Пламя любви

Элинор отпрянула от него:
— Вы не настоящий монах! Вы тоже разбойник!
— А ты смышленая девица. Хотя едва ли это тебе пригодится в лондонском борделе.
Разбойники разочарованно загалдели. Бородатый верзила, которого Элинор приняла за главаря, повернулся к брату Мартину:
— Разве нельзя оставить ее здесь?
— Ну уж нет! Слишком лакомый кусочек для таких грязных бездельников, как вы! Эта красотка принесет нам целое состояние, если найдется подходящий покупатель. Надеюсь, она еще девственница, Лем? Если ты, мерзавец…
— Что ты, Мартин, никто из нас не трогал девку! — попятившись, заверещал верзила. — Клянусь тебе.
— Это правда?
Элинор тупо кивнула. Она была вне себя от ужаса, сообразив, какая участь ей уготована.
— Вот и славно. Но лучше удостовериться… — Брат Мартин повернулся к кучке оборванных женщин. — Энни, Пег, проверьте-ка девицу.
От толпы отделилась старуха в грязных лохмотьях и, шаркая ногами, двинулась к ним. За ней следовала другая женщина, лицо ее скрывали нечесаные волосы. Когда она приблизилась, Элинор в ужасе отпрянула. Вместо носа у нее была одна сплошная язва.
— Пойдем в дом, — буркнула старуха, пнув Элинор ногой.
Они вошли в ближайшую хижину. Молодая женщина покачивалась, словно пьяная. Она стояла в стороне, придерживая факел, а старуха, толкнув Элинор на кучу тряпья в углу, сунула грязную руку между ее бедрами. Она трогала и тыкала, пока несчастная жертва не вскрикнула от боли.
— Вроде бы все на месте, да что толку? Несколько лет в борделе — и ты будешь выглядеть не лучше, чем она, — проскрипела старая ведьма, выпрямившись. — Пег уже ни на что не годится. Ей теперь красная цена — пара медяков. Да и то если мужик так надерется, что ему плевать на ее рожу.
Она поднесла факел к лицу женщины и разразилась радостным кудахтаньем при виде ужаса, отразившегося на лице Элинор.
Брат Мартин остался доволен результатом осмотра. Схватив девушку за руку, он потащил ее к убогому навесу неподалеку от костра.
— Мошенник! — крикнула Элинор, пытаясь вырваться. — Прав был рыцарь, который сказал, что ты откопал святые мощи на кладбище.
— Хватит умничать! — рявкнул монах, бросив ее на кучу папоротника. — Ложись и замолкни. Я получу за тебя много золота, если ты останешься нетронутой, словно младенец.
Прежде чем уйти, он приставил к Элинор двух стражей и велел ей спать, чтобы она хорошо выглядела, когда они доберутся до Лондона.
Элинор лежала без сна, дрожа от холода. Однако у нее даже не возникло мысли укрыться грязным, вонючим одеялом, которое ей бросили. Лагерь затих.
Оба стража, караулившие ее, вскоре заснули. Бежать! Это ее единственный шанс! Она не представляла себе, куда направится, главное — оказаться как можно дальше отсюда. Но не успела она скользнуть в окружавшие лагерь заросли, как тяжелая рука обхватила ее шею.
— Не спеши, крошка. Мартин не любит непослушных женщин.
Элинор вскрикнула от боли и разочарования, но шершавая ладонь зажала ей рот. Негодяй потащил ее назад, под навес, разбудил нерадивых стражей, отослал прочь и устроился рядом, видимо, решив караулить ее сам.
Разбойник набросил на нее одеяло, оказавшееся попоной Мелисанды. Шерстяная попона была чистой и теплой, и Элинор не заметила, как уснула.
Ее разбудил топот копыт. Прозвучал сигнал тревоги, и лагерь пробудился. Отовсюду неслись крики и проклятия. Поляну быстро заполнили всадники, их обнаженные мечи сверкали в свете костра. Женский визг, грубая брань разбойников, вопли и стоны огласили все пространство вокруг.
От охваченных пламенем хижин стало светло как днем. Нападавшие разили всех, кто оказывал сопротивление, и поджигали соломенные крыши домов. Некоторые спешились и теперь рубились с разбойниками, пытавшимися защитить награбленное добро.
Забившись в дальний угол под навесом, Элинор в ужасе наблюдала за происходящим. Внезапно она увидела брата Мартина, устремившегося к ней с неожиданной для его грузной фигуры прытью. Мчавшийся мимо всадник взмахнул мечом, и монах с визгом рухнул под копыта коня.
