Небо смотрит на смерть

— Совершенно верно.
— Преступник ведь не всегда оставляет отпечатки пальцев на месте преступления?
— Нет, не всегда.
— Не кажется ли вам, господин эксперт, исходя из вашего опыта, что преступники в наши дни очень хорошо знают о том, что оставлять отпечатки пальцев на месте преступления крайне опасно?
— К несчастью, это именно так.
— И тот, кто собирается совершить преступление, чаще всего принимает меры предосторожности против этого?
— Да, это так.
— Тогда как ни в чем не повинный человек может и не подумать об этом?
— Совершенно верно.
— Большое спасибо.
Вызвали инспектора Бэйтса. Он показал, как выглядело место преступления, когда он приехал туда, как обнаружил письмо, и подтвердил отсутствие каких-либо улик против кого-либо, кроме Хилари. Сэр Фрэнсис тщательно опросил его относительно его первого разговора с обвиняемым, допроса в полиции, а также обстоятельств, приведших к аресту.
И вновь вопросы Мёргатройда вызвали у всех удивление. Он поинтересовался, в каком состоянии находилась квартира погибшей Луизы: была ли застелена кровать, имелись ли пятна рома на поверхности телевизора, не возникло ли у инспектора ощущения беспорядка и неприбранности? Кроме этого Мёргатройду удалось добиться еще существенного признания в том, что обвиняемый был искренне потрясен вестью о смерти жены, хотя инспектор и попытался жестом и интонацией показать, что лично он не поверил в это.
Вслед за Бэйтсом показания начал давать некий седовласый, розоволицый мужчина, произнесший присягу приятным интеллигентным голосом. Вопросы задавал мистер Форбс, помощник прокурора.
— Ваше имя Генри Джордж Сэлкомб и вы живете по адресу Мэйнор Роуд тридцать восемь «а» в доме Барнета?
— Да.
— А по профессии вы спортивный комментатор?
— Верно.
— Вы, кажется, специально изучали игру в крикет, выступали в команде от округа и написали три книги по этому поводу?
— Да.
— Присутствовали ли вы на матче в «Овале» в пятницу днем, а именно третьего июня сего года?
— Да.
— Давали ли вы комментарий в тот день для телепрограммы Би-би-си?
— Да.
— Итак, мистер Сэлкомб, вы слышали, как зачитывались суду те вопросы по поводу матча, которые инспектор Бэйтс задавал подсудимому четвертого июня, а также ответы подсудимого?
— Да.
— Имели ли вы возможность заранее ознакомиться с этими вопросами и ответами?
— Да.
— Можно ли назвать описание подсудимым того, что происходило во время матча, точным?
— Это весьма неточное описание. Он допустил две ошибки, рассказывая о перебежках бэтсменов. Он сказал, что один из них поймал мяч, тогда как на самом деле он выбыл из игры, а про другого — что он ударил ногой по мячу, а на самом деле тот блокировал калитку. Три раза спутал фамилию полевого игрока и два раза боулера. И два раза он неправильно назвал счет.
— Спасибо.
— Нет вопросов, — проревел Мёргатройд. Хилари совершил множество и более серьезных промашек, не стоило сейчас вступать в пререкания относительно подробностей матча. Ах, если бы только у его клиента хватило ума посоветоваться с ним, прежде чем решиться на столь нелепое описание матча! Он постарается объяснить суду причину этих ошибок, когда придет время, хотя совсем не уверен в успехе. Мёргатройд заметил, как двое присяжных обменялись многозначительными взглядами. Интересно, подумал он, многие ли из этих десяти являются любителями крикета?
Сэр Фрэнсис величественно произнес:
— Вызывается Мэри Агнес Скотт.
Присяжные, проявлявшие живейший интерес к показаниям знаменитого Генри Сэлкомба, вновь притихли, пока новая свидетельница давала присягу. Доброе лицо этой женщины казалось еще более обеспокоенным, чем в первый раз, когда Чарльз увидел ее на опознании.
— Ваше имя Мэри Агнес Скотт?
— Да.
— Вам сорок один год, вы домашняя хозяйка, замужняя, имеете троих детей и живете на Эвертон Роуд, дом четырнадцать, в Кенсингтоне?
— Да.
