Конные варвары
Было ли это приглушенным дыханием? Язон не был уверен. Он вновь перенесся в камач вождя и с удивлением увидел человека на носилках. Тот был связан, и вокруг его шеи была веревка. Он не пытался ослабить эту веревку и освободиться: на месте пальцев у него были окровавленные обрубки. На голых ногах пальцы тоже были обрублены. – Медленная смерть, – сказал Темучин, пристально глядя на Язона. – Даен предал меня и перешел на сторону Горных ласок. Он здесь уже много дней. Но сегодня его постигнет справедливость.
Вождь поднял руку.
Воины держали человека и он не мог сопротивляться. Тонкие кожаные ремешки глубоко врезались в его запястья и лодыжки. Его правую руку прижали к земле и один из солдат взмахнул топором, рука отлетела в сторону, кровоточа. Воин отрубил вторую руку, а затем обе руки.
– Он мог жить еще несколько дней. У него оставались еще руки и ноги. – Сказал Темучин. – Если бы он продержался подольше, может быть я помиловал бы его на третий день. А может и нет. Я слышал о человеке, который продержался так целый год, пока не настал его последний день.
– Очень интересно, – сказал Язон. – Я слышал об этом обычае, но вижу впервые. – Нужно было что-то предпринять. Он услышал топот моронов снаружи и крики. – Ты слышишь? Слышишь свист?
– Ты сошел с ума? – Удивленно спросил Темучин. Он гневно махнул рукой и лишившегося сознания человека унесли, его отрубленные конечности тоже убрали.
– Это был свист, – сказал Язон, идя к выходу. – Я должен выйти. Сейчас я вернусь. – Офицеры в шатре были ошеломлены не меньше Темучина. Никто так не прерывал аудиенцию у вождя.
– Одну минутку, я сейчас.
– Стой! – Крикнул Темучин, но Язон был уже у выхода. Охранник преградил ему путь, вытягивая меч. Язон толкнул его плечом – тот покатился по земле – и вышел.
Охранники, стоявшие снаружи, не обратили на него внимания, они следили за теми, кто входит. Идя спокойно, но не быстро, Язон повернул направо и достиг угла камача раньше, чем преследователи выскочили наружу. Сзади послышались крики и охота началась. Язон завернул за угол и изо всех сил побежал вдоль стены.
В отличие от меньших, круглых камачей, это был прямоугольник, и Язон достиг следующего угла и завернул за него раньше, чем разъяренная толпа смогла увидеть, куда он делся. Крики продолжали звучать за ним, а он изо всех сил бежал вдоль стены. Только добежав до передней стены, он замедлил шаг и повернул за угол.
Преследователи рассыпались в разных направлениях, их крики звучали в отдалении, как собачий лай. Два охранника у входа тоже приняли участие в охоте, а все стоявшие поблизости глядели в разных направлениях. Язон спокойно подошел ко входу и вошел внутрь. Темучин, гневно шагавший по камачу, услышал, что кто-то вошел.
– Ну! – Крикнул он. – Поймали… Ты? – Он отступил на шаг и выхватил сверкающий меч.
– Я твой верный слуга, Темучин, – спокойно сказал Язон, разводя руками, но не отступая. – Я пришел сообщить тебе о нарушениях твоего указа среди племен.
Темучин не ударил, но не опустил меч.
– Говори быстрее, твоя смерть у меня в руке.
– Я знаю, ты запретил стычки среди тех, кто служит тебе. Но люди напали на мою служанку, которая убила воина, напавшего на нее. Я был рядом с ней с того дня, как это случилось и до сего дня. Я попросил достойного доверия человека следить за ней и сообщать мне. Я услышал его свист; он не осмелился войти в камач Темучина. Я только что разговаривал с ним. Вооруженные люди напали на мой камач в мое отсутствие и захватили моих слуг. Но я слышал, что для всех, кто служит Темучину, существует один закон. Я прошу у тебя справедливости.
За Язоном послышался топот и вбежали преследователи. Они остановились в недоумении при виде стоящих лицом к лицу Язона и Темучина, со все еще обнаженным мечом.
Темучин смотрел на Язона. Меч его слегка дрожал в руке. В молчании был ясно слышен стук его зубов, когда он опустил меч острием в грязный пол.
