Часовой

На это я ответить не мог, но теперь по крайней мере уже совершенно успокоился. Надо отсюда выбираться, сообщить обо всем на базу, а если база уничтожена — на Землю. Да, это была четко сформулированная задача.
А что произойдет, если я встану и побегу? Вероятнее всего, «куб» осветит меня радаром, спросит или не спросит о чем-то, а потом уничтожит. Нет, рисковать нельзя. Я мог позвать на помощь. Конечно, не по радио. На Луне радиоволны идут по прямой и, стало быть, не достигнут базы; ведь у котловины отвесные стены. Передатчик слишком слаб, чтобы его могли услышать на автоматических спутниках, вращающихся вокруг Луны. Остается ракетница. Выпущу ракету. С базы ее никто не заметит. База расположена далеко за лунным горизонтом… Разве что кто-нибудь случайно… но на это нельзя рассчитывать… Значит… Ну и идиот же я, как это я сразу не додумался! У меня же есть «радарные патроны». Обычно их запускают вверх и они взрываются, рассеивая в пустоте мельчайшие кристаллики… Радарные лучи отражаются от тучи таких кристалликов, и на экранах приемников возникает маленькое пятнышко. Дежурный, сидящий у приемника, докладывает:
— В секторе… объект неизестного происхождения.
Ну, а проверяя неизвестный объект, найдут меня.
На этот раз, однако, достаточно выпустить патрон здесь, чтобы… «куб» ослеп. Ведь совершенно ясно, что он нацеливает свой излучатель на движущийся объект, пользуясь радиолокационными замерами.
Вынув ракетницу и вставив вытянутый из специальной сумки «радарный патрон», я вдруг заметил, что в котловине становится все светлее. Я подумал, что, может быть, это какая-нибудь ракета освещает скалы огнем выхлопных газов, и поднял голову. Увы, это была Земля, краем диска выглянувшая из-за окружающих котловину скал.
Я направил ракетницу прямо на скалы, туда, где стоял «куб». Взрыв, как и все на Луне, был бесшумным. Со скал сорвалось белое облако. Оно мгновенно заполнило долину и поднялось на сотни метров вверх, словно мощное извержение лунного гейзера.
Я вскочил и побежал назад. Вначале туча была настолько плотной, что я бежал как в тумане. Спотыкался о камни или просто налетал на отвесные склоны котловины. Так было до поворота. Миновав его, я увидел просвечивающий сквозь белую пелену диск Земли. Прошло не больше двух минут, и туман уже успел поредеть, быстро оседая в безвоздушном пространстве. Дальше было уже хорошо видно, так что я мог бежать свободно. Это был быстрый лунный бег, и каждый мой шаг равнялся десятиметровому прыжку. Во всяком случае, обратный путь я проделал быстрее, чем на селеноходе, и уже через несколько минут вызывал со второй станции базу.
Я ждал ее сигнала, и в то же время боялся, что не услышу его. Но он пришел, как всегда чистый, ясный, без помех.
— Практикант Роб вызывает главного космика базы. Срочно! — сказал я в микрофон.
Дежурный автомат подтвердил прием, и теперь я ждал.
— Главный космик слушает…— спустя минуту услышал я в динамике.
— Докладывает практикант Роб. Я обнаружил уничтожающий автомат…
— О чем ты говоришь?
— Этот автомат уничтожил мой селеноход… и меня тоже… почти что…
Там, по другую сторону, главный космик минуту молчал, потом коротко спросил:
— Откуда ты говоришь?
— Со второй станции.
— Ты себя чувствуешь хорошо?
— Да… он не успел в меня попасть.
— Я спрашиваю, ты вообще хорошо себя чувствуешь?
Это меня задело. Что он там еще выдумывает.
— Как нельзя лучше, — сказал я. — Докладываю официально; пусть дежурный автомат запишет это.
— Ладно, ладно, — ответил космик. — Нечего обижаться… Мы сейчас прилетим и посмотрим, что там у тебя стряслось…
Не прошло и десяти минут, как они прилетели — главный космик. Краб и Утен-нейроник. Кроме того, они прихватили двух андроидов.
Во время моего рассказа Краб с удивлением смотрел на меня, Утен недоверчиво улыбался, а лицо космика не выражало ничего, как и «лица» андроидов.
