Слушающие

О, КАПЕЛЛА, О, КАПЕЛЛА,
ГОЛОСОВ СО ЗВЕЗД КАПЕЛЛА,
ВЕСЕЛИМСЯ ОТ ДУШИ МЫ,
ЧТО НЕ ОДИНОКИ.
НАШИ БРАТЬЯ В ТОМ ПРОСТОРЕ
С НИМИ ПЕТЬ ХОТИМ МЫ В ХОРЕ,
НО ПРИХОДИТСЯ ОДНИМ.
МЫ СЛОВА ДАЕМ, ВЫ — НОТЫ,
НО УЖ СЛИШКОМ ВЫ ДАЛЕКИ.
АХ, КАПЕЛЛА…
САМЫЕ КРУПНЫЕ СТРОИТЕЛЬНЫЕ МОЩНОСТИ ВСЕХ ВРЕМЕН ПРИСТУПИЛИ СЕГОДНЯ К РАССЧИТАННОМУ НА ДЕСЯТЬ ЛЕТ СООРУЖЕНИЮ ПЛОТИНЫ, ПЕРЕГОРАЖИВАЮЩЕЙ ГИБРАЛТАРСКИЙ ПРОЛИВ. ПОСЛЕ ВОЗВЕДЕНИЯ ПЛОТИНЫ УРОВЕНЬ СРЕДИЗЕМНОГО МОРЯ ПОДНИМЕТСЯ, ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ДЕСЯТКОВ ЛЕТ ВОДА В НЕМ СТАНЕТ ПРЕСНОЙ И, ПРОХОДЯ ЧЕРЕЗ ГИДРОЭЛЕКТРИЧЕСКИЕ ГЕНЕРАТОРЫ, БУДЕТ ПОСТАВЛЯТЬ ЭНЕРГИЮ ДЛЯ РАЗЛИЧНЫХ ЦЕЛЕЙ, ВКЛЮЧАЮЩИХ ПЕРЕКАЧИВАНИЕ ВОДЫ ДЛЯ ОРОШЕНИЯ САХАРЫ, А ТАКЖЕ ДЛЯ ПРОМЫШЛЕННОСТИ. ПРИ ТАКОМ СЛОЖНОМ СТРОИТЕЛЬНОМ ПРЕДПРИЯТИИ, КАКИМ ДОЛЖНА БЫТЬ ПЛОТИНА, НЕИЗБЕЖНО ВОЗНИКНУТ ПОЛИТИЧЕСКИЕ, ОБЩЕСТВЕННЫЕ, ЭКОНОМИЧЕСКИЕ И ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ ПРОБЛЕМЫ. СПЕЦИАЛИСТЫ В ЭТИХ ОБЛАСТЯХ ПРИШЛИ К ВЫВОДУ, ЧТО ТОЛЬКО В МИРНОЕ, КАК СЕЙЧАС, ВРЕМЯ МОЖНО ДОСТИЧЬ СОГЛАШЕНИЯ…
Завершение синусоидального цикла развития с его взлетами и падениями может наконец произойти благодаря установлению контакта с более развитой цивилизацией, которая уже достигла стабильности…
ФРЕД ХОЙЛ, 1963
Условия двухтысячного года могут привести к ситуации, когда иллюзии, благие намерения и даже явно иррациональное поведение невероятно усилятся по сравнению с прежними временами. Такое иррациональное, направленное на самоудовлетворение поведение весьма вероятно в ситуации, когда индивидуум находится под чрезмерной защитой и лишен постоянного и объективного контакта с действительностью. Возьмем, к примеру, людей, наверняка многочисленных, которым работа обеспечивает основной контакт с действительностью. Если мы лишим их работы или удалим из нее важные элементы, связь этих людей с действительностью ослабнет. Результат — индивидуальный или всеобщий — может проявиться в таких формах, как политический раздел, разрушение семей и личные трагедии, или в поисках неких «гуманистических» ценностей, признаваемых многими бесполезными и даже иррациональными…
ГЕРМАН КАН и ЭНТОНИ ДЖ. ВИНЕР, 1967
Представьте себе, что ответ на одно из ваших посланий должен прийти через сорок лет. Какое великолепное наследие для ваших внуков…
ЭДВАРД М. ПАРСЕЛЛ, 1961
 