– Аханк! – Выкрикнул он, и офицер выбежал вперед, хлопнув себя по груди. – Бери четыре руки людей и скачи в племя Шейнина из клана Крысы… – Я могу показать… – Прервал его Язон.
Темучин повернулся к нему, приблизил свое лицо так, что Язон ощутил его дыхание на своих щеках, и сказал:
– Заговоришь еще раз без моего разрешения – умрешь!
Язон молча кивнул. Он знал, что и так перегнул палку. Помолчав, Темучин отвернулся к офицеру:
– Отправляйся к Шейнину и прикажи ему выдать тех, кто захватил пиррянских слуг. Приведи их сюда.
Аханк побежал к выходу, салютуя по пути; в окружении Темучина повиновение расценивалось выше вежливости. Темучин в дурном настроении ходил взад и вперед, офицеры молча отступили к стенам, некоторые выскользнули наружу. Только Язон стоял прямо – даже тогда, когда разъяренный вождь помахал перед его носом кулаком.
– Почему я позволяю тебе все это? – Он спросил его с холодной яростью. – Почему?
– Могу я ответить? – Спросил Язон спокойно.
– Говори, – проревел Темучин, нависая над ним, как падающая гора.
– Я вышел из камача Темучина потому, что это была единственная возможность добиться справедливости. Я был уверен в справедливости вождя. Темучин молчал, но глаза его гневно сверкали.
– Жонглеры не знают племени и не носят тотема. Так и должно быть, ибо они ходят от племени к племени и не должны хранить верность. Но я должен сказать тебе, что родом я из племени пиррян. Они прогнали меня, и поэтому я стал жонглером.
Темучин не задал напрашивающегося вопроса, и Язон был вынужден продолжать. Нельзя было допустить, чтобы молчание затянулось.
– Я должен был уйти, потому что… мне трудно об этом говорить… сравнительно с другими пиррянами… я слишком слаб и труслив…
Лицо Темучина налилось кровью. Он разразился хохотом. Все еще хохоча, он подошел к трону и упал на него. Никто не знал, что делать; поэтому все молчали. Язон позволил себе слегка улыбнуться, но ничего не сказать. Темучин знаком подозвал слугу с кожаным кувшином ачада и выпил один глоток. Хохот перешел в хихиканье, потом совершенно замер. Вождь снова был холоден, он полностью овладел собой.
– Я доволен, – сказал он. – Мне редко приходится смеяться. Ты слишком умен, пожалуй, даже слишком, когда-нибудь ты умрешь из-за этого. Продолжай рассказ о пиррянах.
– Мы живем в горных долинах севера и редко спускаемся на равнину.
Язон подготовил этот рассказ еще до присоединения к кочевникам: теперь было время использовать его. – Мы верим в силу, но верим и в закон. Но мы редко покидаем наши долины и убиваем всех, кто нарушит наши границы. Наш тотем Орел, он означает силу и любая наша женщина может убить воина голыми руками. Мы слышали, что Темучин принес на равнины закон, поэтому меня послали сюда, чтобы я узнал правду. Если это правда, то пирряне присоединятся к Темучину…
Оба они взглянули на внезапную помеху – Темучин, так как послышались крики команды и группа моронов остановилась у входа в камач – Язон, потому что приемник слабым голосом произнес: – Язон. – Он не понял, кто это говорит, Мета или Гриф.
Аханк и его воины вошли в камач, таща за собой пленников. Их было двое. Один раненый, истекал кровью, другой был невредим. Язон узнал в них кочевников из племени Шейнина. Внесли и положили у стены Мету и Грифа, окровавленных, избитых, неподвижных. Гриф открыл один неповрежденный глаз, сказал «Язон» и снова потерял сознание. Язон двинулся к ним, но овладел собой и заставил себя остановиться. Сжав кулаки так, что ногти врезались в ладони.
– Докладывай, – сказал Темучин.
Аханк выступил вперед.
– Мы сделали так, как ты приказал, Темучин. Быстро прибыли в это племя и Шейнин указал нам камач. Мы пошли туда и вынуждены были убивать, чтобы заставить их подчиниться. Двое захвачены в плен. Рабы дышат, я думаю, они живы.
Темучин в очевидной задумчивости потер подбородок.
Язон заговорил:
– Могу я получить у Темучина разрешение задать вопрос?
Темучин пристально посмотрел на него, затем кивнул в знак согласия.