— А где твой селеноход? — спросил Утен.
— Остался в глубине котловины.
— Пойдем к нему…
— Он стоит в пределах действия «куба». Туда нельзя подойти…
— Посмотрим сами, — предложил Утен. — Идем? — повернулся он к космику.
— Не будем рисковать. Что там — сказать трудно, но во всяком случае не будем рисковать. Пойдут андроиды, а мы будем наблюдать за ними из ракеты.
Утен пожал плечами и ничего не ответил, но было видно, что он не верит ни в какие «кубы». Он считал себя знатоком Луны и не мог представить себе, чтобы какой-то практикант обнаружил здесь нечто такое, что ему, Утену, не было бы известно. Мы сели в ракету и взлетели вверх, а андроиды двинулись дальше.
— Здесь, — сказал я. — Сбросим осветитель.
— Андроиды еще не подошли. Сбросим, когда они будут близко, — сказал космик.
Мы висели над котловиной.
— Они пришли, — сказал Утен, глядя на экран радара, — о… — протянул он, так как на экране вдруг появился посторонний сигнал.
— Осветитель? — приказал космик.
Краб нажал на рычаг, и белый огонь полетел на дно котловины. Он не пролетел еще и половины пути, когда внизу что-то сверкнуло и голубая молния, более яркая, чем осветитель, вырвала из тьмы и четко очертила каждый камень, каждый излом скалистых стен. Но вот радарный сигнал погас — один из андроидов был уничтожен. Перестали существовать и его радарные глаза. Второй андроид, теперь ясно видимый в лучах осветителя, пытался отступить, но не успел. Вторая вспышка — и, мгновенно-раскалившись, как и первый, он превратился в груду обгоревшего лома.
— А ведь ты, Утен, даже не раскалился бы, — сказал Краб.
Утен, не отрывая глаз от экрана, тихо произнес:
— Да, это, пожалуй, нападение.
Тем временем космик связался через базу с Землей.
Потом докладывал о ходе событий кому-то из земного Института космики. Я слышал короткие фразы, однако не очень-то понимал, о чем он говорил. Голова отяжелела, и меня немного поташнивало. Помню еще, что когда космик кончил разговор с Землей, Утен спросил:
— Почему ты не сказал о вторжении?
— Потому что вторжений не совершают с помощью единственного автомата в необитаемой лунной котловины
— Тогда что же это?
Космик усмехнулся.
— Если б я знал, не пришлось бы вызывать специалистов.
Я хотел сказать, что тоже думал о вторжении, но у меня закружилась голова, и я оперся спиной о пульт управления.
— Что с тобой? — спросил Краб, поддерживая меня
— Ничего. Просто кружится голова…
Следующим моим воспоминанием был белый халат нашего врача с базы.
У меня оказалась лучевая болезнь. По-видимому, стоял слишком близко к энергетическому потоку уничтожившему селеноход, и получил солидную дозу радиации. Правда, большую ее часть задержал скафандр, но и того, что прошло через мое тело, было достаточно, чтобы уложить меня в постель. Солем, врач нашей базы, обрадованный, что наконец-то заполучил пациента, навещал меня по восемь раз на дню, и лишь ему я обязан тем, что меня с первой же ракетой не отправили на Землю. Oн приносил мне и последние новости.
— Знаешь, Роб, они вылетели два часа назад, чтобы привезти этот «куб» на базу, — прибежал он ко мне возбужденный.
— Что, хотят разрушить базу?
— Нет. Конечно, нет. Они взялись за него каким-то хитрым способом. Гасят его волны… или что-то в таком роде.
— Это не всегда удается…
— Не беспокойся. Они подготовились как следует.
Прилетело десятка полтора спецов с Земли. Я тебе говорю — на базе толчея, как в космопорте. Приехали какие то репортеры из видеотронии. Они очень хотели повидать тебя, но я послал их ко всем космическим чертям,
— Значит, я так тяжело болен?
— Ничего подобного. Если б ты был действительно плох, тебя сразу же отправили бы на Землю. Ты не должен так думать — это страшно удлиняет срок выздоровления.
— В сущности, я прекрасно чувствую себя…
— Вот видишь. Я тоже все время утверждал, что с тобой ничего особенного не случилось, наперекор какому-то медицинскому светилу с Земли, которое проводило тут со мной телеконсилиум.