За гранью восприятия

Сбросив скорость и приоткрыв окно дверцы, я катил по опустевшим улицам, глядя на редкие фигурки проходящих мимо девушек. Увы, они успели спрятать свои прелести под брюки и длинные плащи, поэтому с ходу оценить достоинства форм было трудновато. Несмотря на двухдневные забавы в обществе весьма заводных барышень, я не хотел сегодня спать один, а звонить знакомым подружкам было влом. Проще говоря, парня потянуло на свеженькое…
В горле пересохло, я открыл «бардачок» и пошарил в нем, ища бутылку. Но там было пусто. Впопыхах забыл воду в холодильнике коттеджа. Ладно, не беда.
Я притормозил, выглядывая поворот на небольшую дорогу, ведущую на узкую улочку. Там стояли дома частного сектора и еще уцелели несколько колонок, из которых можно пить, не опасаясь подхватить всякую дрянь.
Фонари на улочке горели через один, да и то вполнакала. Я медленно катил по дороге, глядя по сторонам, и наконец заметил колонку. Затормозил, достал полуторалитровую пластиковую бутылку и вышел из машины.
Колонка была старая, с покосившейся полуржавой трубой, вросшей в землю почти наполовину. Но струя была сильная, от ледяной воды сразу занемели пальцы. Я переложил бутылку в левую в руку, а правую прижал к боку – согреть замерзшую кожу.
Из горлышка плеснула пена, ледяная вода потекла на пальцы. Я отпустил рычаг, завинтил пробку и пошел обратно, по пути подкидывая бутылку, чтобы не отморозить ладонь.
Положив бутылку в «бардачок», завел мотор, вывернул руль и начал выезжать на дорогу, когда из-за угла выскочил молодой парень и едва не запрыгнул на капот машины. Я резко ударил по тормозам, и «восьмерка» застыла как вкопанная, благо не успела набрать скорости.
– Ты чего, пацан, ослеп?! Куда прешь?
Тот, широко хватая ртом воздух, оттолкнулся от капота и подбежал к левой дверце.
– Пожалуйста! Помогите!
Одет он был вполне прилично – джинсы, рубашка, кожаная куртка, тяжелые кроссовки. Все чистое, опрятное. На алкаша не похож, на обкуренного тоже – слишком моторный, резкий. А лицо взволнованное, глаза так и вылезли из орбит. И губы дрожат…
Я на всякий случай глянул по сторонам, не выпуская парня из виду, и впервые пожалел, что у меня нет ствола. Трудно иногда без него приходится. Кто знает, что последует дальше…
– Пожалуйста! – продолжал орать пацан, хватаясь пальцами за опущенное стекло. – Помогите! Она кровью истекает!
– Кто?
– Юлька!
Нет, это не нападение. Никого не видно, пацан стоит открыто, снести с ног – дело мгновения. Да и потом – я сюда попал случайно, то есть целенаправленно меня не подловить, а на автоугонщиков не похоже. Слишком наглый вариант нападения.
Все эти мысли промелькнули в голове за доли секунды, пока я тянул руку к замку дверцы. Подав на себя защелку, я толкнул дверцу, чтобы парень потерял равновесие и отошел от машины, и сразу вышел из салона.
– В чем дело? Что с твоей Юлькой? И где она?
– Там, – махнул он рукой назад. – На скамейке.
Там – это за поворотом на главной дороге. Место хорошо освещенное, опять же машины изредка пролетают, слышно отсюда. То есть плохие парни ждать вроде не должны.
– Ей в больницу надо. Пожалуйста! – Он умоляюще посмотрел на меня. – Помогите!..
– Далеко отсюда?
– Нет.
– Ну, беги вперед, показывай, – решился я наконец и полез обратно в машину. – Я следом.
За поворотом был небольшой сквер, окруженный деревьями и кустарником. Летом прямоугольник в центре сквера с дороги почти не виден, листва закрывала его от посторонних глаз. Этим зачастую пользовались влюбленные парочки, устраивая там места для поцелуев. А те, кто погорячее, – и места для любви. Но сейчас, в конце октября, листья облетели, и сквер был виден насквозь.
У одной из скамеек стояла небольшая компания. Парни и девчонки. Совсем молодые – лет по восемнадцать-девятнадцать. Мой проводник, бежавший впереди машины, махнул рукой: мол, там.
Я остановил машину у обочины и пошел к ним, продолжая сканировать местность. Не из-за подозрения – по привычке. Последние три года у меня была масса поводов настороженно относиться ко всему, а подобные навыки просто так не исчезают.
