Мендель Маранц
– Дитя мое, – пробормотал Мендель, сильно тронутый. – Ты изнашиваешь свое сердце в напрасной тоске…
– Он уехал от нас навсегда! – плакала Сарра. – Ведь ты сам это понимаешь, отец!
– Глупости! – рассмеялся Мендель, слегка откашливаясь. – Он уехал, может быть, навсегда, а может быть, и нет. Ты как та глупая молодая мать, которая думает, что ее ребенок умирает, когда у него только прорезываются зубы. У Мильтона теперь просто режутся зубы – вот и все! Ты должна знать, Сарра, что в супружестве бывают периоды, когда режутся зубы, нападает корь и коклюш, а если ты будешь жить с мужем дальше, то придет еще и ревматизм, и желчный камень, и болезни почек! Что такое романтика? Китайская ваза. А что такое реальность? Китайская прачечная. Когда ты выходила замуж, ты думала о любви, а теперь ты думаешь о жизни! Что такое брак? Пьеса, построенная на трюках. Ты всегда должна ожидать самого неожиданного.
– В данном случае, – сказала Сарра, глядя на своего сына, – ничего больше не приходится ожидать. Вот как, значит, кончаются браки по любви!
И она опять засмеялась горьким, болезненным смехом.
– Довольно, довольно, – сказал Мендель. – Выйти замуж по любви – все равно, что написать картину из любви к искусству, тут еще нет гарантии в успехе. Что такое счастье? Автомат, выбрасывающий конфеты. Ты бросаешь в него монету, но не всегда из него выскакивает конфетка. А что такое несчастье? Пилюля. Проглоти ее и молчи.
– Но если все так неопределенно, то как же можно быть спокойной и молчать?
– Сарра, не отчаивайся. Что такое смерть? Запасной выход в театре. В случае пожара не беги, а иди спокойно, придет и твоя очередь. Что такое несчастье? Мухи. Бей их, но только не тогда, когда они у тебя на носу. Ты должна знать, что милые ссорятся для того, чтобы после помириться. Что такое муж? Пороховой погреб. Что такое жена? Шнурок для зажигания. Если их соединить – происходит взрыв! Мильтон покинул тебя, но он тебя любит. Ты смеешься, а? Вот увидишь. Что такое молодость? Сифон сельтерской воды. Последние капли шипят особенно сильно… Потом он успокоится и осядет на месте. А если он не успокоится, то ты успокоишься. Что такое жизнь? Граммофон. Не нужно все время играть на одной пластинке…
В конце концов Мильтон являлся лишь частью ее жизни. У нее еще был сын, добрый отец и множество разных интересов, которые могли поглотить ее всю. И все-таки что-то точило ее сердце и нарушало ее покой. Философствовать легко, а забыть так трудно. Ах, если бы она была девочкой, как ее сестренка Лена, которая в коротком платьице, с растрепанными волосами, целый день бегает по улице!
Но у Лены тоже были свои заботы. В тот день вечером она пришла в комнату Сарры вся в слезах.
– Ах, если бы только я была такой взрослой, как ты, и могла носить такие длинные платья и прическу!
Сарра была тронута:
– Милое дитя! – бормотала она, изумленная тем, что кто-то завидовал ее участи, и поцеловала ее. Но Лена была неутешна.
– О, я такая несчастная! – жаловалась она. – Меня пригласили на танцевальный вечер в гимназию, а мама говорит, что я должна идти в этом детском платьице! А я уже совсем большая! Ведь правда же, Сарра, – заплакала она так горько, что Сарра невольно расхохоталась и, взяв ее голову в обе руки, покрыла ее мокрое лицо поцелуями. – Мне уже пятнадцать лет! Да, мне уже пятнадцать! – повторяла она, как бы боясь, что Сарра станет смеяться над ней.
Но прежде, чем Лена успела опомниться, Сарра уже надела на нее свое бальное платье. Ведь если она потерпела неудачу в жизни, то неужели и ее младшая сестренка должна лишать себя радости? Но Сарра почувствовала некоторые угрызения совести, когда Лена предстала перед ней настоящей взрослой барышней, с модной прической, высоко поднятой головой и манерами опытной кокетки. Не должна ли она, старшая сестра, предупредить ее?.. Лена ушла.
– Но это, безусловно, первый и последний раз! – твердо решила Сарра, и когда Лена вернулась домой в три часа утра, она повторила свой обет.
