Негасимое пламя
Губы их и тела слились в единое целое. Они вместе взмыли к вершинам экстаза. С восторженным криком Джессамин отбросила прочь терзавшие ее страхи и сомнения. Перед глазами девушки что-то ослепительно вспыхнуло и разлетелось миллионами сверкающих брызг.
Прошло немного времени, и Джессамин томно приоткрыла глаза, чувствуя блаженство освобождения. Она лежала, тесно прижавшись к Рису, чувствуя, как любовь к нему переполняет ее сердце. Медленно и неохотно она возвращалась к действительности.
— Рис, — прошептала она, нежно касаясь его щеки. Темные ресницы затрепетали, и бархатистая глубина его глаз заставила ее сердце сжаться. Улыбка, полная беспредельной любви, вдруг тронула его губы, и Джессамин чуть не заплакала от счастья.
— Ты сделала меня самым счастливым человеком на свете, — шепнул он в ответ, и смущенная улыбка появилась на его твердо очерченных губах.
Дрожь наслаждения пробежала у нее по спине. Джессамин едва осмеливалась смотреть на него, все еще не веря, что он теперь принадлежит ей. Она украдкой любовалась его могучим, мускулистым телом, осторожно гладила ладонью чуть влажные от пота бедра и сильные мускулы ягодиц. Покраснев до слез, она все-таки осмелилась метнуть взгляд на его великолепное копье — даже сейчас, когда оно, уменьшившись в размерах, казалось, мирно дремало меж его ног, Джессамин почувствовала исходившую от него смутную угрозу. Она испуганно подняла брови, недоумевая, как се тело смогло принять его в себя, не разорвавшись пополам.
— Ну, ты все еще боишься меня? — насмешливо спросил Рис, проследив за ее испуганным взглядом. Джессамин с неловкой улыбкой покачала головой. Тогда он привлек ее к себе и крепко обнял. Очень нежно откинув с разгоряченного лица пряди спутанных волос, Рис обмотал их вокруг своей шеи, будто сверкающий шарф.
— Ты сделал мне больно! — с кокетливой обидой произнесла Джессамин, поднося его руку к губам.
— Прости, милая, я ничего не смог поделать…
— Не похоже, чтобы ты раскаивайся.
Рис подмял се под себя и, откинув голову, торжествующе расхохотался:
— Да, не очень! Мне хотелось сделать тебя счастливой, но я знал, что легкой боли при этом не избежать. Ну скажи же, что ты простила меня…
— Ладно, считай, что простила.
Рис снова поцеловал ее. Джессамин прикрыла глаза.
— Ты еще прекраснее, чем я думал, глядя па тебя, — хрипло признался он. — Клянусь, Джессамин Дакре, ни одной женщине до тебя не удавалось поднять меня до таких вершин страсти.
— О, ты опять дразнишь меня!
— Нет, когда речь заходит о таких вещах, любовь моя, я исключительно серьезен. А ведь ты и есть… моя любовь. Обещай, что так оно и будет.
— Обещаю…
Его язык игриво пощекотал розовую раковинку ее уха.
— Помни, ангел мой, я дал тебе слово. Отныне и навсегда ты будешь моей единственной любовью.
Слезы хлынули из глаз Джессамин. Она никогда не думала, что на ее долю выпадет подобное счастье. И пока она слушала его чуть хрипловатый, низкий голос, пока он нашептывал ей клятвы любви и верности, перемежая их страстными поцелуями, Джессамин боялась, что сердце, ее не выдержит и разорвется от радости.
Глава 6
Обратный путь в Кэрли показался ей до обидного коротким. Казалось, прошло совсем немного времени, и вот они уже внутри замковых стен.
Джессамин украдкой бросила взгляд на Риса, и сердце ее затрепетало, когда она вспомнила о том, что совсем недавно произошло между ними. Страсть, овладевшая ими, была так прекрасна, что ей на мгновение показалось, будто вес это она видела во сне.
Лошадей отвели в конюшню, а они бок о бок медленно двинулись через двор. Сложенные из грубо обтесанных камней высокие сторожевые стены замка бросали вниз тени. Робкие лучи утреннего солнца позолотили траву между плитами двора.
Возле двери в северную башню они не сговариваясь остановились. Рис ежи ее руку и выжидательно улыбнулся. Джессамин с наслаждением стиснула его горячие пальцы.
— Откуда такая застенчивость, радость моя? — лукаво усмехнулся Рис, привлекая девушку к себе. — Или хочешь казаться скромницей даже передо мной?
— Нет, конечно. Но мы же не знаем, кто сейчас на нас смотрит.
