Каратели

На мгновение в подвижных глазах Юлера промелькнула искра сильного чувства и то был не просто гнев, вызванный тем, что его провели. Тут за мной остановился потрепанный пикап с мексиканскими номерами. Мгновение спустя водитель нетерпеливо просигналил.
— Hasta lavista, мистер Юлер, — сказал я. — Миссис О’Херн, вы задерживаете движение. Поезжайте вперед, скажите мексиканскому чиновнику у шлагбаума, что мы остановимся на таможне и направляйтесь туда. Это здание по правую сторону. Остановитесь рядом с военным грузовиком.
Последовал короткий промежуток напряженного ожидания, а затем мы оказались в Мексике. Кларисса остановила вездеход на стоянке и устало откинулась на сидении.
— Господи, я чувствую себя как выжатая половая тряпка, — промолвила она, — если вы постоянно зарабатываете себе на жизнь подобным образом, я вам не завидую.
— Знаете, икра тоже поначалу не нравится, — сказал я. — Послушайте, Коутис, не вздумайте выкинуть какую-нибудь глупость. Вы же не хотите умереть после того, как война закончилась...
— Теперь это не понадобится, амиго...
Рамон Солана-Руис приблизился ко мне сзади, когда я осторожно вылезал спиной вперед из машины, сжимая в руке револьвер.
— Теперь он тебе больше не нужен, — сказал он. — Можешь отправить его домой.
Нам предстояло многое сказать друг другу, в том числе и слова благодарности, но все это не предназначалось для ушей сотрудника Юлера.
— Ладно, Коутис, выходите, — окликнул я его. Затем обвел его вокруг вездехода и остановил. — Сейчас вы получите отпускную. Но сначала я хочу перед вами извиниться и предупредить вас.
Коутис с удивлением посмотрел на меня.
— Извиниться?
Я пояснил, тщательно подбирая слова.
— Несмотря на то, что у меня нет никаких причин принимать во внимание ваши чувства, я сожалею, что вынужден был сделать это. Таковы мои извинения. Принимаете?
Он нахмурился и мгновение изучающе разглядывал меня, но не ответил. Наконец, он сказал:
— А предупреждение?
— По пути мы говорили о многих вещах. В том числе, как о важных, так и о не имеющих никакого значения. Возможно, вы спишите все услышанное на общую нереальность происходящего. Это ваше право. Но, возможно, однажды ночью вы проснетесь и задумаетесь над тем, что я вам сказал. Если такое случится и особенно если у вас возникнет желание что-либо по этому поводу предпринять, будьте осторожны. Хотя идея сама по себе не вызывает возражений. Это мой профессиональный совет, который вас ни к чему не обязывает. Ладно, прощайте.
Коутис помедлил, собираясь задать вопрос, потом быстро развернулся и пошел наискосок через улицу туда, где по другую сторону границы его ждал Юлер. Я увидел, как они обменялись рукопожатием. Юлер дружески похлопал Коутиса по плечу, и они вместе направились прочь.
Я вернулся к машине, где Рамон оживленно беседовал с Клариссой О’Херн. Что ж, он всегда умел вести себя с привлекательными женщинами. Как и подавляющее большинство латиноамериканцев.
 
Глава 9
Я пожал Рамону руку.
— Я опять перед тобой в долгу. Изумительное было зрелище: ты со своими солдатами и носовым платком. Как-нибудь напомни мне купить для тебя cerveza. Но каким образом ты узнал, где меня ждать?
— Мы оговорили это с твоим шефом, — пояснил Рамон. — После вашего сегодняшнего разговора он связался со мной по самым секретным каналам — насколько я понимаю, у вас возникли трения с вашей службой безопасности. — Рамон улыбнулся. — Похоже ваши политические интриги не менее запутаны, чем наши, друг Мэттью. Всегда находится политикан, который рвется к власти за чужой счет. Как бы то ни было, он предупредил меня, что ты заменишь человека, которого мы ждали. И что, возможно, тебе понадобится помощь на границе. Переход в Агуа Пряэта представлялся наиболее для тебя приемлемым. Мы договорились, что если станет известно об изменении твоих планов, твой шеф немедленно поставит меня в известность. Он этого не сделал, и вот я здесь. — Рамон бросил взгляд на Клариссу. — Сеньора рассказала мне, что она сестра Селтера, и что ее брата застрелили при попытке к бегству. Я-то думал, что мы, мексиканцы, обладаем монополией на способ ley-de-fuga избавления от неудобных пленников. Возможно, нам следует предъявить претензии вашему мистеру Юлеру. В любом случае, похоже, ситуация у вас сложилась достаточно серьезная.
