Ирландская принцесса

Он нерешительно поднял руку, застывшую возле ее лица, и она прижала к щеке загрубевшую мозолистую ладонь. Взгляд темных глаз стал мягким, ласковым, а с его уст сорвалось ее имя, ветром унесенное вдаль.
— Я совершенно беззащитен перед тобой, Сиобейн. Тебе вовсе не требуется стараться, чтобы ранить меня в самое сердце!
— Я могу обещать лишь одно: относиться к тебе с уважением, Пендрагон. И если тебе удается расшевелить мою чувственность, то это лишь потому, что слишком долго я оставалась одна. — Он нахмурился. — Я пока не знаю, как распорядиться этими чувствами: ведь если их увидят мои люди, то сочтут меня слабой, а им нужна сильная госпожа.
— Но ты могла бы не скрывать их от меня, ведь ты моя жена, и я вовсе не стану считать тебя слабой! — Он со вздохом приподнял ее лицо и легонько поцеловал в губы. — Я сохраню их в тайне, Сиобейн, потому что больше всего на свете ценю твое доверие!
Его признание поразило Сиобейн в самое сердце. С уст сорвался невольный стон, а в глазах вскипели горячие слезы. Гэлан быстро утешил ее новым поцелуем.
— О, милорд, — прошептала она, — обними меня! Гэлан подчинился — осторожно, медленно, как будто боялся, что она вдруг исчезнет, оказавшись всего лишь сном, мечтой. Он погружался в эти объятия, как будто ступал по болоту, не чувствуя под собой твердой земли. Он пытался завоевать ее сердце подарками и услугами, но достиг своего только тогда, когда разделил с ней свою сокровенную боль. Так просто! Но кто может разгадать женское сердце?
Отстранившись, он жарко зашептал ей в самые губы:
— Ты нужна мне, Сиобейн, и не только в постели. Я… — он шумно сглотнул и продолжил: — …я тоже хочу, чтобы ты хранила мои тайны!
— Я сохраню их, — тут же пообещала она, больше всего на свете желая стать ему такой женой, о которой он мечтал, и обрести надежного друга, с которым можно будет поделиться любой тревогой, который станет утешением и опорой в любых испытаниях, которому можно будет без страха дарить свою нежность и любовь, не боясь быть осмеянной и униженной.
Гэлан удивился, когда Сиобейн развязала пояс и бросила на траву.
— Что ты делаешь?
— Собираюсь выкупаться!
Она уже расстегнула платье, но Гэлан остановил ее, тревожно оглядываясь то на лес, то на видневшийся в отдалении замок.
— Женщина, ты в своем уме?
Она медленно улыбнулась, соблазняя Гэлана и этой улыбкой, и полуобнаженным молодым телом.
— Милорд, по-твоему, мне следует лезть в воду в платье? Одним решительным движением она сорвала с себя одежду и тут же оказалась в воде.
Вскоре, облепленная тонкой промокшей тканью, не скрывавшей ни единой складки ее тела, она вышла из воды, похожая на богиню ручья, гордо выпрямившись в полный рост. Гэлан следил за ней, сжав кулаки и стиснув зубы: возбуждение его было столь велико, что он попросту боялся раздавить Сиобейн, если позволит себе заключить ее в объятия. Нежная бледная кожа порозовела после купания, и вся ее точеная фигурка снова была окутана легким облаком тумана. Гэлан не мог оторвать от нее взгляд. Он не мог устоять перед этой красотой и знал, что ему не поможет никакая выдержка — даже обретенная в бою.
— Я не могу видеть тебя и при этом не желать тебя, Сиобейн! Почему ты меня мучаешь?
— Я вовсе не собиралась мучить тебя, милорд! — Она прошла мимо него, туда, где кусты и деревья росли гуще всего.
Он словно окаменел, не смея повернуться и последовать за ней.
— Иди ко мне, мой супруг!
Гэлан обернулся и едва разглядел ее фигурку, распростертую на траве под укрытием леса.
У него пересохло во рту. Сиобейн призывно протянула к нему руку, он двинулся вперед на непослушных ногах и неловко рухнул перед ней на колени. Тонкая сорочка придавала ее телу еще больше притягательности, и Гэлан замер от страсти.
Капли воды сверкали на бледной коже, словно драгоценные жемчужины.
