Святая преданность

– Я скажу Чарли.
– Ты уйдешь ненадолго. Сомневаюсь, что они даже заметили твое отсутствие, особенно если ссорятся. Бадди останется здесь, пока мы вернемся?
– Он будет сидеть здесь хоть всю неделю, если я скажу.
– Скажи… – Смит тихо свистнул, и лошадь подошла к нему.
– Разве мы не можем пойти пешком?
– На Пите мы быстрее доберемся до родника.
– Оставайся здесь, Бадди, – сказала Вилла, когда собака стала подниматься. – Оставайся, – она положила свою ладонь на нос пса, и он снова лег.
– На сколько я знаю, Пит, у тебя еще не было дамы на спине. – Смит говорил это мягко, будто разговаривал с человеком. – Не обращай внимания на юбку, которая будет развеваться. Это как раз то, с чем мужчина должен мириться, когда рядом находится женщина. – Он сел на лошадь и протянул руку. – Ставь ногу в стремя, а я подниму тебя вверх.
Вилла пыталась изо всех сил, но стремя было очень высоко.
Смит отпустил ее руку… Не успела она понять намерения молодого человека, как он схватил ее подмышки, втянул в седло и посадил к себе на колени. Вилле казалось, что она была в миле от земли.
– О! О! Я упаду.
– Не упадешь. – Он удобно посадил ее между выступом седла и своей грудью. Обнял за талию. И когда его руки обхватили ее, Вилла почувствовала себя запертой.
Охваченная необъяснимой паникой, она попыталась соскользнуть с коленок, но Смит крепко сжимал ее в объятьях.
– Черт, сиди спокойно, – сказал он резко. – Пит не знает, что и думать о твоей юбке, а ты еще бьешь его в бок. – Лошадь танцевала и вскидывала голову. – Успокойся, Пит. Где твои манеры?
– Я хочу слезть.
– Ради Бога! Я только втащил тебя сюда и не потрачу усилие зря. Пошел, Пит.
Вилла как раз не предусмотрела близости Смита и чувствовала ее каждой клеточкой своего тела. Она была неподготовлена к теплой твердости молодого тела, к силе в руках, сжимающих ее. Вилла напряглась и замерла, не позволяя себе лишних движений, она отвернулась от Смита, и невидящие глаза ее смотрели вперед.
«Вилла Хэммер, ты потеряла разум. Что овладело тобой? Почему скачешь в ночь с этим чужим мужчиной?» – твердила она про себя…
«Она испугана до смерти, – думал Смит. – Ну, конечно, она должна быть напугана. Глупо с ее стороны доверять мужчине, о котором не знаешь ничего, кроме того, что видела его пьяным. Боже, – осекся Смит. – Я думаю о ней хуже, чем о маленькой проститутке из телеги. Разве так можно!»
Он не знал, почему предложил ей поехать к источнику. Она выглядела такой печальной и одинокой там, под деревом, с собакой. Смит понял, что ей очень тяжело. Но, черт, нужно быть более благоразумной, если она действительно собирается остаться в этом краю.
– Было глупо с твоей стороны поехать со мной, – бросил он почти сердито.
– Я знаю. – Слова прозвучали так тихо, что он едва разобрал их.
Легкий ветерок дул в лицо и развевал золотистые волосы молодой красавицы. Вдруг небольшой порыв ветра бросил их прямо в лицо Смиту, и они зацепились за небритую шею молодого человека.
– Никогда не уходи одна с мужчиной, которого не знаешь. Слышишь?
– Да, слышу.
– Я могу прямо сейчас остановить лошадь и сделать все, что захочу. Ты ничего не сможешь поделать с этим.
– Я буду бороться.
– Вздор мелешь, – фыркнул он.
– Почему ты пугаешь меня?
– Ты действительно напугана… Почему же поехала со мной. Я ничтожный, гадкий пьяница. Помнишь?
– Но теперь ты не пьяный и… и ты нравишься Бадди. Ты не можешь быть плохим, раз так любишь животных, и они чувствуют и понимают это.
– Боже! Ни разу в жизни не слыхал подобной глупости! Я нравлюсь собаке только потому, что накормил ее.
– Нет. Бадди сильнее голода. Он узнал, если бы ты просто подлизывался или заигрывал с ним. Кроме того, мистер Байерс сказал, что ты очень надежный, когда не…
– … бываю пьяным.
