Невеста-заложница

Хихикая и весело перекликаясь, женщины скрылись за задней дверью, и в тот же момент в комнату с новым порывом ледяного ветра вошел костоправ. В раненого на лежанке пришлось влить немало бренди, прежде чем он перестал стучать зубами и смог вытерпеть боль от вправляемых костей. Затем коновал осмотрел наложенный Порцией жгут, заново перевязал рану на руке и важно сообщил, что этот солдат вполне доживет до настоящего лекаря в Ньюкасле… если только ему не станет хуже. После чего достойный малый пристроился с кружкой у очага, намереваясь приятно скоротать вечерок.
Порция набросилась на жареного гуся с картошкой и печеные яблоки. Впервые с тех пор, как она попала в замок Грэнвилл, пища доставляла девушке такое наслаждение. И дело было вовсе не в скудости стола у Като — просто царившая там атмосфера так накалялась под пристальными и надменными взорами Дианы, что кусок не лез в горло. Порция не сомневалась, что именно эта атмосфера была причиной постоянных болей в желудке у Оливии.
Зато теперь она могла ни о чем не думать, кроме превосходной еды, и отдавала ей должное, нисколько не стесняясь и отрываясь от тарелки только для того, чтобы глотнуть еще вина. Она настолько увлеклась, что не замечала, как следит за ней Руфус с противоположного конца стола.
Впрочем, Руфус и сам не отдавал себе отчета, что не спускает глаз с Порции. В отличие от Уилла и Фанни. От взора расторопной хозяйки не ускользала ни единая мелочь, происходившая под ее крышей, и тем более жгучее любопытство снедало ее при виде столь необычного поведения Декатура. Еще никогда прежде она не замечала у Руфуса такого взгляда. Он казался едва ли не ошарашенным.
— Волынщик, давай музыку! — крикнул кто-то, когда пустые тарелки были отодвинуты, а кружки наполнены вновь. — Пора и поплясать!
— Ох! — Дуг с покорной улыбкой встал из-за стола. — Смотри не забывай подливать в мою кружку — и тогда я буду играть хоть до утра! — Не тратя времени даром, он накинул на плечо лямку волынки и заиграл «Веселого Гордона». Пары с нетерпеливыми выкриками тут же образовали широкий круг.
Музыка сдернула Порцию со скамьи, как нитки кукольника — марионетку. Присматривая партнера, она заметила, Как возбужденно притопывает ногами Уилл. Девушка ухватила его за руку и вытянула за собой в круг. Поначалу он опешил, но вскоре забористая мелодия захватила и его. Уилл принялся кружиться и подпрыгивать вместе с остальными.
Руфус, не выпуская из рук кружку, вальяжно развалился на скамье, следя за танцорами. Он невольно подумал, что Порция напоминает свечку: стройное легкое тело, увенчанное пышной пламенной шевелюрой невероятного рыжего оттенка. И танцевала она отменно. Волынщик мастерски перешел к наигрышу бешеного шотландского рила, и Уилл со своей партнершей продолжили пляску.
Руфус почувствовал себя лишним. Он всегда считался непревзойденным танцором и, как и многие жители приграничья, мог танцевать рил не хуже любого шотландца. Отставив в сторону кружку, Декатур решительно втиснулся в круг и заставил Уилла отступить. Кузен смерил его недоумевающим взглядом, но в следующий миг ухмыльнулся и отошел к стене.
Порция по-прежнему плясала в центре круга. Какое-то время они с новым партнером держались друг против друга, но вот их руки сплелись и оба бешено закружились под оглушительное топанье и хлопанье остальных танцоров.
В комнате и так было душно, да еще музыка поддавала жару. Порция плясала как заведенная, ее влажные волосы прилипли ко лбу. Одним стремительным движением она скинула с себя куртку, то же сделал и Руфус. Она ни разу не сбилась с ритма, не пропустила ни одного шага, хотя Дуг виртуозно исполнял самые сложные коленца зажигательного шотландского рила. И только когда волынщик, покраснев от натуги, из последних сил вывел заключительную трель, чтобы поскорее припасть к спасительной кружке, Порция топнула каблучками и в полном изнеможении рухнула на скамью, весело хохоча. Руфус, отирая пот со лба, плюхнулся рядом.