— Ваш муж работает в лондонском Окружном совете в качестве учителя вечерней школы?
— Да.
— Миссис Скотт, не проходили ли вы днем третьего июня сего года по улице Клэндон Мьюз?
— Да, проходила.
— В какое время?
— Около половины четвертого.
— Вы можете утверждать это?
— Да. Я посмотрела на часы, прежде чем выйти из дома. Я собиралась забрать мазь в аптеке у Суоллоу, она должна была быть готова в половине четвертого.
— Ваши часы идут верно?
— Спешат на одну или две минуты.
— Прекрасно. Теперь, миссис Скотт, не сообщите ли вы суду, что вы видели, проходя по Клэндон Мьюз.
— Я увидела, как из дома в конце улицы, из квартиры, которая ближе всего к тротуару, вышел какой-то мужчина.
— Это вы позвонили на следующее утро в полицию, сообщив, что видели человека?
— Да, я.
— Что вас заставило сделать это?
— Я прочитала в газете, что в доме номер один по Клэндон Мьюз нашли убитую женщину и что полиция хотела бы побеседовать с теми, кто кого-нибудь видел вблизи того дома в тот день. Я прошлась по улице и убедилась, что это и был дом номер один, из которого тогда выходил мужчина. Я подумала, что следует позвонить в полицию.
— Вы поступили так из чувства гражданского долга?
— Да. Мне казалось, что я поступаю правильно.
— Вы правы. Я уверен, что суд согласится со мной: вы повели себя самым лучшим образом. В то утро вы описали полиции этого человека?
— Да, попыталась.
— Как вы описали его?
— Я сказала, что он был высокий и очень загорелый, что на нем не было шляпы, и мне показалось, что у него темные волосы.
— Вам что-нибудь подсказывали или задавали наводящие вопросы, когда вы делали это описание, или вы сказали то, что хотели?
— Я сказала то, что хотела.
— А потом инспектор Джонсон доставил вас в полицейский участок на Гейт-стрит для опознания этого человека?
— Да.
— Не обсуждали ли вы с ним по дороге, каким должно быть ваше описание и тот человек, который должен ему соответствовать?
— Нет.
— Что произошло, когда вы прибыли в участок на Гейт-стрит?
— Сначала я сидела в маленькой комнатке, потом меня привели во двор, где много мужчин выстроились в один ряд, и там был еще один полицейский. Инспектор Бэйтс сказал мне: «Сможете ли вы найти среди этих мужчин того человека?»
— И вы?
— Я сразу его нашла.
— Вам было трудно это сделать?
— Совсем нет.
— Вы были абсолютно уверены в том, что человек, на которого вы указали, и был тем мужчиной, который выходил из дома номер один на Клэндон Мьюз накануне примерно в половине четвертого?
— Да.
— И вы до сих пор в этом уверены?
— Да.
— Вы не припомните, видели ли вы этого человека когда-нибудь раньше?
— Нет.
— Видите ли вы этого человека сейчас в зале суда?
— Да, вижу.
— Укажите на него, пожалуйста.
— Вот этот человек — на скамье подсудимых.
Неторопливо поднявшись, Мёргатройд внимательно посмотрел на женщину, чьи показания, по всей вероятности, должны были привести его клиента на виселицу. Он наблюдал за ней в суде магистратов и составил о ней свое мнение. Как свидетельница она могла произвести самое благоприятное впечатление на присяжных, и он сделал вывод, что с ней следует обращаться с особой осторожностью, в противном случае он причинит своему клиенту скорее вред, чем пользу.
— Миссис Скотт, надеюсь, вы ясно понимаете, что от ваших показаний зависит жизнь этого человека?
— Да, понимаю.
— Итак, если у вас есть хоть малейшая тень сомнения в том, что вы утверждаете, вы должны нам сказать об этом, не так ли?
— Да, конечно, но у меня нет никаких сомнений.
— Очень хорошо. А теперь скажите, как долго вы проживаете на Эвертон Роуд, четырнадцать?
— Около пяти лет.
— Наверное, вы хорошо знаете окрестности?
— Да, конечно.
— Вы, наверное, каждый день ходите за покупками?
— Да.
— И я думаю, часто бываете на Клэндон Мьюз?