Второе дыхание

С т о л я р о в. Смотрите, Ершова, спишет вас Сергей Романович с нашего острова обратно на материк. У него все быстро делается. 
Е р ш о в а. За что же, товарищ старший лейтенант? Уж я, кажется, так стараюсь. 
С т о л я р о в. Вот за это самое. Ну, добро! Спасибо, Маруся. (Кивком отпустил ее.) Видали? И эта - тоже. Неотразим! 
В е р е в к и н. Черт! Везет же человеку! 
К о л о д у б. А тебе что - завидно? 
В е р е в к и н. Сказал! Будь у меня его положение - мы бы еще посмотрели... Женщин привлекает - что? Власть. Слава. Скажешь, неверно? 
М и р з а я н (вошел. Крепыш лет тридцати. Очень черный, очень подвижной. Одет так же, как все командиры тральщиков). Что он тут травит, этот юноша?.. Оперативному пламенный привет! 
С т о л я р о в. А, герой дня! Здорово, Гурген. 
М и р з а я н. Командир "ТЩ-119" гвардии старший лейтенант Мирзаян с задания возвратился. 
С т о л я р о в (без знаков препинания). Честь и место вытирайте ноги комдива нет. 
М и р з а я н (опешил). Что? 
С т о л я р о в. Ты, вероятно, хотел спросить - где комдив? 
М и р з а я н. Действительно хотел. Сам не понимаю - зачем? Комдив у меня на корабле. 
С т о л я р о в. Что делает? 
М и р з а я н. Бреется. 
Все переглянулись. Колодуб выразительно хмыкнул. 
С т о л я р о в (кончил бритье). Готово! Илья! Будешь? 
Веревкин вяло отмахнулся. 
Что же ты? 
В е р е в к и н. Лень. И вообще - считаю ниже своего достоинства. 
К о л о д у б. Что? Бриться? 
В е р е в к и н. Вообще, весь этот ажиотаж. 
М и р з а я н. А что случилось? (Столярову.) Нет, ты вот что мне скажи. Человек, который за сегодняшний день вытралил шесть мин, сбил немецкий самолет и захватил в плен летчика - имеет он право на поощрение? 
С т о л я р о в (уклончиво). Орден получишь, Гурген. 
М и р з а я н. Орден - это в перспективе. Разреши, я расскажу тебе одну древнюю восточную легенду. 
С т о л я р о в. Я, кажется, ее уже слышал. 
М и р з а я н. Клянусь, что нет. Понимаешь - у одного отца было два сына. Оба были храбрые воины, очень любили друг друга и всем всегда делились. Но однажды... 
С т о л я р о в. Знаю. Один брат попросил у другого закурить? 
М и р з а я н. Верно. Послушай, как ты угадал? 
С т о л я р о в. Подсознательный процесс. Шут с тобой - на! (Вытаскивает жестянку.) И - баста. Больше никому. Комдиву не хватит. 
М и р з а я н (дрожащими руками сворачивает папиросу). Поверишь, с утра ни одной затяжки. (Увидел китель комдива.) Э, что же вы молчите? Можно поздравить? 
Стук в дверь. Вошел Володя. Ему лет тринадцать, но 
фронтовая жизнь придала ему черты ранней зрелости и 
даже суровости. Голос у него ломается - матросская 
зычность сменяется совершенно детскими интонациями. 
Он по-ребячьи увлечен строевой обрядностью. 
В о л о д я. Товарищ гвардии старший лейтенант, разрешите обратиться? 
С т о л я р о в. Обращайтесь, юнга Быстров. 
В о л о д я. Вас спрашивает капитан медицинской службы Лебедева. 
С т о л я р о в. Просите. Всё? 
В о л о д я (совсем другим тоном). Дядя Юра, дай закурить... 
С т о л я р о в. Что-о-о-о? Вон отсюда! (Шутя замахивается на него сапогом.) 
В этот момент вошла Лебедева. При ее появлении все 
офицеры встали. Лебедевой лет тридцать, может быть, 
немного больше. Можно не признавать ее красивой, но в 
ней видны ум, характер, женственность, а это важнее. 
Ее манеры представляют смесь изящества и некоторой 
грубоватости, свойственной женщинам, которым 
приходится вести вполне мужской образ жизни. Одета в 
обычную, хорошо сшитую морскую форму, поверх которой 
наброшен мокрый плащ-палатка. 
Л е б е д е в а. Я могу войти? 
С т о л я р о в (пряча сапог, смущенно). Да, пожалуйста. (Володе.) Вы свободны, юнга Быстров. 
