Любовницы

— Я люблю тебя, — говорит она, подражая своим кумирам в кино, по радио, по телевизору и на пластинках.
— Я не знаю, хватит ли наших чувств на всю жизнь, — говорит Хайнц. Мужчина стремится получить наслаждение от многих женщин. — Мужчина сделан из другого теста.
— Я ведь и люблю тебя как раз потому, что ты мужчина, — говорит Бригитта, — ты — мужчина, который скоро получит профессию, а я — женщина, которая ничему не училась. Я умру, если ты меня покинешь, — говорит Бригитта.
— Так быстро не умирают, — говорит Хайнц. — Тебе лучше поискать другого, кто зарабатывает меньше, чем буду зарабатывать я.
— Я ведь и люблю тебя как раз потому, что ты будешь зарабатывать больше, чем другие, кто зарабатывает меньше.
Кроме того, Бригитта любит Хайнца потому, что в ней возникло чувство, противостоять которому она не в силах. Вот и все.
Волосы ее — словно отборные отполированные каштаны.
— Я должен подумать до завтра, — говорит Хайнц. — Так всегда поступают в современном деловом мире, в котором я хорошо разбираюсь.
— Я так люблю тебя, — отвечает Бригитта. — Завтра — это ведь в будущем, а будущего у меня в запасе нет.
— И меня у тебя, во всяком случае, тоже нет, — говорит Хайнц. — Не хотел бы я быть в твоей шкуре.
 
Плохой случай с Паулой и его продолжение
Вслед за хорошим случаем с Бригиттой постоянно возникает плохой случай с Паулой.
Когда уже почти стемнеет, Паула, этот плохой случай, отправляется в соседнюю деревню, разросшуюся почти уже до города, и поэтому там есть где учиться на портниху, что при определенном стечении обстоятельств может изменить всю ее жизнь.
В соседней деревне учатся и многим ненужным вещам, которые могут увести на скользкую дорожку, — там ходят в кино и в кафе.
Паулу не раз предостерегали и от того, и от другого.
Так здорово сидеть где-нибудь в кафе.
Чувство такое, что ты появилась на этот свет для иной, прекрасной жизни. На самом-то деле ты появилась на свет для жизни далеко не прекрасной, для жизни ненастоящей, она зовется домашним хозяйством и пристает намертво, стоит к ней случайно прикоснуться.
Дома Паула работает на своих родных, которым она обязана своей ненастоящей жизнью.
Стоит ли удивляться, что в душе Паулы угнездилась тоска?
Кроме нее, в автобусе едет куча детей, едут женщины — кто к мяснику, кто к колбаснику, кто на кладбище.
В автобусе не ездят мужчины моложе семидесяти, разве что те, кто на бюллетене. Но и тем, кто сидит на бюллетене, ездить в автобусе нельзя, ведь о всяком нарушении амбулаторного режима сразу донесут прорабу. Поэтому любой мужчина моложе семидесяти садится в автобус незаконно. Мужчины моложе семидесяти, живущие в ладу с законом, садятся в джип и едут наверх, на лесосеку.
Домашние хозяйки в автобусе хором втолковывают Пауле, что она — одна из них.
Паула про себя потихоньку думает, что она — выше их.
Домашние хозяйки в автобусе усердно втолковывают Пауле, что она ничем от них не отличается.
— Любовь, одна любовь нас отличает, — готов у Паулы ответ. Паула — нечто особое и отличное от других, ведь к ней нагрянет любовь, когда настанет такой момент. Пока же Паула отличается от них тем, что учится на портниху, а потом любовь придаст ей истинное благородство. Любовь сменит швейное дело; Паула так радуется всему, что ей предстоит.
Паула крепко держится за свою кожаную сумочку, что так отличается от полиэтиленовых пакетов ее попутчиц. Женщины в автобусе крепко держат в памяти свой опыт общения с мужчинами, которого у Паулы еще нет.
Мужчины бывают настоящими свиньями, а бывают и вовсе наоборот. Что это значит: быть не свиньей, а наоборот?
Зато мужчины всю неделю заняты тяжелым трудом. В субботу настает день великого подминания. Вся деревня дрожит, когда мнут женщин — кого ничком, кого навзничь, а кого торчком. Паула дрожит, когда слышит про это. С ней обязательно все будет иначе. По-особому.
