Это — убийство

— И что же стряслось?
— Энн пользовалась стенографическими блокнотами. — С ними что-нибудь случилось?
— Их хранили на дому у Дорис Бендер. Сегодня Торн поинтересовался записями, и Дорис их достала. Торн счел, что благоразумно эти бумаги сжечь. Когда он начал их уничтожать, то обратил внимание на то, что страницы были разделены посредине вертикальной чертой. Так часто поступают стенографистки, чтобы было удобнее писать сначала на одной, затем на другой стороне. Но у Энн такой привычки не было. Поэтому Торн присмотрелся к ним и заподозрил, что это были совсем не те блокноты, которыми пользовалась Энн. И никто не имеет понятия, куда они подевались.
— Значит, ты сейчас расследуешь это похищение, имея в виду выяснить, не связано ли оно каким-то образом с пропажей стенографических блокнотов?
— Говорю тебе с полной откровенностью, — заверил Дункан, — что я делаю максимум для того, чтобы отыскать Энн Хартвелл раньше федеральных агентов. Вот почему я не осмеливаюсь покидать твой кабинет, а сейчас мы с Барни оба торчим у тебя. Весь наш оперативный состав брошен на поиски этой женщины. Мы ждем, что нам позвонят сюда сразу же, как что-нибудь обнаружат. Только бы успеть раньше, чем это сделают федеральщики.
— Что так?
— Потому что, если она заговорит, нам хочется знать, что она скажет.
— Ты допускаешь, что она могла предать Торна?
— Этого исключать нельзя. Как и того, что ее на самом деле похитили, а блокноты выкрали.
Затрезвонил телефон. Морейн машинально положил руку на трубку, но Барни Морден стремительно подскочил и, буквально вырвав ее у него, прорычал:
— Хэлло… Кто это? — Некоторое время он молчал, затем произнес: — Да, это Барни. Шеф здесь.
Он, нахмурившись, выслушал сообщение, потом распорядился:
— Значит, так: она должна была уехать на личной машине или на такси. В первом случае ей кто-то позвонил и сообщил, где и когда ее подберут. Если же она выскочила по собственной инициативе, то обязательно воспользовалась такси. Проработайте этот вариант…
Он прервался, полный внимания к собеседнику. Наконец ответил:
— Не думаю, что это в чем-то меняет ситуацию. Я сейчас посоветуюсь с шефом и, если у него будет другое мнение, перезвоню. Не пренебрегайте такси… Выясните, как она была одета! Она ведь вышла из дома, так? Ясно, что не выбросилась в окно, да еще полуголой!
Положив трубку на рычаг, он выразительно посмотрел на Дункана:
— Мне нужно поговорить с вами, шеф.
— Вы хотите, чтобы я удалился? — осведомился Морейн.
— В этом нет необходимости, — остановил его Дункан. — Что там, Барни?
— Они пытались выяснить, как она была одета, когда покинула дом, — чуть поколебавшись, доложил Барни.
— И что они установили?
— Учитывая оставшиеся в квартире вещи, можно сделать вывод, что она вышла в коричневого цвета шляпке, в жакете на куньем меху и в шерстяном коричневом платье. — Морден не скрывал своего неудовольствия.
Лоб Фила Дункана прорезали глубокие морщины. Не произнося ни слова и засунув руки в карманы, он зашагал взад-вперед по кабинету.
Сэм Морейн собрал колоду карт и положил ее в ящик стола. Вновь зазвонил телефон. Барни Морден, который не отлучался от него, тут же схватил трубку.
Послушав немного, он бросил настороженный взгляд на Морейна и обратился к Дункану.
— Просят Морейна, — сказал он. — Голос женский. Морден все еще ждал указаний, когда Морейн хотел взять трубку. Но старший следователь лишь крепче в нее вцепился.
— Прекрати свои штучки, Барни, — вскипел Дункан. — Ты что, свихнулся?
Барни Морден начал что-то объяснять, но передумал и уступил место Морейну. Тот услышал возбужденный голос Натали Раис.
— Это мистер Морейн? — проверила она.
— Да, это я.
— Прошу вас, приезжайте сейчас же!
— Вы находитесь там, куда я вас послал?
— Да, да.
— Мне сейчас нелегко отсюда вырваться, — произнес он. — Можете ли вы свободно говорить оттуда, откуда звоните?
