Здесь царствует любовь

— Саммер… — не то прошептал, не то простонал он, когда губы их наконец разъединились. — Саммер!..
— Слейтер!.. — с наслаждением произнесла она. — Кто-нибудь может прийти сюда, — добавила она, улыбнувшись.
— Да. Ты права, — согласился Слейтер, быстро и жадно целуя ее. — В конце концов, что значат для нас еще несколько часов? Но когда наступит вечер, девочка моя… — прошептал он, страшно расширяя глаза.
Саммер приложила палец к его губам.
— Вы пугаете меня, мистер Маклин? — спросила она. Ее глаза при этом весело сверкнули из-под длинных ресниц.
— Просто честно предупреждаю, мисс Кайкендал.
Шляпа Слейтера была сейчас вопреки обыкновению сдвинута на самый затылок, и Саммер могла видеть его лицо целиком. Его живые темные глаза казались серьезными, но в самых их уголках нетрудно было заметить пляшущие озорные огоньки. Странно, но этот спокойный, веселый мужчина почти ничем не походил на того хмурого, сердитого Маклина, которого она встретила на кухне его дома всего несколько недель назад. Совершенно исчезли и ее собственные смущение и неловкость. Обнаружив, что ее прическа слегка растрепалась, Саммер улыбнулась и принялась заправлять выбившиеся локоны обратно в косу.
— Надень-ка все-таки свою шляпку, Девочка-Лето. Мне совсем не хочется, чтобы солнце обожгло твой очаровательный носик.
Лошадь, почувствовав, что ей никто не мешает выбраться из надоевшей воды, резко выпрыгнула на берег. Слейтер, обнимавший Саммер, покачнулся и чуть не соскользнул вниз, но успел вовремя ухватиться за луку седла. Они оба рассмеялись. Вообще и он, и она чувствовали себя будто дети, возбужденные неожиданной свободой. Все кругом было новым и прекрасным.
Оказавшись в доме, девушка с интересом огляделась вокруг. От верховой прогулки, а еще больше от того, что произошло во время остановки, лицо ее раскраснелось, и Слейтеру она казалась еще прекраснее. В Саммер были душевная глубина и быстрота мысли, которые он так ценил в людях. И вместе с тем она была настоящей женщиной, умеющей понимать, заботиться и любить. Такой невестой мог гордиться любой мужчина!
— Ты — неотъемлемая часть всего этого, Саммер, — неожиданно для нее произнес Слейтер, снимая девушку с лошади. — Это твой дом.
Она взглянула ему в лицо. Слейтер ответил прямым, уверенным взглядом. Она посмотрела на освещенную солнцем лужайку, на тенистые заросли деревьев, обещающие столь желанную после верховой прогулки прохладу. Дом с его верандами и росшими вокруг огромными дубами, каждый из которых раскинул ветви не менее чем на пятьдесят футов, выглядел солидным и надежным. Слишком счастливая, чтобы заговорить, Саммер просто кивнула головой.
Слейтер, положив руку на плечо девушки, прижал ее к себе и улыбнулся.
— Пойдем. Ты должна все здесь осмотреть.
Ярдах в сорока к юго-западу от главного дома располагался сарай, в котором, судя по доносившемуся из него кудахтанью, находились куры. Выстроен он был из кирпича и имел широкие окна и двери, что обеспечивало хорошую вентиляцию. За ним стояло длинное приземистое здание из камня, служившее общежитием для сезонных рабочих. Миновав его, Саммер увидела примерно такой же длины барак, разделенный на множество небольших комнат. В них хранили и ремонтировали седла и прочую конскую сбрую, различный инструмент и другие необходимые в таком обширном хозяйстве вещи. Имелась даже кузница. За бараком виднелся еще один сарай, уже заполненный доверху сеном, и три просторных загона для скота.
Но больше всего поразил Саммер сад, разбитый у общежития. Занимал он где-то около двух акров. Более ухоженного и красивого участка земли ей видеть еще не приходилось. По границам его несколькими рядами стояли сверкающие изумрудной зеленью фруктовые деревья, а между ними весело струились по прямым рукотворным руслам прозрачные ручейки. Картина так потрясла девушку, что Слейтер, взглянув на ее лицо, невольно рассмеялся.
— У нас здесь работает множество людей. Теперь ты понимаешь, почему я говорил, что тебе нет необходимости мучиться с собственным огородом.
