Добрый ангел

— Видишь мальчика, сидящего на верхней ступеньке?
Она повернулась туда. Малыш лет четырех-пяти сидел на лестнице совсем один, упираясь локтями в колени и поддерживая голову руками. Он наблюдал за приготовлениями с самым несчастным видом.
— Я вижу его, — сказала Джоанна. — Он выглядит одиноким, не так ли, Николас?
— Да, — согласился он.
— И кто же он?
— Сын Мак-Бейна.
Она едва удержалась на ногах:
— Его — кто?
— Говори тише, Джоанна. Я не хочу, чтобы наш разговор слышали все. Этот мальчик — сын Мак-Бейна. Правда, говорят, что это не его ребенок, но Мак-Бейн открыто признал его.
Она была слишком поражена, чтобы говорить.
— Его зовут Алекс, — прибавил Николас, не найдя ничего лучшего. — Похоже, что я заставил тебя пережить небольшой шок, Джоанна.
— Почему ты не сказал мне этого раньше? — Она не дала ему времени ответить. — Сколько времени Мак-Бейн был женат?
— Он не был женат.
— Я не понимаю…
— Разумеется, Алекс — незаконнорожденный.
— Ох!
Она не знала, что и думать.
— Мать мальчика умерла при родах, — добавил Николас. — Ты все равно узнала бы все это, сестренка. Эта женщина была лагерной потаскушкой. По крайней мере еще три человека могут претендовать на Алекса.
Ее сердце наполнилось состраданием к малышу. Она еще раз взглянула на него. Это был восхитительный мальчик с темными вьющимися волосами. Она не смогла увидеть цвет его глаз, но была почти уверена, что они серые, как и у его отца.
— Тебе, Джоанна, важно знать, что Мак-Бейн признает мальчика своим сыном.
Джоанна повернулась к брату:
— Ты уже второй раз упоминаешь об этом — это излишне.
— И?
Она улыбнулась:
— И что, Николас?
— Ты признаешь его?
— Ох, Николас, как ты можешь спрашивать меня о таких вещах? Конечно, я его признаю. Разве я могу поступить иначе?
Николас вздохнул. Сестра никогда не поймет путей этого грубого мира.
— Для маклоринцев этот вопрос — яблоко раздора, — пояснил он. — Отец Мак-Бейна был лаэрдом Маклорина. Но он не признал своего сына даже на смертном ложе.
— Так человек, за которого я выхожу, тоже незаконнорожденный?
— Да.
— И все же маклоринцы сделали его своим лаэрдом?
— Это все очень сложно, — признался Николас. — Им нужна его сила. В нем течет кровь его отца, и они забыли, что он бастард, к вящей выгоде для себя. Однако мальчик…
Больше он не сказал ни слова. Делать заключения он предоставил ей. Джоанна покачала головой:
— Так ты полагаешь, что малыша огорчает сегодняшнее венчание?
— Во всяком случае, вид у него огорченный. Отец Мак-Кечни отвлек их внимание от мальчика, помахав им рукой. Николас взял Джоанну за локоть и двинулся вперед. Она же не могла отвести глаз от ребенка. Господи, каким он выглядел несчастным и потерянным!
— Все готово, — заметил Николас. — Вон идет Мак-Бейн. Лаэрд пересек двор и занял свое место перед алтарем. Священник встал рядом с ним и опять знаком попросил Джоанну приблизиться.
— Я не могу, пока не…
— Все будет хорошо.
— Ты не понял, — шепнула она, улыбаясь. — Подожди здесь, Николас. Я скоро вернусь.
— Джоанна, ради Бога…
Слова Николаса повисли в воздухе. Он увидел, как сестра прокладывает себе путь через толпу. И только когда она направилась к лестнице, он наконец понял, чего она хотела.
Николас перевел взгляд на Мак-Бейна. Но по выражению его лица нельзя было понять, что тот думает.
Священник вытянул шею, следя за Джоанной, а затем повернулся к Мак-Бейну, привлекая его внимание к происходящему.
Приблизившись к лестнице, Джоанна замедлила шаг. Ей не хотелось, чтобы малыш сбежал раньше, чем она доберется до него.
Известие, что у Мак-Бейна есть сын, наполнило ее радостью и скорбью. Наконец-то она получила ответ на мучивший ее вопрос. Мак-Бейна не смущало, что она бесплодна, очевидно потому, что у него уже был наследник, неважно, законный или нет.