В тот же момент он уловил на той стороне провода какой-то нараставший грохот, на фоне которого девушка кричала почти истерично:
— Приезжайте, приезжайте немедленно! Вы должны прибыть сюда непременно! Я не знаю, что мне делать. Не слышу ни одного вашего слова. Ну пожалуйста, поспешите!
Морейн понял, что она рыдает, и тут снова раздался тот же грохот. Затем — “клик”, и связь прекратилась.
Морейн задумчиво положил трубку, изобразил зевок и посмотрел на часы.
— Как насчет партии в покер? — безразличным голосом спросил он.
— Никакого покера, — вырвалось у Дункана, требовательно глядевшего на него.
Морейн снова взглянул на часы.
— Сколько раз вам должны позвонить еще? — поинтересовался он.
— Не знаем.
— И как долго вы намерены еще задерживаться у меня?
— Сие тоже неизвестно. Морейн повторно зевнул.
— Ты был прав, когда говорил, что все это быстро приедается, Фил. Вчера еще я сгорал от интереса, а сегодня уже сыт по горло. Не знаю отчего: то ли утратилась новизна, то ли спал мало. А завтра утром дел видимо-невидимо… Пойду-ка я лучше домой, а кабинет оставлю в вашем распоряжении. Когда будете уходить, не забудьте захлопнуть дверь, замок закроется автоматически. Телефон переведен на город, в столе — почти полная бутылка коньяка. Если от нее что-нибудь останется, не забудьте поставить на место, чтобы не искушать уборщицу!
Морейн потянулся за пальто и, надевая его, снова зевнул. Поправляя галстук перед зеркалом, он увидел в нем лицо Барни Мордена, пытавшегося выразительной мимикой что-то передать окружному прокурору.
Морейн неожиданно повернулся, но Барни Морден уже успел натянуть маску безразличия.
— Значит, хочешь уйти? — задал вопрос Дункан. — Хочу, Фил.
— Ты уж извини за то, что я воспользовался твоим офисом, но мне требовалось место, где я чувствовал бы себя непринужденно. Если мы отыщем эту Хартвелл, я намерен допросить ее здесь.
Морейн открыл ящик стола и достал оттуда ключ.
— Держи, — протянул он Дункану. — Это от входной двери.
Морейн застегнул пальто, натянул перчатки и попрощался:
— Привет, ребята, будьте здоровы. И чувствуйте себя как дома.
— Ладно, поступай как знаешь, — посоветовал Дункан.
Барни Морден молчал, будто воды в рот набрал.
Морейн вышел из кабинета, открыл дверь офиса, но едва выбрался в коридор, как тут же уловил какое-то движение слева.
— Ах ты ублюдок! — взвизгнул мужской голос. — Ну теперь-то я с тобой разделаюсь!
В тот же миг Морейн увидел блестящий металлический предмет, нацеленный ему в живот. Кто-то с оружием в руках рванулся ему навстречу. Отчаянно крутанувшись, Морейн сумел справа двинуть нападавшему в челюсть. При слабом верхнем освещении он отчетливо разглядел черты бледного лица, налитые кровью глаза, окаймленные черными кругами.
Ричард Хартвелл.
Морейн схватил его за запястье и вывернул руку, державшую оружие. Примчавшийся на крик Барни Морден молниеносно оценил ситуацию и нанес Хартвеллу резкий удар. Морейн почувствовал, как обмякла зажатая им рука. Дантист растянулся на полу.
Барни Морден шагнул к поверженному доктору, схватил его за шиворот и поволок в кабинет.
Вышедший вслед за ним Фил Дункан подобрал валявшийся никелированный револьвер. В кабинете он осмотрел оружие, повернул барабан и в изумлении воззрился на Морейна.
— Да он же не заряжен! — поразился прокурор. Лежавший на полу Хартвелл открыл глаза и испустил тяжкий вздох.
Морден пнул его ногой:
— Что это тебе взбрело в голову, приятель?
Дантист зажмурился и ничего не ответил, Дункан вопросительно глядел на Морейна.
— Это доктор Ричард Хартвелл.
— Мы разыскиваем его по всему городу, — воскликнул Барни Морден, — а он, оказывается, прячется тут, в коридоре, чтобы пристрелить Сэма! — Он наклонился к доктору и, приподняв его за шиворот, усадил в кресло. Затем дал ему хлесткую пощечину. — Эй, очухайся. Тебе предстоит кое-что нам выложить.