— Верно, но в данный момент это не наша с тобой забота, — ответил я. — Предоставим Маку управляться с делами к северу от границы. Нам предстоят дела здесь, в Мексике. Вам что-нибудь известно об этом Эрнимане? И еще я хотел бы связаться с нашим агентом Нормой — Вирджинией Домингуэс.
Рамон покачал головой.
— Боюсь, что пока на оба вопроса ответ отрицательный. Возможно, утром я получу дополнительную информацию.
— Мак просил передать мне что-либо такое, о чем не хотел говорить по прослушиваемой линии?
— Опять нет. Он сказал, что надеется, ты поймешь, какого отношения требует к себе сеньор Эрниман, а прочие необходимые сведения сможешь узнать у меня. — Рамон взглянул на часы. — Увы, мне пора. Предстоит поблагодарить одного офицера за то, что предоставил своих солдат, и проверить кое-кого из своих информаторов. Предлагаю тебе тем временем направиться в Каборку, это в сотне километров к западу от пересечения дорог в Санта Ана. Не спеши, особенно после захода солнца, не забывай, что наши дороги не рассчитаны на быструю езду в темноте. В мотеле «Дель Камино» тебя примут в любое время. Утром я отыщу тебя там, и мы поговорим.
— Разумеется, — сказал я. — Если до того времени будешь разговаривать с Маком, передай, что со мной все в порядке — благодаря тебе. — Я улыбнулся. — Да, и, пожалуйста, скажи, что я приношу свои извинения за вызывающее поведение во время последнего телефонного разговора. Это потребовалось для большей убедительности.
— Обязательно. — Рамон поколебался, бросил взгляд на Клариссу и сказал:
— Не хочу обидеть несчастного мистера Селтера, с которым мне доводилось встречаться всего один раз, но я рад снова работать с тобой, Мэттью. Как ты считаешь: похоже это на былые времена?
Это было мило с его стороны, но отъезжая от границы я понадеялся, что этот визит будет не слишком походить на былые времена, когда мне зачастую приходилось нелегко. Мы миновали грязные улицы Агуа Приэта и вырвались на бетонное шоссе, уходящее на запад.
Неожиданно до меня дошло, что после того, как мы пересекли границу, Кларисса не проронила ни слова. Я оглянулся на нее и увидел в ее глазах странное выражение.
— Что случилось? — спросил я. В голосе Клариссы прозвучало благородное негодование:
— Мэттью Хелм, вы признаете, что все ваши угрозы — груды мертвых тел и ведра крови — были всего лишь искусно разыгранным спектаклем? Вы признаете, что всего лишь блефовали?
— Ничего подобного я не говорил, — заметил я. — С чего вы взяли?
— Вы попросили мистера Солана-Руиса извиниться перед вашим начальником за вызывающее поведение. Сказали, что это потребовалось... для большей убедительности.
— Разумеется, — согласился я. Девушка отлично сыграла свою роль и заслуживала объяснения. — Понимаете, миссис О, передо мной стояли две задачи. Не забывайте, что телефонная линия прослушивалась. Прежде всего, мне следовало вести разговор таким образом, чтобы не навлечь на шефа неприятностей. Никто не должен был заподозрить в нем сообщника сбежавшего изменника. Ему отводилась роль лояльного, рассудительного руководителя, который пытается вразумить дерзкого подчиненного, сорвавшегося с привязи. Юлер не должен был получить дополнительные козыри против него. Полагаю, этот аспект нашей беседы вы вправе назвать спектаклем.
Кларисса заколебалась.
— Стало быть, он не верил, что Джек и та девушка получили взятки за предательство, как это все утверждают? Приятно, наверное, работать на человека, который так верит в вас.
— Верит в нас? — Я пожал плечами. — Или верит в себя. Ведь именно он выбрал нас. Второй задачей было заставить Юлера поверить, что я не блефую. Беда гуманистов-фанатиков, вроде Юлера, в том, что у них довольно своеобразное отношение к смерти. Они уверены, что человек, заявляющий, что он готов умереть, либо блефует, либо сошел с ума. В противном случае Юлер счел бы, что я не решусь осуществить угрозу. И пострадало бы множество людей. Ясно?