– Еще только один раз! – умоляла Лена. – Ведь он пригласил меня в театр!
– Он! Кто он? – воскликнула Сарра, не на шутку испуганная.
– Алек Нуссбаум! – кокетливо улыбнулась Лена. – Я познакомилась с ним в гимназии на вечере.
– Но я тебе никогда больше не дам своего платья!
Лена побледнела. Нижняя губа ее дрогнула, казалось, она вот вот расплачется.
– Ну, что ты, как ребенок! – с укором сказала Сарра, уже готовая сдаться.
– Но на кого я буду похожа в своем коротком платьице, со своей косичкой! Да он просто засмеет меня! Сарра, неужели ты не дашь мне своего платья?
В глазах Лены было такое отчаяние, что Сарра не могла удержаться, чтобы не рассмеяться. Действительно – трагедия!
– А этот самый Алек Нуссбаум, наверное, воюет дома со старшим братом, чтобы тот дал ему свои длинные штаны.
– Как ты смеешь! – свирепо набросилась на нее Лена. – Да знаешь ли ты, что он – настоящий мужчина!
Сарра вздохнула. – Какой маскарад, думала она, когда мальчиком приходится надевать длинные штаны, а девочкам – длинные платья, чтобы обмануть друг друга!..
А они с Мильтоном – разве они не были такими же детьми, тешившимися самообманом?
Так прошло два года. Сарра все еще улыбалась. Мендель все еще надеялся, а Лена продолжала уходить из дому, наряжаясь в платья своей сестры.
Как-то раз Сарра не явилась к обеду. Она жила теперь с родителями и каждый день после завтрака уходила с ребенком в парк или на озеро. К двенадцати она обычно возвращалась кормить ребенка.
Но сегодня она почему-то запоздала. Было уже начало второго.
– Я не видела ее все утро, – бормотала Зельда, слоняясь по дому. – Где Сарра? – спросила она Лену, которая только что вернулась домой.
– А я почем знаю! Я ходила на урок музыки. Зельда смерила ее подозрительным взглядом.
– Что это ты в последнее время так приналегла на музыку? В воскресенье утром – урок музыки, в понедельник вечером. – урок музыки, во вторник утром – опять урок музыки! Хотела бы я знать, кто твой учитель – мужчина или женщина?
– Он – женщина! – огрызнулась Лена. – Знаешь мама, если ты будешь мне надоедать, я совсем брошу музыку!
– Стоит ей сказать, что-нибудь, как сейчас же – брошу музыку! Ты лучше брось учителя.
– Я уже достаточно взрослая, чтобы поступать так, как я хочу!
– Фу! Сарра говорит то же самое… А сама вот уже целых пять часов, как пропала где-то да еще с ребенком!
Зельда подошла к окну и отдернула занавеску.
Солнце улыбалось ей, цветы на клумбах покачивали своими головками, птицы щебетали как-то особенно весело.
– Когда все кажется чересчур веселым, тогда у меня неспокойно на душе. – Сказала вслух Зельда. – Хотя бы пришел Мендель.
– А что тогда было бы? – спросил Мендель, внезапно появляясь перед ней.
– Ну тебя! Ты всегда так – подкрадываешься сзади, как кошка. Я стою здесь и думаю о Сарре. Где она? Давно уже она должна была вернуться с прогулки…
Мендель нахмурил брови. За последние месяцы Сарра окончательно пала духом. Зельда беспокоилась, видя как она страдает, но Мендель, несмотря на то, что у него тоже было неспокойно на душе, только посмеивался над Зельдой.
– Что такое женщина? Хлопушка. Много шуму из ничего!
Тем не менее, он сразу побежал искать Сарру.
– Он говорит мне «ничего», а сам белый, как мел. Прошло полчаса мучительного ожидания. Зельда, стоя у окна, строила разные предположения.
– Может быть, на нее налетел автомобиль, а может быть, она пошла к соседям, ребенок играл с газом и произошел взрыв! А не то, может быть, она пошла в кино, и там случился пожар…
Наконец, Мендель вернулся.
– Ну, что?
Он ничего не сказал. Он с трудом дышал от быстрой ходьбы и только дал ей знак следовать за ним. Сердце Зельды страшно забилось. Мендель повел ее через сад к озеру. Зельда заметила, что глаза у него были влажные.
Подойдя к озеру они остановились. При солнечном свете голова Менделя казалась серебристой. Он весь как-то осунулся и постарел.