V
 
Роберт Макдональд — 2058
Бесчисленным эхом метался по дому
Путника крик…
Роберт Макдональд терпеливо ждал корабль, который должен был перевезти его из Майами на Пуэрто-Рико. Времени у него было полно. Ничто уже не ждало его в Аресибо, кроме воспоминаний, так зачем же спешить? Nous n'irons plus aux bois, les laurens sont coipes. [35] Он вновь закинул удочку в чистую голубизну воды, вдыхая запах соли и морского бриза, и глядя, как белые паруса кораблей скрываются за горизонтом.
На следующий день, когда в воде под помостом билась на шнурке добыча, а в голове у Макдональда заканчивалась разработка новой внутренней программы компьютерного перевода мандаринского диалекта на сингальский, к помосту пристал тримаран с нейлоновым парусом, похожим на снежный сугроб, сброшенный на коричневую палубу. У самого борта стоял викинг в голубых джинсовых шортах. Он бросил Макдональду нейлоновую веревку.
— Можешь зацепить за этот кнехт, друг? — спросил он.
Макдональд непонимающе уставился на него.
— Это такой столбик, друг, — невозмутимо продолжал мужчина.
Макдональд затянул двойной узел вокруг отполированного веревками кнехта. Медленно натягивая веревку, яхта замедлила свой дрейф вперед, остановилась и пошла к помосту.
— Спасибо, друг, — сказал матрос. — Чтоб ни одно из твоих посланий не осталось без ответа.
— Взаимно, — ответил Макдональд. — И ты плаваешь на всем этом один? — Он кивком указал на стройный кораблик с широкой каютой на тройном корпусе, весь сверкающий белизной бортов, паруса и каюты, поблескивающий нержавеющей сталью мачт и матовым атласом тиковой палубы.
— Один с возможными пассажирами, — уточнил матрос. Волосы у него на голове, лице, груди и ногах выцвели до цвета паруса, а там, где волос не было, кожа напоминала цветом палубу яхты.
— Да и один, если приходится. У меня на борту компьютер, который в несколько секунд ставит паруса, предсказывает шквалы, измеряет глубину, читает карту, держит курс и выслеживает рыбьи стаи, если захочется рыбки.
— Скоро ты опять поплывешь на Пуэрто-Рико? — мимоходом бросил Макдональд.
— После полудня… сегодня… завтра… послезавтра… Как получится, — ответил матрос. Он посмотрел на Макдональда. — Давно ждешь? — мужчина легко спрыгнул на набережную.
Макдональд пожал плечами.
— Пару дней.
— Извини, — сказал матрос. — У меня был пассажир из Аресибо, который слышал, что под Бермудами берут меч-рыбы, и мы заглянули туда.
— И вправду берут? — Макдональд оглядывал палубу, ища следы пассажира.
— Он зацепил одну с кормы и долго воевал с ней, пока не обрезал. Решил остаться и попробовать удачи с небольшой лодки. Кажется председатель какой-то компьютерной фирмы. «Ай-Би-Эм» ли, «Дженерал Электрик» ли, «Контрол Дейта» ли… в общем, одной из них.
— Низенький такой бодрячок с черной бородкой, лысеющий со лба? — спросил Макдональд.
— Точно, — ответил матрос. — Ты его знаешь?
— Это Фридман из «Ай-Би-Эм», — сказал Макдональд. — Да, я его знаю.
Однако он не знал, что Фридман собирается на Пуэрто-Рико. Не нужно было большого ума, чтобы понять, почему он ничего ему не сказал.
— Правишь на Пуэрто-Рико? — спросил матрос.
Макдональд вновь пожал плечами.
— Десять дней как из Нью-Йорка, — сказал он, а мысленно добавил: «После двадцати лет движения в обратную сторону». — Велосипедом и автобусом.
Прежде это был самолет на всем пути.
— Если бы я спешил, то сел бы на самолет или хотя бы на паром.
Он заметил входящий в Бискайскую бухту паром с Пуэрто-Рико, окруженный фонтанами воды, разгоняемой в стороны воздуходувами. Он похож, мелькнула мысль, на огромную водорезку.
— Плюс-минус несколько дней погоды не делают.
— Тем более что нам всем предстоит ждать шестьдесят лет, — сказал матрос и протянул загорелую руку. — Джонсон, капитан «Пеквуда». [36] — Он улыбнулся, и выгоревшие брови слегка поднялись. — Смешное название для тримарана из Майами, правда? Когда-то я преподавал английский, и в этом причина моей любви к противоположностям. Как видишь, я не Ахав, не ищу белого кита и вообще, пожалуй, ничего не ищу.
— Макдональд. — Он пожал протянутую руку с таким чувством, словно здоровался с самим морем. Потом улыбнулся. — Но ты можешь звать меня Исмаэль.
— Я уже слышал эту фамилию, — сказал Джонсон. — Макдональд, я имею в виду. Это не он был?..
— Да, — прервал его Макдональд, и печаль захлестнула его, как тошнота. Он быстро заморгал, чтобы сдержать слезы. Нет, он не боялся плакать в присутствии этого морского волка, но если бы была какая-то причина. Однако печалиться не было никаких оснований…
— Я узнаю, нет ли какого груза на Пуэрто-Рико, — сказал Джонсон. — Если да, то загрузим воду, провиант и — вперед.
— Это не горит, — крикнул ему вслед Макдональд.
И все-таки горело. Его жгло сейчас то, что до сих пор он в себе подавлял: он испытывал непреодолимое желание оказаться в Аресибо и кончить с ожиданием…
Его постоянно преследовал сон… даже, пожалуй, воспоминание, а не сон… что он просыпается один в большой кровати. В кровати матери, которая позволила ему туда забраться и прижаться к себе, мягкой и теплой, и так уснуть. Однако проснулся он один, кровать была пустой и холодной, и ему было страшно. В темноте он выбрался из кровати, стараясь не наступить на что-то страшное и не провалиться в какую-нибудь яму без дна, и, покинутый, перепуганный, побежал в темноте через холл к гостиной, крича: «Мама… мама… мама!» Перед ним замерцал огонек, небольшой огонек, разгоняющий мрак, и в этом свете сидела его мать, ожидая, когда отец вернется домой, и он почувствовал себя одиноким…