Бездонные пещеры

Хан'гарад вывел маленький отряд на поляну, сам выбрав место на пустом участке между Прайдом Серого Волка и Прайдом Огненного Дракона, чтобы сразу же недвусмысленно заявить об их нейтральности. Ни один из толпы ничем не выказал, что заметил их, что заставило Мак-Синна распрямиться в полный рост, сжав в руках рукоятку меча. Молодые воины из его гвардии сердито переговаривались между собой. Изолт очень хотелось сказать им, что Хан'кобаны лишь проявляют вежливость, не обращая на них никакого внимания, но не осмеливалась заговорить, пока Шрамолицые Воины не закончили бороться.
Эффектный каскад прыжков, уверток и кувырков борцов заставил глаза солдат заблестеть от осторожного уважения. И снова Изолт захотелось объяснить, что все это было признаком юношеской самонадеянности и неопытности сражающихся Шрамолицых Воинов. Когда сходились в схватке воины семи шрамов, они почти не двигались, но если движение было сделано, то оно оказывалось внезапным и смертоносным, точно нападение гадюки. Изолт критическим глазом наблюдала за ними, уже зная, кто победит. Шест вылетел вперед с неожиданной силой, раздался глухой стук, за которым последовал стон, и один из противников тяжело рухнул наземь.
Когда Шрамолицые Воины поклонились друг другу и Зажигающей Пламя и вышли из круга, Хан'гарад сделал знак остальным следовать за ним. Он медленно и церемониально прошествовал к кругу, встав перед костром Зажигающей Пламя.
– Делайте все точно так же, как он, – вполголоса пробормотала Изолт, рассерженная на своего отца за то, что не удосужился объяснить своим спутникам обычаи Хан'кобанов. Когда Хан'гарад опустился прямо в грязь на колени перед старой женщиной, опустив голову и сложив руки, Мак-Синн на миг заколебался, сведя вместе густые брови. В конце концов он все-таки тоже встал на колени, и его свита последовала его примеру, хотя и с явной неохотой.
Зажигающая Пламя поднесла два пальца ко лбу, потом к сердцу, потом провела ими по направлению к кольцу белых гор. Хан'гарад скрестил руки на груди и склонил голову. Изолт повторил а его ответ, и все остальные сделали то же самое.
– Приветствую тебя, сын моей дочери, – сказала Зажигающая Пламя. Ее глаза влажно блестели, хотя все жесты были медленными, как того и требовал ритуал. – Добро пожаловать на нашу Встречу.
– Приветствую тебя, Старая Мать, – с безграничным уважением сказал Хан'гарад. – Будет ли мне даровано твое благословение?
Когда она сделала жест согласия, он поднялся и снова встал на колени у ее ног, низко склонив рогатую голову. Зажигающая Пламя подняла исчерченную голубыми дорожками вен худую руку и начертила в воздухе над головой Хан'гарада знак Белых Богов. Он поблагодарил ее поднялся, вернувшись туда, где стояли все остальные, глядя на происходящее во все глаза. Одна Изолт держала глаза опущенными, как полагается, ругая себя за то, что не догадалась предупредить остальных, чтобы не глазели так откровенно.
– Приветствую тебя, дочь сына моей дочери, – сказала Зажигающая Пламя. Изолт ответила на ее приветствие и получила прабабкино благословение, сжав руку старой женщины и поцеловав ее, прежде чем вернуться на свое место. Зажигающая Пламя со строгой улыбкой приняла это идущее вразрез с обычаями проявление чувств и холодно оглядев остальных.
– Кто эти невежливые чужаки? – осведомилась она, указывая на коленопреклоненных мужчин. – Кто они такие, что осмеливаются поднимать глаза на Зажигающую Пламя?
– Пожалуйста, прости их невежество, Старая Мать, – тихо сказала Изолт. – Они не хотели выказать неуважения. В своей земле они благородные люди. Для них встать перед тобой на колени – знак величайшего уважения и почтения. Они чужаки среди нас, ничего не знающие об обычаях Народа Хребта Мира.
– Скажи им, чтобы опустили глаза, или нам придется научить их почтительности, – с холодным гневом приказала Зажигающая Пламя.
– Да, Старая Мать – отозвалась Изолт и обернулась к остальным. – Вы не должны смотреть на Зажигающую Пламя. Опустите глаза и не поднимайте их, пока она не позволит вам обратиться к ней.