— Пусть я не верю тебе, но я хочу тебя, Пендрагон! — Она подалась вперед и провела ладонями по его груди. — Приди же ко мне! — добавила шепотом, целуя его в шею и осторожно теребя застежку на штанах. — На этот раз я буду брать сама! — Горячие ладошки проникли к нему под рубаху и потянули ее вверх. — Я хочу знать, каков ты на вкус!
— Прямо здесь? — не веря своим ушам, переспросил Гэлан.
— Да!
Он видел голод, столь долго таившийся в глубине ее души, ее желание близости, скрытое под маской равнодушия. Она откровенно, жадно любовалась его телом, лаская широкую грудь и щекоча его маленькие плоские соски так, что у Гэлана кровь закипела в жилах.
— Нас могут увидеть… — слабо возражал он, а рука его как бы по собственной воле легла ей на ягодицы.
— Я хочу тебя сейчас! — взмолилась она, снова взявшись за пояс на его штанах. — Я хочу ласкать тебя так, как это делал ты!
Он содрогнулся от страсти.
— Ты играешь с огнем, Сиобейн!
— Разве ты не сможешь меня вовремя остановить? Проворная ручка уже успела пробраться у него между ног и выпустила на волю затвердевшее, переполненное горячей кровью копье. Гэлан вздрогнул и прижал ее к себе, наслаждаясь этой лаской.
— О Господи!
Сиобейн осторожно, кончиками пальцев погладила чуткую шелковистую головку и жарко шепнула ему на ухо:
— С некоторых пор драконы возбуждают во мне ужасный аппетит! — Она лизнула его пересохшие губы и добавила: — Ну же, удовлетвори меня скорее!
 
Глава 17
Этот ласковый приказ вызвал в нем целую бурю чувств. Он упивался их близостью, но наконец сумел собраться с мыслями и даже отодвинуть шаловливую ручку от не в меру разгоряченной плоти.
— Ты уверена, что хочешь именно этого?
— Ты изводил меня столько времени, а теперь еще спрашиваешь? — Острые зубки нежно потеребили ему губы и шею.
Он зажмурил глаза, задыхаясь от восторга. Наверное, он просто умрет от нетерпения.
— Но я не хочу, чтобы ты отдавалась мне без желания, Сиобейн!
— Я задумала это с самого начала, Пендрагон… — Она отстранилась и заглянула ему в лицо. — Или ты до сих пор ничего не понял? — И ее ласковые пальчики снова безжалостно набросились на переполненную кровью плоть.
— Ох… Боже мой… женщина… — Он с силой отвел ее руку, прожигая пронзительным взглядом. — Ты что, хочешь, чтобы я набросился на тебя, как бык, и ты не успела ничего почувствовать?
Его возбуждение передавалось ей, заставляя так же пылать от страсти.
— Кто-нибудь может сюда прийти, — невнятно бормотал он, а сам уже снимал с нее мокрую сорочку.
— Знаю.
Ее улыбка стала кошачьей, лукавой, и Гэлан больше не мог медлить: наклонился и взял в рот вызывающе приподнятый сосок, а потом опрокинул ее на спину с низким, хриплым стоном, больше похожим на рычание дикого зверя.
Сиобейн заставила Гэлана перевернуться на спину и уселась верхом, заслонив от всего света золотой паутиной своих волос. Она целовала, ласкала и теребила его зубами, постепенно спускаясь от шеи к груди и дальше по животу.
— Сиобейн, не надо, милая! — взмолился он в последний момент перед тем, как она взяла в рот его копье.
Гэлан содрогнулся и приподнялся, стараясь увидеть это своими глазами, и волна его страсти вызвала в ней жаркий, неистовый ответ. Она наслаждалась не меньше его, и этот ее восторг стал для Гэлана высшей наградой, первым шажком на пути к полной близости и доверию, к которым они оба так стремились.
А ее рот продолжал свою любовную игру. Гэлан стонал и охал, и умолял ее прекратить и позволить ему ласкать ее самому, однако она все так же щекотала его губами и языком, доводя до безумия, до последней грани. Он схватил ее в охапку и притянул к себе, жадно прижимаясь всем телом.
Ее волшебная кожа показалась ему жарким пламенем после влажного лесного воздуха.
Мозолистые сильные руки, руки профессионального воина, привыкшие орудовать мечом и копьем, стали удивительно ласковыми и чуткими. Победитель и завоеватель исчез, на смену ему пришел нежный и страстный любовник, с готовностью отдающий себя в этот удивительный плен.