– Да, он сказал именно так. И мысль о купании, возможности вымыть волосы поборола здравый смысл. Я не знаю, о чем думала. У меня нет мыла и полотенца. Отвези меня обратно, пожалуйста.
– Ты всегда такая вежливая и говоришь «пожалуйста», «спасибо» каждому встречному?
– Стараюсь быть… – сказала она холодно. – Отвези меня обратно, пожалуйста.
– Нет. У меня есть мыло, и ты можешь использовать одну из моих рубашек в качестве полотенца.
– В самом деле, я лучше вернусь.
– Завтра ты встретишься с Мод. Она не разрешит остаться, но по крайней мере, ты будешь чистой, когда отправишься в Шеридэн.
Несмотря на страх и не совсем приличную ситуацию, в которую она попала, смех вырвался из ее губ. Но смех этот не был вызван истерикой или нервами. Невозможно было иметь ясные мысли, когда каждый шаг лошади заставлял явственно чувствовать седло под собой в то время, как плечи лежали на груди у довольно приятного во всех отношениях молодого человека. Неизвестно почему, страх начал уменьшаться, и она расслабилась… немного.
– Храбрая и глупая, – пробормотал Смит в ее волосы.
– Еще далеко? – спросила Вилла, держась одной рукой за луку седла, а другой – за выступ. – Эта бедная лошадь истощится.
– Он даже не почувствовал бы тебя на своей спине, если бы не юбка, постоянно бьющая его.
– Но ведь он должен чувствовать дополнительный вес.
– Пит привык к этому. Я каждую ночь нахожу женщину, которой нужно помыться.
Вилла повернула голову. Луна достигла вершины горы. Его лицо было близко… очень близко. Смит оставил шляпу возле Бадди. И сейчас его волосы, шевелящиеся от ветра, завивались на лбу. Вилла смотрела на него завороженно, и в то же время чувствовала на своем лице горячий спрашивающий взгляд и была благодарна темноте, скрывающей краску, которая поднималась от шеи к щекам и очень стесняла бедную девушку.
Крепкие руки нежно держали ее. Она ни разу не была так близко к мужчине, кроме тех случаев, когда ее хватали и прижимали против воли. Ощущение рядом твердого теплого тела вызвало у нее прилив возбуждения. Она наслаждалась теплом его дыхания и размышляла, чувствует ли он биение ее сердца.
Смит остановил лошадь среди низкорастущих ив. Несколько минут он сидел недвижимо и прислушивался. Осторожность проникла глубоко в Смита. Привычку многих лет трудно разрушить. Его острый слух уловил биение крыльев, потом визг маленького животного, захваченного в сильные когти совы. Это был натуральный звук. Настроившись на ночные звуки, он еще довольно долго прислушивался, затем опустил Виллу вниз, и сам слез с лошади.
– Останься здесь с Питом. А я пока посмотрю кругом, – проговорил он тихим голосом и скрылся в темноте.
Стоя на месте, Вилла видела только линию деревьев и кустов. Она все время прижималась к лошади и держалась за стремя. Пит не шевелился, но, как любое дикое животное, был настороже. От волнения перехватило дыхание. Рука непроизвольно шарила в кармане. Единственное оружие, которое было с собой – карманный нож. Она схватила его и ждала.
Смит появился с другой стороны. Он подошел без звука. Светлые волосы пылали в темноте.
– Ты испугал меня!
– Пит предупредил бы, если бы это был кто-нибудь другой, а не я. Зрение и слух у животных гораздо острее, чем у нас. Его уши вращаются и дергаются, он поднимет голову, понюхает ветер и становится беспокойным, если что-то незнакомое приближается к нему. – Смит говорил и одновременно рылся в седельной сумке.
– Почему ты должен был осмотреть все кругом?
– Некоторые дикие животные приходят ночью к водопою, хотя они обычно не пьют из теплой лужи… Пойдем. Оставайся здесь, Пит…
Когда Вилла споткнулась на неровной земле, шагая позади Смита, он повернулся, взял ее за талию и повел через ивы к маленькому источнику, который блестел в лунном свете.
– Пять – шесть шагов, и ты скроешься с головой. – Он положил мыло на плоский валун около источника и снял рубашку.
– Что ты делаешь? – тревога звучала в голосе Виллы.
Смит про себя выругался.
– Оставляю тебе рубашку, а сам вытащу другую из вещевого мешка, пока буду тебя ждать.