Мак-Синн сердито открыл рот, но Изолт со спокойной улыбкой предупредила его:
– Моя прабабка разговаривает на нашем языке, милорд, и поймет все, что вы захотите сказать ей, когда придет время. А теперь, пожалуйста, опустите глаза.
Он провел рукой по бороде и кивнул, уткнувшись взглядом в землю у своих ног.
Зажигающая Пламя надменно оглядывала их до тех пор, пока не убедилась, что не осталось ни одного, кто не опустил бы глаза. Потом она сказала:
– Зачем ты привела на встречу прайдов этих чужаков, Хан'дерин?
Звук ее хан'кобанского имени поверг Изолт в смятение, но она, ни на йоту не отступая от ритуала, объяснила причины их появления, использовав все положенные церемониальные жесты и изо всех сил стараясь, чтобы ее лицо и голос ничем не выдали обуревавших ее эмоций.
Хотя никто из множества слушавших Хан'кобанов не издал ни единого звука, она почувствовала, как они невольно встрепенулись, когда она попросила разрешения перейти горы.
– Этот вопрос должны обсуждать Старые Матери и советы, – с холодной непререкаемостью в голосе приговорила Зажигающая Пламя. – Нас никогда раньше ни о чем подобном не просили. Ты просишь нас позволить армии неслыханной силы войти в наши земли, и единственной порукой за них будет твое слово.
Изолт не верила своим ушам.
– Ты сомневаешься в моем слове чести?
– Ты многие годы жила вдали от нас, дочь сына моей дочери. Ты прожила среди белолицых варваров семь зим. Кто может сказать, что они обманом не вынудили тебя к бесчестию или что ты даже добровольно не склонилась к нему?
Лицо Изолт вспыхнуло. Она поднялась, выхватила из-за пояса свой кинжал и одним уверенным стремительным движением метнула его. Мужчины позади нее ахнули и вскочили на ноги, но на лицах Зажигающей Пламя и остальных Хан'кобанов не дрогнул ни один мускул. Кинжал воткнулся прямо перед ногами Зажигающей Пламя, войдя в землю по самую рукоятку так, что та еще некоторое время дрожала от силы удара.
– Я докажу свою честь и честь тех, кто со мной, кровью, если понадобится, – ответила Изолт торжественно.
Зажигающая Пламя взглянула на кинжал, и ее сурово сжатые губы дрогнули в еле заметной улыбке.
– Так тому и быть, – сказала она.
Изолт склонила голову.
– Это очень важные вопросы, – сказала Зажигающая Пламя. – Их не следует обсуждать перед всеми. Старые Матери и их советы встречаются сегодня вечером. Тогда мы и выслушаем ваш рассказ во всей полноте и правдивости. А пока добро пожаловать на нашу Встречу.
– Спасибо, Старая Мать, сказала Изолт, и по ее знаку ее сопровождающие повторили ее жест, а потом отошли.
Остаток дня Изолт провела, наблюдая за атлетическими состязаниями вместе с Мак-Синном и его людьми, стараясь как можно лучше объяснить им обычаи Хан'кобанов. Ее отца, отправившегося поприветствовать своих многочисленных старых друзей, убедили тоже занять место в боевом кругу, где он доказал, что за проведенные вдали от прайдов годы ничуть не растерял всех своих навыков. Когда зашло солнце, воины уступили место сказителям. Изолт получила разрешение переводить своим спутникам и была вознаграждена зрелищем того, как надменный прионнса рыдал над развязкой одной особенно трагической истории.
– Истории Хан'кобанов почти всегда очень печальны, – сказала Изолт, когда Мак-Синн украдкой высморкался. – А те, которые не грустные, в основном сказания о героях, обычно о каких-нибудь сражениях или поиске имени. Если повезет, они расскажут историю о поиске имени моего отца. Это очень известная история. Его зовут повелителем драконов, потому что он, находясь в поиске имени, спас маленького дракончика, который оказался единственной дочерью королевы драконов. Если бы она погибла, то целая раса драконов могла бы вымереть, потому что она была последней самкой, достаточно молодой, чтобы произвести на свет потомство. В награду королева драконов даровала ему право называть ее по имени, что является невероятно высокой честью.