— А я, значит, не в счет?
Откровенное мужское самодовольство заставило Джессамин улыбнуться, и она позволила ему затащить себя внутрь замка, где царил полумрак. С радостью подставив ему губы для поцелуя, она затрепетала, предвкушая удовольствие.
Поцелуй Риса был жадным и требовательным, и, не выдержав, Джессамин раскрыла ему губы.
Оторвавшись от нее, Рис с интересом посмотрел на ведущую в башню узкую винтовую лестницу.
— Это ведь та башня, где ты живешь, принцесса? А что, если мы тихонько проберемся наверх и…
— И что? — прошептала она в ответ.
— Сама догадаться не можешь? Пойдем! Рис с силой привлек ее к себе и снова поцеловал таким обжигающе долгим поцелуем, что у Джессамин перехватило дыхание. Не раздумывая над тем, правильно ли они поступают, она приготовилась последовать за ним наверх, боясь упустить даже один драгоценный миг из того времени, что было отпущено им судьбой.
— Милорд!
Его руки, обнимавшие ее за плечи, тяжело упали, и Рис обернулся. Там, на залитой солнечными лучами площадке, стояли двое из его людей, а прямо перед ним — леди Элинед.
Обнаружив, что они не одни, Джессамин пошатнулась от испуга, и краска стыда залила ее щеки. Она смущенно прятала глаза. Джессамин не знала, видели ли солдаты, как они с Рисом целовались. Лица мужчин были невозмутимы, и Джессамин оставалось лишь надеяться, что леди Элинед была слишком далеко, чтобы в тени коридора разобрать, что происходило между ними.
Отпрянув, Рис неловко закашлялся.
— В чем дело? — недовольно рявкнул он, принимая нарочито строгий вид.
— Одна из бочек скатилась с повозки и придавила Алана.
Рис присвистнул.
— Сейчас приду. Он сильно ранен? Солдаты не сговариваясь мрачно кивнули.
— Может быть, леди Джессамин сможет приготовить какое-нибудь питье, чтобы смягчить боль? — предложила Элинед. Ее высокий, пронзительный голос эхом разнесся под сводами замка.
Все еще не придя в себя, Джессамин быстро поправила растрепавшиеся волосы и вышла на свет. Не было смысла скрываться — леди Элинед догадалась о ее присутствии.
Рис и его люди торопливо пересекли мощеный двор, где между плитами кое-где выбивались жалкие бурые травинки. Женщины остались одни.
— Я только что вернулась с прогулки, — неловко пробормотала Джессамин, заметив, как Элинед презрительно сморщила нос при виде ее наряда.
Соперница в ответ иронично улыбнулась: — Так я и поняла. А Рис тоже ездил с вами?
— Мы случайно встретились довольно далеко от замка и поэтому вернулись вместе, — объяснила Джессамин. — А где же раненый?
— Думаю, сейчас уже там, где обычно лежат ваши больные.
Джессамин стремглав бросилась к лазарету. К ее удивлению, леди Элинед следовала за ней, не отставая ни на шаг.
Раненый был без сознания. Рука его была изогнута под каким-то немыслимым углом, толстый кожаный нагрудник, словно панцирь прикрывавший грудь, потемнел и пропитался кровью. Упавшая с повозки бочка сшибла его с ног и, по всей вероятности, раздробила ребра. Ослепительно белый обломок кости торчал наружу из разодранного и намокшего от крови рукава.
Джессамин быстро посовещалась с Тэсси и Элис, которые считались в замке самыми искусными сиделками. Наскоро обсудив, какие потребуются лекарства, девушка сняла с деревянных полок, тянувшихся вдоль стены, несколько мешочков с лекарственными травами, собираясь приготовить отвар, который поможет успокоить страшную боль в ранах. Набрав пригоршню сухих листьев, она высыпала их в мраморную ступку и истолкла в пыль тяжелым пестиком.
Добавив воды, Джессамин поставила горшок на огонь, и через некоторое время болеутоляющий отвар был готов. Пока она возилась с травами, товарищи раненого успели стащить с него рваную и окровавленную одежду. Аккуратно срезав кожаный нагрудник, они постарались, как могли, очистить страшную рану на груди, откуда торчали клочья пропитанной кровью шерстяной ткани. Отчаянные вопли, эхом прокатившиеся по комнате, даже обрадовали Джессамин — значит, несчастный все еще жив. Но его крики сменились душераздирающим воем, когда кто-то из товарищей, стараясь стянуть рукав, нечаянно коснулся сломанной руки.