Наказание, которое она несла, вдруг спало с ее плеч, словно тяжелый плащ.
Мак-Бейн нахмурился. Проклятье! Ему совсем не хотелось, чтобы она узнала о мальчике до того, как они поженятся и она не переменит своего мнения о нем. Он знал, что у женщин очень своеобразный склад ума, и был уверен, что никогда не поймет, как именно работают их головы. Насколько он слышал, большинство из них ненавидит любовниц, а некоторые жены других воинов, как ему было известно, не признавали бастардов. Мак-Бейн, конечно, намеревался заставить Джоанну признать его сына, но не сразу, а когда она немного освоится.
Алекс заметил ее приближение и тут же спрятал лицо в ладонях. Его худые колени были в грязи. Когда он украдкой взглянул на нее, она рассмотрела его глаза. Нет, они были не как у отца — не серые, а синие.
Джоанна остановилась на нижней ступеньке и заговорила с ребенком. Мак-Бейн было направился за своей невестой, но передумал. Он скрестил руки на груди и только смотрел, ожидая, что произойдет дальше. И он был не единственным зрителем. Молчание воцарилось во дворе, все макбейновские и маклоринские воины глядели на лестницу.
— Говорит ли мальчик по-английски? — спросил отец Мак-Кечни.
— Немного, — ответил Мак-Бейн. — Но она сказала мне, что вы учили ее гэльскому. Знает ли она достаточно, чтобы немного поговорить с Алексом?
Священник пожал плечами.
— Вероятно.
Джоанна беседовала с ребенком несколько минут. Затем она протянула ему руку. Алекс одним прыжком вскочил на ноги, вприпрыжку сбежал с лестницы и вложил свою ладошку в ее. Она наклонилась, отвела волосы с его глаз, поправила съехавший с его плеч плед и повела его за собой.
— Он понял, что это означает, — пробормотал Мак-Кечни.
— И что же это означает? — спросил Колум. Священник улыбнулся:
— Признание.
Мак-Бейн кивнул. Джоанна подошла к Николасу и снова взяла его под руку.
— Теперь я готова. Алекс, подойди и встань рядом с отцом, — распорядилась она. — Я должна идти к вам обоим.
Мальчик кивнул. Он помчался назад по дорожке и занял свое место слева от отца. Мак-Бейн взглянул на сына. Лицо Мак-Бейна ничего не выражало, и Джоанна не могла сказать, доволен он или раздражен. Его глаза остановились на ней, но тут она пошла навстречу ему — он разжал руки и коснулся одной из них головы сына.
Николас выдавал ее замуж. Она не сопротивлялась, когда брат вложил ее руку в руку Мак-Бейна Он чертовски гордился сестрой. Она стояла между двумя воинами — будущий муж справа, брат слева. Джоанна выпрямилась, высоко вскинула голову и смотрела прямо перед собой.
Она была одета в белое платье до пят. Фата, тоже белая, доходила ей до колен. Квадратный вырез ее свадебного одеяния был расшит бледными розовыми и зелеными нитями, образующими изысканный узор из розовых бутонов.
Она и пахла розами. Аромат был слабым, но Мак-Бейн явственно ощущал его. Отец Мак-Кечни взял из угла алтаря маленький букетик цветов и вручил его ей, а затем поспешно повернулся и начал обряд.
Взгляд Мак-Бейна был прикован к невесте. Она выглядела удивительно женственным созданием, и, истинный Бог, он не знал, как ему с нею быть. Больше всего он тревожился, что она недостаточно крепка, чтобы выдержать здешнюю грубую жизнь. Он заставил себя отбросить этот страх. Теперь его долг сделать так, чтобы она выжила. Он защитит ее от любой опасности, и, если ее нужно лелеять, тогда, видит Бог, она будет лелеема. Пока он плохо понимал как, но он сообразит это, он достаточно умен. Он не заставит ее пачкать руки или заниматься изнурительной работой, он потребует, чтобы она отдыхала каждый день. Заботиться о ней — самое меньшее, что он может сделать в благодарность за землю, которую она принесла ему, и наверняка это единственная причина, почему он сейчас заботится о ее удобствах.
Ветер закрыл ей лицо прядью волос. Она высвободила свою руку из его, чтобы отвести их назад. Это было изысканное, женственное движение. Золотая масса волос, казалось, лилась с ее плеч. Ее рука так сильно сжимала букетик, что цветы быстро роняли лепестки.