А потом женщины зализывают свои раны за кофе и перед телевизором. Телевизор! Вечерняя программа. Они смотрят смешной мультфильм, не понимая половины из того, что там происходит, уж очень все быстро движется, но забывая о сверлящей боли в низу живота.
Если сверлящая боль в низу живота все же поднимает голову, словно червяк из сердцевины яблока, то тогда слишком поздно что-то предпринимать. Старая присказка гласит, что женщинам суждено страдать, а мужчинам — вкалывать. В женское тело вцепился такой червяк, поселился там, словно вандал, живет в нем, питается им, и все это именуется симбиозом.
К тому же женщины в автобусе, в отличие от Паулы, обременены знанием о целебной боли во время родов. Они намного опередили Паулу, но догнать их можно. В спертой атмосфере автобуса слышны бесконечные разговоры о болезнях вообще, о вредных болях, возникающих, если поднимаешь что тяжелое, или о болях после операции, при ревматизме, простреле, катаракте, или о раковых болях. А потом они оживленно обсуждают здоровые боли, боли при родах, которые от родов к родам делают женщину все выносливее. Разговор вдруг перескакивает на великую радость рожать детей, на сверхвеликую радость первых дней и недель после родов.
Паула, жертва ремесла, учится швейному делу.
Она уже научилась шить фартук. Получается медленно, но все же получается. Пауле доставляет радость возиться с тканью. Однако нередко, особенно когда Пауле нужно выполнить очень сложную строчку, в ней поднимает свою уродливую голову любовь. Поскольку Паула во время перерывов узнает о любви все больше и больше, то, вновь принимаясь за работу, она уже знает, как все это бывает между мужчиной и женщиной. В любом случае по-новому и иначе, чем она об этом раньше слышала. Все, что Паула раньше слышала, она слышала в семье и от подружек. Чего ожидать от этих недочеловеков! Паула еще не сошла с ума, чтобы встать на сторону женщин из своей семьи, на сторону этих несчастных подстилок! Лучше уж Паула встанет на сторону своей лучшей подруги, Уши Глас, [1] или второй своей лучшей подруги, этой симпатичной блондинки, жены этого симпатичного негра — эстрадного певца, ну того, черноволосого.
В перерывах Паула до краев пропитывается любовью, а во время работы все это из нее изрыгается. Прежде всего потому, что все должно быть чистым, но при этом и чувственным. Это Пауле как колючка в глазу. Как в ее лишенном чувственности и чистоты окружении когда-нибудь сможет возникнуть и возрастать любовь? Да, как? Что возникает в том случае, если воображаешь себе нечто отсутствующее в реальности, в которой существует воображающая персона?
Правильно, из этого гнусного положения возникают мечты.
Паула, как и все женщины, мечтает о любви.
Все женщины, и с ними — Паула, мечтают о любви. О ней мечтают и многие их бывшие одноклассницы, и многие их нынешние товарки на фабрике, вот только каждая из них свято верит, что любовь придет только к ней одной. Если ты стоишь за прилавком, если ты продавщица — своего рода звездная профессия, — то у любви есть на дню тысяча поводов и шансов предстать перед тобой. Однако перед тобой появляются одни домохозяйки с детьми, любовь же не приходит никогда. Появляющиеся перед тобой домохозяйки когда-то, давным-давно, узнавшие любовь, сочувствуют продавщицам и презирают их, потому что они вынуждены торговать и не могут наслаждаться самыми прекрасными последствиями любви, а именно детьми и деньгами, которые муж выдает на хозяйственные расходы и большую часть которых снова забирает себе. Устроенные женщины презирают неустроенных.
А домохозяек, которые обрели свой покой, ненавидят за это продавщицы — ведь они ведут жестокую конкурентную борьбу и вместо полированной мебели вынуждены покупать себе, как капиталовложение в грядущее счастье, нейлоновые чулки, пуловеры и мини-юбки.
Да, все это даст прибыль!
В поселке царит всеобщая ненависть, захватывающая все вокруг, все заражающая, не останавливающаяся ни перед чем и ни перед кем, и женщины не находят друг в друге ничего близкого, только — чужое. Кто добился положения получше, используя свои телесные данные, тот хочет сохранить все как есть и упрятать от чужих глаз. А другие так и норовят умыкнуть завоеванное с таким трудом или мечтают об еще более удачной партии. Вокруг только ненависть да презрение.