— Но… — Саммер запнулась. Глаза ее слегка сузились, придав лицу чуть хмурое выражение. — А зачем же тогда кто-то вспахал землю у нас на участке перед нашим приездом, подготовив его для посадок?
— Это старина Енот. Он у нас за садовника. Мужчина он ответственный. Без его разрешения никто и ногой не ступит в сад. Енот собрался выращивать арахис, а тот солнечный пятачок на вашем участке, на его взгляд, для этого весьма подходит. — Взглянув на помрачневшую Саммер, Слейтер улыбнулся и обнял ее. — Не расстраивайся. Все в порядке, любовь моя. Енот рад вашему приезду и лишь весело засмеялся, когда я сообщил ему, что он остается без арахисовой плантации.
Они уже пересекли сад и оказались в дальнем его углу, отгороженном аккуратно подстриженным кустарником. Здесь стояли грубо сколоченные столы, на которых были разложены для сортировки и просушки перед хранением выращенные в саду плоды. Неподалеку виднелся и погреб с распахнутой пока дощатой дверью.
— Неужели Енот справляется со всем этим один?
— Конечно, нет. Здесь у нас живет несколько мексиканских семей. Их мужчины пасут скот вместе с моими ковбоями. Но те, что уже в годах, а также женщины помогают Еноту. Они работают вместе и честно делят урожай. Но Енот здесь босс, ты уж об этом, пожалуйста, не забывай. — Слейтер засмеялся, но вскоре лицо его сделалось опять серьезным. — Я знаю, что некоторые до сих пор не могут забыть мексиканцам расстрел нашего гарнизона в Аламо во время войны. Но в Техасе живет очень много добрых и дружелюбных мексиканцев. Они так же, как и мы, любят своих детей и заботятся о чистоте и благоустройстве своих жилищ. Если ты с ними ведешь себя порядочно, они отвечают тебе тем же и никогда не навредят. Взгляни-ка, какие цветы они выращивают.
Саммер увидела группу стоящих чуть в стороне небольших аккуратных домиков, буквально утопавших в море цветов. Цветы обвивали изгороди, веранды и стены домов, издалека напоминавших разноцветные палитры художников. Во дворах резвились играющие дети, на кустах сушилась выстиранная одежда. Девушка подумала, что Кип Маклинов весьма походил на небольшой город.
— Когда папа приехал сюда, кругом были только холмы и дикие прерии, а население этих мест состояло из индейцев и скрывающихся от правосудия преступников, — сказал будто угадавший ее мысли Слейтер. — Но он решил, что раз уж он очутился в этой стране, то надо постараться привить ей самое лучшее из того, что он знал сам. И он сделал правильную ставку. Кип он успел превратить в симпатичный уголок. Причем обитатели ранчо в состоянии теперь сами обеспечить себя практически всем необходимым. Мы должны идти в том же направлении, чтобы сохранить созданное им для следующих поколений Маклинов.
Осмотр был закончен, и они, держась за руки, неторопливо пошли по пыльной дорожке к дому. Попадавшиеся по пути работники вежливо здоровались, снимая шляпы, а пропустив парочку, улыбались и понимающе подмигивали друг другу. Вот и веранда. Там на превращенном в стул и отполированном за много лет пне большого дерева восседал Бульдог, обстругивающий своим огромным ножом какую-то палочку. Когда старый ковбой увидел подошедших Саммер и Слейтера, губы его сначала вытянулись, а потом расползлись в стороны, и кончики их слегка дрогнули.
— Ну вот, — произнес он, разбрасывая ногой стружки по каменному полу. — Похоже, что в этом доме вообще никто не собирается работать. Ты где-то гуляешь, старый бездельник Джек намылил хвост и думает только о сооружении печки на дворе Малого ранчо, а здесь скоро все высохнет и зарастет бурьяном. И похоже, я единственный, кто задумывается об этом.
Бульдог поднялся со стула, отошел к перилам веранды, смачно сплюнул на землю коричневой слюной и вернулся на прежнее место.
Саммер, поежившись, взглянула на Слейтера, уверенная, что увидит помрачневшее лицо и сердитый взгляд. Слейтер сильно прищурил глаза, которые стали похожи на маленькие щелочки, но кончики его губ подрагивали. Он явно с трудом сдерживал улыбку.