Пламя любви

— Я видела заброшенную хижину за березняком, — виноватым тоном произнесла Элинор, ежась под порывами ветра. — Там найдется место и для лошадей.
Глинобитная лачуга оказалась вполне надежным укрытием. Деревянная перегородка отделяла жилую часть от хлева, где еще сохранилось сено и стоял резкий запах скота.
— Как вам ваши апартаменты, леди Элинор? — ядовито поинтересовался Джордан. — Желаете, чтобы я послал за горничной?
— Если вам не нравится, можете отправляться назад, — заявила Элинор, стряхивая воду с плаща.
— Поверьте, я сделал бы это с величайшим удовольствием. Но тогда вы станете легкой добычей для первого же бродяги. Вы подумали об этом? И вообще, как вы рассчитывали добраться до Кентербери без еды и денег? Вы разве не понимаете, что придется провести в дороге несколько дней? До Кентербери путь не близкий.
Элинор подавленно молчала. Ей нечего было сказать. Гнев настолько ее ослепил, что ни одна из этих простых мыслей не пришла ей в голову.
— Это вы во всем виноваты, — огрызнулась она, усевшись на перевернутую корзину.
— Вот как? Так это из-за меня вы неслись как угорелая под дождем?
— Меня разозлило ваше вранье. Нечего было обещать, что доставите меня в Кентербери.
— Я бы выполнил свое обещание, если бы вы изволили подождать. Вот, набейте его сеном и подложите под сиденье. — Он протянул ей холщовый мешок.
Элинор молча соорудила себе подушку. Мокрая и несчастная, она съежилась в углу, не решаясь поднять глаза на Джордана. Теперь, когда бешеная скачка остудила ее гнев, она и сама не понимала, как могла совершить подобную глупость. И все из-за своих романтических бредней. Но теперь, благодарение Пресвятой Деве, все кончено.
Однако стоило ей взглянуть на хмурое лицо Джордана со сдвинутыми бровями и жестким взглядом голубых глаз, как она поняла, что ничего не кончено. Ее влечение к нему лишь возросло.
— Извините, — произнесла она наконец. — Не думаю, что вы и вправду собирались меня обмануть.
— Благодарю вас. Вы исключительно великодушны. Но к сожалению, ваши извинения не обеспечат нас ни едой, ни теплом.
— Будьте вы прокляты! — взорвалась Элинор, поражаясь силе захлестнувшего ее гнева. — Отправляйтесь к своим пьяным дружкам. А если вам станет скучно, можете искромсать еще одну шайку разбойников.
Губы Джордана дрогнули, и, к ее величайшей досаде, он расхохотался:
— Разве почтенная аббатиса не учила вас кротости? Неудивительно, что вы еще не замужем. Вашему отцу, полагаю, не так-то легко сбыть вас с рук.
— Я не замужем, потому что таков мой выбор, — заявила Элинор с надменным видом. — Но скоро я выйду замуж за очень богатого и знатного лорда.
— А я-то полагал, что вашему любящему отцу придется выложить целое состояние в качестве приданого.
— Вы ошибаетесь. У моего отца нет состояния. Все, что у него было, он отдал, чтобы заплатить выкуп за моего брата. К вашему сведению, у меня вообще нет приданого.
— Видимо, ваш счастливый избранник считает вашу красоту достаточной наградой.
Элинор вспыхнула, застигнутая врасплох этим неожиданным заявлением.
— Не думал, что такая дерзкая девица умеет краснеть. Ведь не я первый говорю вам, что вы красивы.
— Дерзкая? — удивилась девушка.
— Достаточно дерзкая, чтобы перечить мужчине и напрашиваться на неприятности, — хмыкнул Джордан.
— Я всего лишь отстаивала свои интересы.
— И в чем же они состоят? —
Элинор настороженно отпрянула, когда он подошел ближе и разворошил кончиком сапога остывшие в очаге угли.
— Добраться как можно скорее до Кентербери.
— Откуда начнутся ваши грандиозные приключения, в том числе и плавание через Канал.  [3]
— А что в этом дурного? В Мелтоне не слишком много развлечений.
— Ничего. И не надо чуть что бросаться на меня, колючка. Давайте лучше подумаем, как согреться. Я видел в углу обломки мебели. Будем надеяться, что они достаточно сухие.
