Инсайдер
К полудню в усадьбу стеклись сотни крестьян.
– Вот оно, оказывается, в чем было дело! – говорили крестьяне. – Проклятый управляющий и нас обманывал, и хозяина водил за нос! Спасибо, хозяин приехал и разобрался!
Киссур сел на возвышении у позорного столба, на котором висел управляющий, и стал возвращать крестьянам закладные, а уездный начальник сидел у его ног и ставил печать на том, что подписал Киссур.
* * *Теренс Бемиш стоял рядом с Киссуром часа три, а потом, когда ему это наскучило, он тихонько протиснулся сквозь толпу и отправился посмотреть на усадьбу: прошлым вечером он не видел ничего, кроме хозяйственного двора.
Усадьба была загляденье: флигели утопали в зелени и цветах, по зеркальной глади пруда плавали разноцветные мячики; за цветущими рододендронами и азалиями отыскались искуственный водопад и резная беседка; в господском доме, кроме затянутых шелком стен, имелись также в наличии климат-контроль, поликристаллические экраны и невиданное количество порнографических чипов.
Когда Бемиш спустился в главный двор, крестьян там уже не было. Они стояли за воротами, перегорженными редкой цепочкой охранников, шепчась и вытягивая шеи, а во дворе двое белокурых варваров загоняли управляюшего в багажник машины. Управляющий повизгивал, но лез.
– Ну, как я поступил? – спросил Бемиша Киссур.
Он напомнил Бемишу хозяина бойцового петуха, выигравшего сражение.
– Если бы справедливое устройство общества, – сказал Бемиш, – зависело от количества людей, которых загоняют в багажник, то ваша империя была бы самым справедливым местом во Вселенной. Однако все обстоит противоположным образом.
Киссур нахмурился.
– Дело не в том, – пояснил Бемиш, – чтобы загонять бесчестных чиновников в багажник. Дело в том, чтобы поставить чиновников в такое положение, чтобы они не могли обижать народ.
– А как тебе нравится эта усадьба?
– Чудное место, – усмехнулся Бемиш, – здесь можно построить рай или, по крайней мере, дивную птицеферму.
Белокурый бандит расхохотался и хлопнул его по плечу.
– Тогда она твоя!
Бемиш изумился.
– Я не могу принять такой подарок.
– Почему? Ты сам заявил, что дело не в том, чтобы набить морду плохому хозяину, а в том, чтобы найти такого, который не станет красть. Рассуждать ты горазд, а как до дела – в кусты.
– Но я даже языка не знаю!
Но Киссур и слушать ничего не хотел.
– К тому же тебе надо где-то жить, – заявил он, – ты обязательно заполучишь эту компанию себе в карман, вот увидишь! Я выпрошу ее для тебя у государя.
Тут бывший премьер-министр вытянул голову, сунул в рот два пальца и залихватски свистнул.
– Эй, Ханадар! – закричал он, – как он лезет! Ноги-то, ноги пусть подберет! Или отрежь их к бесовой матери!
* * *Бемиш проснулся поздно утром. Солнце билось в раскрытое окно, плясало на яшмовой морде божка, оскалившегося над дверью, на серебряном старинном светильнике, оканчивавшемся белым пузырем световой трубки. Бемиш с трудом вспоминал вчерашнее: «Была драка… Потом все пили… Боже! Он подарил мне усадьбу!»
Бемиш подскочил в постели: на столе лежал листок с дарственной. Та была оформлена еще вчера, перед пирушкой. После пирушки все собрались уезжать, и так как Теренс был немного пьян, он тоже полез в машину.
– Ты уверен, что хочешь с нами? – спросил с кривой улыбкой Киссур.
Тут Теренс оглянулся и заметил, что у ворот урчит та самая машина, в багажник которой погрузили бывшего управляющего, и что рядом с этой машиной стоит Ханадар Сушеный Финик и зачем-то пробует на прочность бампер.
Бемиш побледнел и сказал:
– Лучше я пойду спать.
Через час Бемиш задумчиво пил в гостиной чай. По пятому каналу шли местные новости. Главной новостью был неопознанный труп, найденный сегодня утром близ Ассалаха. Труп был разорван на две половинки, и местные крестьяне были уверены, что тут постаралась ведьма. Уездный начальник был бледен и говорил, что ума не приложит, как мог образоваться этот труп.