— Черт побери, утенок, эта музыка у тебя в крови!
— Совсем как когда-то у Джека, — ответила Порция. — Он мог переплясать кого угодно. К тому же мне нравится волынка.
— Кое-кто мог бы сказать, что у тебя испорченный вкус, — заметил Руфус и потянулся к своей кружке.
— Стало быть, его испортили мне с самого рождения. — Она откинула с лица волосы и вытерла пот тыльной стороной ладони. — Мы ведь еще не закончили танцевать, правда?
— Сомневаюсь. — Руфус поднял руку и промокнул кончиком пальца капельку пота у нее на носу, запоздало заметив: — О, а я думал, это просто веснушка. — Но почему-то не спешил убрать руку назад. Раскосые зеленые глаза, прикованные к его лицу, полыхнули жарким пламенем.
У Порции захватило дух. Ее словно околдовали. Все ощущения удивительно обострились: кажется, она чувствует каждую каплю крови, бешено струившейся по жилам, каждое движение окружавшей их шумной толпы — но значение имел лишь тот уголок за столом, в котором находились они двое. Вселенная внезапно сократилась до нескольких пядей, и шумевшие вокруг люди стали не более чем тенями, персонажами ее сна. Творилось нечто странное — Порция снова не в состоянии была контролировать свои действия: ею руководило нечто, скрытое доселе на самом дне души и разбуженное к жизни этим мужчиной, приковавшим к себе ее взор.
Однако завораживающее мгновение миновало, и морок рассыпался, раскололся на тысячу осколков, подобно тарелкам и кружкам, сметенным со стола чьей-то грубой рукой. Руфус поспешно убрал руку и отвел взгляд.
Оказывается, трое его солдат уже успели вытащить массивный стол на середину комнаты.
— Дамы, теперь слово за вами! — провозгласил один из них. — Не желаете сплясать, прежде чем выбрать себе дружка на ночь? — Рослый темноволосый детина добровольно взял на себя роль церемониймейстера. — Дуг, ступай на галерею и играй оттуда. Вы, леди, занимайте свои места на столе. А вы, джентльмены, выбирайте себе партнершу. Но если она вас перепляшет, то стребует ту цену, какую пожелает сама. А коли перепляшет кавалер — дама в его распоряжении на всю ночь, и бесплатно. Ежели кто свалится со стола — проигрывает сразу. Согласны?
Предложение было встречено одобрительным ревом и хохотом. Женщины одна за другой вскакивали на стол и для начала делали несколько первых шагов рила. Мужчины, громко восклицая и указывая на своих избранниц, полезли следом за ними. Повинуясь окрикам распорядителя, только что составленные пары одна за другой спрыгивали на пол, чтобы на столе остались первые два танцора.
Дуг заиграл во всю силу легких. Партнер явно уступал в проворстве своей даме, однако старался как мог, выкидывая одно за другим замысловатые коленца, прыгая, крутясь и размахивая руками под одобрительные аплодисменты развеселившейся публики. Но вот он сделал неверный шаг, и нога соскользнула со стола — незадачливый танцор еле сумел удержаться на ногах, когда свалился на пол.
Под оглушительный рев зрителей его дама ловко соскочила в широко распахнутые ей навстречу руки и что-то шепнула ему на ушко. Мужчина скривился в притворном огорчении, но тут же весело кивнул и повлек даму вверх на галерею.
Музыка продолжала играть все быстрее, и парочки одна за другой покидали общую комнату. Порция хохотала и хлопала вместе с остальными, и от возраставшего возбуждения у нее давно уже шумело в ушах. Творилось что-то непонятное, невообразимое: она боялась тронуться с места и в то же время ноги сами собой просились в пляс. Она не могла не принять участия в танце. Она горела как в огне, и ей было наплевать, виновата ли в том духота, вино, зажигательный рил или же охватившее ее возбуждение. Наконец она не выдержала и с торжествующим воплем вскочила на стол, как только его покинула очередная пара. В ответ волынщик заиграл еще неистовее, и она немедленно откликнулась на этот дикий ритм. Она вертелась, как дервиш в своем бешеном танце: рыжие волосы развевались, зеленые глаза сверкали, а — легкое подвижное тело вступило в состязание с искусством Дуга, который тоже старался вовсю.