Щупальца спрута

 
Илья Деревянко
Щупальца спрута
Документальный рассказ об истории и организации военных спецслужб Российской империи.
Только невежда и слепой в деле вождения армий может думать, что есть что-нибудь более важное, чем познание склонностей и характера своего противника.
Полибий
Данный рассказ является строго документальным. Он написан автором в 1989 году по материалам спецхрана УГВИА СССР, отредактирован автором в 2003 году.
* * *
На протяжении всей мировой истории агентурная разведка и тесно связанная с ней контрразведка играли огромную роль при подготовке и ведении войны. Во все времена политики и военачальники стремились получать наиболее полные сведения о потенциальном и реальном противнике, принимая одновременно меры к предотвращению утечки подобной информации о себе. Не являлись исключением и правители Древней Руси. Известно, например, что Великий князь московский Дмитрий Донской, готовясь к решительному сражению с татарами, активно использовал данные о противнике, добытые разведчиками. Летописи донесли до нас текст агентурного донесения от его посла Захария Тютчева, полученного князем накануне Куликовской битвы: «Татары несомненно наступают на Русь со всей ордой. Ягайло [1] и Олег [2] действительно с ними в союзе. Мамай, видимо, не спешит, выжидает соединения с союзниками, имея в виду окончание уборки хлеба».
На заре истории Русского государства еще не существовало специальных разведывательных органов. Добытая различными путями информация поступала непосредственно в руки высших военачальников. Они лично или через доверенных людей руководили работой своих немногочисленных агентов, количество которых было прямо пропорционально небольшим, по современным понятиям, армиям.
С течением времени военная разведка претерпевала эволюцию и, в зависимости от роста вооруженных сил, развития технических средств и расширения масштабов военных действий, приобретала все большее значение. Увеличивалось число разведчиков, возрастала специализация, четче разграничивались функции. Структура разведки становилась все более сложной и разветвленной. Расширялись масштабы разведки, проводимой в мирное время. Постепенно начали создаваться кадры резидентов. В первую очередь ими стали аккредитованные за рубежом дипломаты. Вращаясь при иностранных дворах, они заводили знакомства среди придворных и чиновников государственного аппарата, от которых в частных беседах получали порой интересные в военном отношении сведения. Кроме того, действуя различными средствами, и в первую очередь путем подкупа, они вербовали из числа иностранных подданных тайных агентов, или, как их называли, «конфидентов», которые за определенную мзду добывали для русского правительства секретную информацию.
В XVIII веке для разведки в тылу врага во время войны начали использовать офицеров квартирмейстерской части, которые впоследствии стали называться офицерами Генерального штаба.
Так, в период Семилетней войны с Пруссией в 1756– 1762 годов в тылу у немцев помимо конфидентов активно действовали русские офицеры-разведчики, отлично владевшие немецким языком (например, поручик Далегорский, майор Романиус и другие). Для прикрытия они шли на всевозможные хитрости. Например, один офицер-разведчик проехал через всю Пруссию под видом лакея светской дамы.
Постепенно офицеры становились разведчиками и в мирное время. Дело в том, что по мере развития военного искусства добываемые дипломатами сведения все менее устраивали военных, поскольку поступали не систематически и, как правило, являлись результатом деятельности людей, мало разбирающихся в военном деле. Конфиденты же испокон веков считались агентами второго сорта, и командование им мало доверяло. Получаемая от них информация требовала тщательной проверки и сравнения с данными из более надежных источников.
В 1810 году, когда уже не оставалось сомнений в том, что ослепленный успехами в Европе Наполеон не остановится перед вторжением в Россию, русский военный министр Барклай-де-Толли отправил в европейские страны для помощи дипломатам офицеров, которые были временно назначены на различные дипломатические должности. «Добывайте сведения во что бы то ни стало и какой угодно ценой»,– наставлял их Барклай-де-Толли. Результаты не замедлили сказаться, и благодаря этим офицерам русская разведка в Европе заработала гораздо эффективнее. Особенно отличился полковник граф А.И. Чернышев, командированный в Париж. Под видом легкомысленного светского гуляки и дамского угодника он развил бурную разведывательную деятельность и незадолго до начала войны доставил в Петербург подробный план вторжения наполеоновских войск в Россию!
После разгрома Наполеона в Европе наступило политическое затишье. Постепенно ослабел интерес к военным приготовлениям западных соседей России. Центр тяжести тайной войны переместился на азиатские границы империи.
Прекрасная идея Барклая-де-Толли – прикомандировывать к дипломатическим миссиям квалифицированных военных специалистов была временно забыта, и русская разведка вернулась к более простым и привычным методам. Тем не менее определенный прогресс все-таки имел место.
В мирное время, помимо вербовки осведомителей среди местных жителей, командование стало засылать в тыл к потенциальному противнику агентов-ходоков, набираемых из числа русских офицеров (раньше же офицеры-разведчики, за исключением тех, которых командировал Барклай-де-Толли, использовались лишь в период войны).
Эти люди, хотя и находились во вражеском тылу сравнительно недолго, приносили большую пользу! Движимые чувством долга и патриотизма, они шли на все, чтобы выполнить задание. Так, чудеса храбрости при выполнении приказа наместника на Кавказе графа И.Ф. Паскевича проявил поручик артиллерии Г.В. Новицкий. Переодетый горцем, он в течение месяца путешествовал по Кавказу. Благополучно избежав множества опасностей, поручик доставил своему начальству немало ценных сведений.
Поистине героической и удачной оказалась командировка прапорщика Виткевича, проехавшего в 1837 году под видом хивинского купца через Персию и Афганистан. Ему было поручено проникнуть в Кабул и Тегеран, с тем чтобы выяснить, как будут вести себя местные правители в случае похода русских войск на Хиву. Выиграв опасную игру со смертью, Виткевич блестяще выполнил задание. Подобных примеров можно привести бесчисленное множество.
Конец первой половины XIX века ознаменовался очередным осложнением политической обстановки в Европе.
К тому времени Россия постепенно утратила здесь то влияние, которым пользовалась после разгрома «непобедимой» армии Наполеона. Долгие годы европейские государства послушно шли в кильватере международной политики Александра I и Николая I, а посему русское правительство не считало необходимым расширять и модернизировать разведывательную сеть в Европе. В середине столетия положение кардинально изменилось. Но, как говорится, нет худа без добра! Ухудшение политического положения Российской империи в данном случае послужило стимулом для усовершенствования и укрепления системы русской разведки. Граф А.И. Чернышев, ставший за эти годы военным министром [3], вспомнил свой опыт разведчика и прикрепил к дипломатическим миссиям офицеров Генерального штаба. Формально они считались официальными представителями армии за рубежом.
Подобный способ ведения разведки оказался настолько эффективен, что его незамедлительно взяли на вооружение почти все европейские державы! Естественно, ни для кого не являлось секретом, что «офицеры-представители», коих со временем стали называть военными агентами или военными атташе, занимаются главным образом разведкой. Вместе с тем главы государств и руководители военных ведомств хорошо понимали – если они выдворят за пределы страны иностранных военных агентов, то и их собственных агентов незамедлительно постигнет та же учесть. В результате правительства были вынуждены пойти на компромисс, и в 1864 году со всеобщего согласия военные агенты получили официальный статус. Отныне они числились в составе дипломатического корпуса и пользовались всеми его правами: экстерриториальностью, дипломатической неприкосновенностью и т.д.