– Но мы обязательно проведем расследование, установим имя убитого и найдем убийц! – сказал уездный начальник, глядя в камеру.
Бемиш выслушал новость дважды, – один раз в эфире и другой раз в записи, – подумал, почесал лоб и связался по комму с господином Шавашем.
– Господин Шаваш, – сказал иномирец, – мне тут Киссур подарил усадьбу. Вы не могли бы рекомендовать для нее честного управляющего?
Министр финансов с некоторой иронией в голосе заверил его, что он почтет за счастье отыскать для господина Бемиша все, что угодно: бессмертного феникса, трехголового дракона и даже честного управляющего.
* * *На другом конце линии связи Шаваш размышлял несколько секунд, а потом позвал секретаря и отдал необходимые приказания.
Вскоре в его кабинет вошел молодой человек с круглым лицом и приятными, но грустными глазами василькового цвета. Кожа молодого человека было необычайно бледной, цвета сырого теста. Иномирец или иной несведущий человек решил бы, что обладатель такой кожи нездоров или долго не выходил из дому, а веец немедленно бы заподозрил, что тот сидел в тюрьме.
Итак, молодой человек по имени Адини приблизился на три шага к столу чиновника и замер, ожидая приказаний.
– Киссур, – сказал Шаваш, – подарил иномирцу по имени Теренс Бемиш усадьбу близ Ассалаха, и иномирец ищет управляющего. Я хочу подарить ему тебя.
– Да, господин, – почтительно сказал Адини.
– Ты будешь наблюдать за ним и докладывать мне обо всех его встречах и планах.
Маленький чиновник в кремовом костюме и с аккуратными, унизанными перстнями пальцами достал из папки лист бумаги казенного вида, со множеством подписей и печатей.
– Как только Бемиш улетит с планеты, – сказал, как всегда улыбаясь, Шаваш, – эта бумага будет уничтожена. Таким образом, в твоих интересах сделать так, чтобы Бемиш улетел с планеты. Ты меня понял?
– Да, господин.
– Теренс Бемиш умный человек, и он вряд ли ожидает, что я упущу возможность прислать к нему шпиона.
– Зачем же он просит вас об управляющем?
– Он надеется переманить моего шпиона на свою сторону. Когда он сделает тебе достаточно добрых дел, ты можешь сделать вид, что так оно и произошло. Ты признаешься, что я послал тебя следить за ним. Но помни, что Бемиш может дать тебе денег, однако только я избавлю тебя от этой бумаги. И помни, что если бы у Бемиша была эта бумага, он бы не играл с тобой в доброго человека. Он будет добр к тебе только потому, что у него нет другого оружия.
* * *Бемиш в задумчивости сидел в резной беседке, размышляя о бренности мира и фьючерсах на уран, когда в воздухе послышался характерный шелест. Бемиш вышел из беседки: далеко за кустами стоял белый флайер, над крыльями его еще бились последние сполохи «радуги». Через мгновение «радуга» потухла, крыша флайера раскрылась, как коробочка мака, и из машины вылезли двое: красивый, гибкий парень лет двадцати, в белых брюках и куртке, отороченной, по местному обычаю, бахромой на плечах и рукавах, и другой, скорее тощий, чем стройный, в клетчатой рубашке с оборванными рукавами и с красным цветком в волосах, по моде нынешних бунтарей.
– Можешь жить здесь хоть два месяца, – громко сказал на Стандарте тот, кто в куртке с бахромой, видимо, не опасаясь, что кто-то может его понять, – никто и рта не раскроет. За здешним управляющим водятся кое-какие грешки, и он не скажет о тебе даже брату.
– И много этих грехов?
– Не больше, чем у президента любого поганого банка.
Тут парень в куртке с бахромой оглянулся и заметил, что к ним по дорожке идет человек в чистой иноземной одежде, с черными глазами и черными, коротко подстриженными по моде со звезд волосами.
– Ты кто такой? – позвал парень.
– Меня зовут Теренс Бемиш, и я хозяин этой усадьбы.
– Что за вздор! Это усадьба моего брата! А управляющим здесь Ханни!