И когда за Володей закрывается дверь: 
Оперативный дежурный гвардии старший лейтенант Столяров к вашим услугам. 
Л е б е д е в а. Здравствуйте. Лебедева. 
С т о л я р о в. Разрешите вам представить моих товарищей - командиров гвардейских кораблей. 
Все здороваются очень почтительно. 
Присаживайтесь, пожалуйста. Отдохните. 
Лебедева села. 
Ну как, доктор? Заштопали нашего немца? 
Л е б е д е в а. Там нечего штопать. Несколько легких ожогов и ссадин. Простейшая перевязка. Не понимаю, зачем я вам понадобилась? 
С т о л я р о в. Приказание комдива. Немец может дать очень ценные показания. 
Л е б е д е в а. Мне бы не хотелось задерживаться. Я могу получить катер? 
С т о л я р о в. Благоволите немного обождать. Комдиь приказал задержать вас до его возвращения. 
Л е б е д е в а. Вот как - он приказал? Вероятно, он забыл, что я у него не служу. 
С т о л я р о в (мягко). Это точно. Но мы - служим. 
Л е б е д е в а. И долго мне придется ждать? 
М и р з а я н. Комдив уже здесь. Мы вас очень просим - посидите с нами пять минут, побеседуйте. 
В е р е в к и н. Снимите плащ. Разрешите я вам помогу... 
К о л о д у б. Дозвольте мне. Я просушить повешу. 
С т о л я р о в (после некоторого колебания достает заветную жестянку). Вы курите? 
Л е б е д е в а. Спасибо. Что это у вас? Выбросьте немедленно эту мерзость. (Вынула из чемоданчика завернутую в газету сотню папирос.) Курите, пожалуйста, товарищи. 
Общее оживление. 
К о л о д у б. Дозвольте взглянуть на газетку? 
Л е б е д е в а. Старая. 
К о л о д у б. Это ничего. 
М и р з а я н. Разрешите от лица офицеров гвардейского дивизиона принести вам глубочайшую и искреннюю благодарность. 
Л е б е д е в а. Как торжественно! 
М и р з а я н. Вы поймите нас. Мы, так сказать, островные жители, скромные пахари моря, пасынки в нашей славной морской профессии... 
С т о л я р о в. Я попросил бы вас... 
М и р з а я н. Хорошо, скажем мягче: чернорабочие флота, незаметные труженики. В течение длительного периода времени мы были лишены печатного слова и курева, что, как известно, ожесточает нравы и подвергает мыслящую личность опасности духовного одичания. Но дороже всего для нас не эти щедрые дары, а ваша беседа. Ничто не действует столь облагораживающе на эти загрубелые, но чистые души, как общество женщины. И вот явились вы и сразу, как добрая фея... 
Л е б е д е в а. Я совсем не добрая фея. Я очень зла. (Взглянув на часы.) Вы милые люди, и в другое время я с удовольствием поболтала бы с вами. А сейчас - вы извините меня - я с трудом сдерживаюсь, чтобы не сказать какую-нибудь грубость. 
С т о л я р о в. Понимаю. Чаю хотите? 
М и р з а я н. Может быть, стакан вина? 
Л е б е д е в а. Благодарю, ничего не хочу. (Оглядывает комнату.) Почему в комнатах, где живут одни мужчины, всегда так неуютно? 
В е р е в к и н. Какой там уют! Мы народ бродячий - сегодня здесь, а завтра высадим десант на какой-нибудь остров Эн и - готово дело перебазировались. 
С т о л я р о в. Нам обрастать нельзя - мы в Берлин торопимся. 
К о л о д у б (углубившись в газету). Эге! 
В е р е в к и н. Что "эге"? 
К о л о д у б. Про нашего комдива. 
В е р е в к и н. Дай сюда. 
К о л о д у б. Дочитаю - дам. 
С т о л я р о в. Скажи хоть, что пишут? 
К о л о д у б. Пишут - правильно. 
М и р з а я н. Дай - вслух прочитаю. С выражением. 
К о л о д у б. Отстань. 
Л е б е д е в а. У меня такое впечатление, что вы все влюблены в вашего комдива. Что он, действительно так хорош? 
М и р з а я н. Старик, отвечай. К тебе женщина обращается. 
К о л о д у б (поднял глаза от газеты). Комдив? (Подумал.) Ничего. (Еще подумал.) Ничего. Заслуживает внимания. 
Л е б е д е в а. Любопытно. Теперь уже мне самой хочется дождаться вашего командира. Кстати, я хочу его спросить... 
Б а к л а н о в. О чем? 
При появлении Бакланова все офицеры поднялись со