Элинор, затаив дыхание, зарылась с головой в кучу папоротника. К ее ужасу, кто-то бросил на навес горящий факел, и сухая солома вспыхнула. Пламя загудело, распространяясь с пугающей быстротой, и Элинор пришлось вылезти из-под навеса.
Один из всадников ее сразу заметил, издал торжествующий крик, подхватил девушку на полном скаку и перебросил через седло. К своему изумлению, она увидела герб на попоне коня. Такой же герб красовался на груди у мужчины, а на сапогах сверкали серебряные шпоры. Элинор отчаянно вцепилась в него, пытаясь объяснить, что она пленница. Но он либо не слышал, либо не поверил ее слезным мольбам.
Яростная схватка закончилась, и всадники, спешившись, собрались в центре лагеря, куда слуги стаскивали найденное добро.
— Святой крест, да ты прехорошенькая, — нетвердым голосом произнес всадник, стащив Элинор с лошади. — Слишком хорошенькая для этого сброда. — Он прильнул губами к ее губам. Девушка отчаянно вырывалась. Рассвирепев, мужчина тряхнул ее так, что зубы Элинор стукнули. — Проклятие! Не смей задирать передо мной нос, потаскушка. Я тебя живо научу…
Спасение пришло неожиданно. Невидимые в темноте руки отшвырнули пьяного рыцаря и вывели Элинор на свет.
— Вы!
Элинор вскинула голову и, сморгнув слезы, взглянула на своего спасителя.
— О, сэр Джордан! — воскликнула она и разрыдалась от радости.
— Леди, как вы сюда попали? Ваша госпожа тоже здесь?
— Нет. Она заболела и осталась в Эйнфорд-Прайори. Мы заблудились, и нас захватили эти негодяи. Горничные и Дайкон… Вы нашли их?
Мрачно кивнув, рыцарь проводил Элинор к поваленному дереву.
— Да, леди, мы нашли ваших слуг. Одна из девушек сможет продолжить путь, но другая, к сожалению, мертва. Что касается мальчика… думаю, он поправится.
Элинор спрятала лицо в ладонях и заплакала.
Когда она наконец успокоилась, рыцарь протянул ей платок. Пока девушка вытирала слезы, он не сводил с нее сумрачного взгляда.
— Прошу простить меня, леди, но я должен знать… Вы тоже пострадали?
— Нет, — быстро ответила Элинор, избавив обоих от нескромных вопросов. — Меня решили приберечь для лондонского борделя.
Рыцарь не удержался от возмущенного возгласа.
— Слава Богу, мы вовремя прибыли. Я пришлю вам служанку. Здесь есть относительно чистая хижина, где вы сможете переночевать. Не бойтесь, — поспешно добавил он, заметив страх на лице девушки. — Хотя почти все мои товарищи в подпитии, вам ничто не угрожает. Они знают, что со мной шутки плохи.
— Благодарю вас, сэр Джордан, — улыбнулась Элинор. — Вы так добры.
Он принес ей кружку эля и кусок пирога, прихватив заодно подбитый мехом плащ. И, пообещав скоро вернуться, направился к костру, где расположились остальные рыцари.
Элинор никак не могла поверить в свое неожиданное спасение и была сильно возбуждена. Все ее беды закончились. Доблестные рыцари, поклявшиеся служить идеалам справедливости и добра, не дадут ее в обиду.
Ее уверенность, однако, несколько поколебалась, когда она окинула взглядом разоренные хижины и мертвые тела. Священные обеты не помешали рыцарям истребить обитателей лагеря. Но это были разбойники, вероотступники, негодяи. Элинор перевела взгляд на пьяных рыцарей, развалившихся у костра. Неужели это герои ее грез?
Элинор отпила немного эля. За несколько дней, проведенных в пути, она узнала о жизни больше, чем за все прошлые годы. Она идеализировала людей и не была готова к встрече с реальным миром. Зверства разбойников, мерзость их логова, разлагающееся лицо Пег заставили Элинор содрогнуться. А леди Бланш, заверявшая ее в своей привязанности?..
Элинор плотно сжала губы. Милая леди Бланш, которую девушка считала чуть ли не святой, без колебаний пожертвовала ею, только бы заполучить Гая.
А как насчет ее спасителя, такого смелого и мужественного? Неужели и он разочарует ее со временем? Нахмурившись, Элинор поискала глазами Джордана, и сердце ее снова екнуло. Нет, этого не случится. Его сияющий образ останется незапятнанным.