– Машина есть! – почти прокричал мой проводник, подбегая к друзьям. – Сейчас отвезем.
На меня глянули три пары глаз: две девчонки и один парень повернули головы. Я подошел ближе и спросил:
– Что тут у вас?
На скамейке сидела девушка. Длинные крашенные в белый цвет волосы, мягкие черты лица, яркие губы и большие карие глаза. Наполненные слезами. На щеке мокрая дорожка, нижняя губа закушена. Девочка испуганно смотрела на свою ногу и негромко стонала.
Рядом на корточках сидел парень. Одной рукой он держал голую ступню девчонки, второй прижимал к щиколотке платок. Из-под него капала кровь.
– Юленька, Юленька, потерпи, – шептал парень, – сейчас в больнице тебе помогут.
– Ой, молодой человек, отвезите ее, пожалуйста, в больницу, – протянула одна из девчонок.
– Да, пожалуйста, – подхватила вторая. – Скорее, ей плохо!
Я подошел вплотную, отодвинул парня и присел рядом.
– Дай. – Подхватил травмированную ногу, оторвал платок и осмотрел рану.
Хреново. Малышка как-то умудрилась рассадить себе мякоть голени, причем довольно глубоко – кровь шла не переставая. Вдобавок ступня была вывихнута – висела скошенная чуть внутрь, а возле сустава уже росла опухоль. Как бы не перелом.
– Давайте ее отвезем скорее, – почти простонал сидевший на корточках парень.
Голос у него дрожал. И руки тоже.
– Неплохо. Как вы умудрились, леди? – поднял я на девочку взгляд.
Она не ответила, глянула на ногу и закатила глаза. Видно, вида крови не переносила.
– Ну же? – едва не притопнула одна из подружек.
Я встал. Везти надо, но кровь… Слишком быстро течет. Это непорядок.
Отстранив крутящегося под ногами парня, что позвал меня, я пошел к машине.
– Вы куда? – закричал тот. – Вы что, бросаете?
– Спокойно, малыш, – обернулся я на ходу и помахал рукой. – Я скоро.
Аптечка, как всегда, лежала у заднего стекла. Большая аптечка, нестандартная. При случае там хватит лекарств на отделение раненых солдат. Полный набор для помощи, а не только чтобы гаишники отмотались.
Уже на обратном пути я открыл крышку, находя необходимое. И заодно прикидывал, куда везти раненую. В травмпункт нет смысла, возможно, потребуется операция. Так что в больницу. А чтобы с диагностикой и помощью не тянули, надо к знакомым. Были в городе несколько хороших врачей, наших друзей. В любое время дня и ночи, хоть на Дальний Восток поедут и помогут. Мы им приплачивали и вообще помогали. Свой врач много значит в наше беспокойное время.
– Отодвинься, – подтолкнул я сидящего парня, несомненно, возлюбленного раненой красотки.
Раскрытую аптечку поставил на скамейку, достал жгут.
– А ты, милая, отвернись, – сказал я девчонке.
Наложить жгут, затянуть в меру, чтобы сдавил сосуды и остановил кровотечение. Перекисью водорода полить рану, наложить бинт с кровоостанавливающим тампоном. Вколоть промедол, чтобы снять болевой шок. Заморозить щиколотку, где росла опухоль. Сунуть под бинт клочок бумаги с проставленным временем наложения жгута. Это для врачей, чтобы знали, когда была перетяжка.
При известном опыте и ловкости все занимает пару минут. Дело нехитрое, но именно из-за неумения помочь себе или другим часто гибнут люди. Я это уже проходил…
Боль немного отступила, я видел это по лицу девчонки. Теперь можно и в больницу.
– Спасибо вам, – прошептала она, вытирая слезы со щеки.
– Пустое. – Я повернулся к ее кавалеру. – Идти она не сможет.
– Я донесу, – с готовностью сказал он.
Я с сомнением окинул его взглядом. Высокий, но худой. Узковат в плечах, руки тонкие, кисть узкая. Не здоровяк. Сразу видно – если и занимался спортом, то только шахматами. В готовности донести я не сомневался, а вот в способности пройти пару шагов с драгоценной ношей в руках – сильно. К тому же его любимая – девушка немаленькая. Рост под сто семьдесят, фигура развитая, и хотя лишнего ничего нет, но кило пятьдесят с копейками потянет.