То, что он сейчас наблюдает, говорила Одрейд, обычная рутина. Большой механический бур вкатывается во фруктовый сад, где он вырывает в земле подходящую яму. Тело, обернутое в эту дешевую материю, закапывается в землю вертикально, а над ним высаживается плодовое дерево. Сады разбиты в виде сот, а кенотафий на углу указывает на расположение погребении. Обернувшись в ту сторону, в которую она указывала, он увидел кенотафий зеленый прямоугольник около трех метров высотой.
— Я думаю, это тело будет закопано приблизительно у С-21, — сказала Одрейд, наблюдая за движением бура, в то время как погребальная команда ждала, опершись о тележку. — Оно станет удобрять яблоню!
Как возмутительно она этому счастлива!
Пока они смотрели, как выходит из земли бур и переворачивается тележка, тело, с которой съезжает в яму, Одрейд начала тихонько петь. Скитейл был удивлен:
— Вы говорили, Бене Джессерит избегает музыки.
— Просто старая песенка.
Дочери Джессера оставались загадкой, и более чем когда либо он видел слабость «типичного». Как можно заключить сделку с людьми, чьи методы, чей образ мыслей не следуют приемлемым путем? Можно думать, что понимаешь их, а они вдруг свернут в другую сторону. Они нетипичны! Попытки понять их подрывали его чувство порядка. Он был почти уверен, что за все время торговли с ними не получил ничего реального. Еще кроха свободы, которая на самом деле лишь иллюзия свободы. Из того, что ему так было необходимо, он на самом деле не получил от этой ведьмы с холодным лицом ничего! Танталовыми муками было из того, что он знал о Бене Джессерит, по кусочкам сложить что-нибудь основательное. Скажем, например, их заявление о том, что они обходятся без бюрократической системы и отчетности. Конечно, если исключить Архивы Беллонды, и то каждый раз, когда он упоминал о них, Одрейд в ужасе восклицала: «Сохрани нас небо!» или что-нибудь подобное. Теперь он поинтересовался, как они поддерживают порядок без чиновников и отчетности. Это глубоко его озадачивало.