Воодушевленная этой идеей, Элинор отправилась в хлев и принесла солому, а Джордан извлек из седельных сумок трут и кремень. Вскоре невысокое пламя уже лизало сухое дерево.
— Для полного счастья не хватает только еды, — вздохнула Элинор.
— И эля. Посмотрим, что у нас есть.
Он направился к своему коню и вскоре вернулся с узелком.
— Остатки тушеного кролика, черствый хлеб и печенье. Угощайтесь.
У запасливого рыцаря нашлась также фляга с элем. Пища благотворно подействовала на Элинор. А когда она протянула руки к огню, жизнь показалась ей просто прекрасной.
— Вы действительно не знаете, где мы? — обратилась она к Джордану.
— Да. Но не беспокойтесь. Когда мои друзья проспятся, они непременно меня найдут.
— Вы уверены, что вас будут искать?
— Я их надежда на победу. Однако я потрясен, леди. Неужели вы никогда не слышали о непревзойденном Джордане де Вере, победителе рыцарских турниров?
— Я же говорила вам, что жизнь в Мелтоне далека от светских развлечений. А вы и вправду непревзойденный победитель?
Он недовольно фыркнул.
— Вы так и будете подвергать сомнению каждое мое слово? Элинор смущенно потупилась под его пытливым взглядом.
— Простите, — едва слышно произнесла она.
— Извинения приняты. Надо быть неотесанным мужланом, чтобы сердиться на такую прелестную особу, — галантно заявил Джордан, протягивая ей остатки эля. — У меня в сумке есть одеяло, почти сухое. Если не возражаете, я соберу соломы и устрою вам постель.
— Вы очень любезны, сэр.
Улыбнувшись, он стряхнул крошки с туники и поднялся. Элинор не могла оторвать глаз от его длинных ног и мускулистых бедер, обтянутых черными рейтузами. Затем, спохватившись, перевела взгляд на его сапоги с серебряными шпорами и тут увидела, что синюю тунику Джордана украшает серебряный узор.
Рыцарь перехватил ее взгляд, устремленный на эмблему.
— Неужели вы только сейчас заметили, что я дворянин, леди Элинор? Хотя я всего лишь второй сын обедневшего лорда, но состою в родстве с могущественными де Верами.
— Графами Эссексами?
Джордан, криво усмехнувшись, кивнул:
— Да. Тем не менее моя семья едва сводит концы с концами. Вы сказали, леди Элинор, что ваш отец беден. Я не прочь встретиться с товарищем по несчастью. Только моя твердая рука и мастерство позволяют мне помогать близким и содержать боевого коня.
Он говорил обыденным тоном, без тени бахвальства, и сердце Элинор болезненно сжалось.
— В таком случае вы должны быть весьма умелым, — тихо заметила она.
— Благодарю вас, миледи. Да, я достаточно умелый, чтобы не перешагнуть грань бедности. Но этот турнир, о котором вы так презрительно отозвались… О нет, не перебивайте меня, — остановил он девушку, когда она попыталась оправдаться. — На этом турнире меня ждет солидное вознаграждение. А поскольку я намерен последовать за принцем Эдуардом в Кастилию, мне понадобится много денег, чтобы снарядить своих людей.
— Вы друг принца Уэльского?
— Товарищ по оружию… и друг, если вообще люди, занимающие столь разное положение, могут быть друзьями.
— Вы бывали при дворе принца?
— Да. Вам там понравится. Но будьте осторожны, леди Элинор. Жизнь при дворе совсем не похожа на ту, к которой вы привыкли. Придворные — это особая порода людей. Старайтесь не забывать, чему вас учила аббатиса. — Джордан улыбнулся. — И вы совсем не дерзкая, как я вначале полагал. Скорее прямолинейная, но это от чистоты души и сердца.
Он повернулся и направился к своему коню.
Сидя у огня, Элинор размышляла над его словами. Разве чистосердечие и прямодушие не добродетели? Почему же в его голосе ей почудилась насмешка? Она вздохнула.
Порыв ветра распахнул ставни. Джордан закрыл окно, а затем приготовил Элинор постель, сложив у стены охапки сена и прикрыв их своим одеялом. Когда он с улыбкой предложил ей лечь, Элинор покачала головой:
— Нет, сэр Джордан. Мы оказались здесь по моей вине. Ложитесь, я посплю у очага.