Свадьба

 
Джулия ГАРВУД
СВАДЬБА
 
Пролог
Горная Шотландия, 1103 год
Дональд Мак-Алистер умирал тяжело, из последних сил цепляясь за жизнь со свойственным ему упрямством, хотя только смерть способна была избавить его от ужасных, мучительных страданий. Но пока он не мог позволить себе уступить ей: он должен был успеть сделать самое главное, что еще оставалось в этой жизни, – огласить свое завещание и лишь потом закрыть глаза навсегда.
Его завещанием была ненависть. Старый лаэрд пылал от ненависти к врагу. И прежде чем умереть, ему необходимо было увидеть тот же огонь в глазах сына. Прочесть в них жажду мести. Сын должен восстановить справедливость и наказать врага. Именно поэтому он, собрав последние силы, продолжал бороться со смертью.
Большой шершавой рукой отец вцепился в маленькую, хрупкую руку сына и, желая увериться, что он выполнит святой долг, впился черными глазами в глаза своего единственного наследника.
– Отомсти за меня, Коннор Мак-Алистер! Впусти в свое сердце мою ненависть! Храни ее, взращивай, а когда станешь большим и сильным, возьми мой меч и уничтожь врагов! Я не смогу спокойно отойти в мир иной, пока ты не дашь обещание отомстить за зло, причиненное мне, моим родным и близким. Обещай, мой мальчик!
– Да, отец! – горячо воскликнул Коннор. – Я отомщу за тебя.
– Ты ощущаешь жажду мести?
– Да, отец!
Дональд удовлетворенно кивнул и успокоился. Конечно, если бы он мог продержаться подольше, он успел бы дать мальчику отцовские наставления на будущее. Но даже если следующий его вздох станет последним, он больше не сомневался – сын найдет способ выполнить обещанное. Коннор очень смышленый мальчик, отец полностью доверял ему.
Жаль, конечно, что ему, Дональду Мак-Алистеру, не доведется увидеть, как сын превращается в мужчину. Но со сломанной ногой и здоровенной дыркой в животе об этом даже глупо мечтать.
Все же Господь милосерден к нему – боль в последние минуты отпустила, он ничего не чувствовал. Ноги уже онемели от ступней до колен.
– Отец, скажи, кто это сделал?
– На нас напали Каерны. Они пришли с севера и слишком издалека, чтобы всерьез покушаться на наши земли. Но они состоят в родстве с Мак-Нейром, и я подозреваю, что здесь без него не обошлось. Мак-Нейр жаден и завистлив, ему всегда всего мало. Лучше убей его, прежде чем он успеет причинить тебе зло или в своей ненасытной алчности к чужим землям приблизится к порогу твоего дома. Однако не торопись, – предупредил отец, – ни у Каернов, ни у Мак-Нейра недостало бы ума замыслить столь откровенное злодеяние. Должно быть, они действуют по чьей-то указке. Не знаю, кто предатель, ты сам должен будешь отыскать его, но я чувствую, что он среди нас.
– Ты хочешь сказать, тебя предал кто-то из наших? – ошеломленно спросил Коннор.
– Со вчерашнего дня, с самого момента нападения, я думаю, что так оно и есть. Каерны пробрались тропами, известными только моим людям. Никогда бы им самим не найти этого пути. Да, среди нас есть предатель. Твой долг – выкурить его из норы. Он один из нас, Коннор. Я убежден. Если есть на свете Бог, сейчас предатель тоже захлебывается в предсмертном хрипе на поле боя. Дождись подходящего момента, узнай имена наших врагов. И тогда нанеси удар всем оставшимся в живых. Не забудь уничтожить и сыновей их, мой мальчик.
– Я сделаю это, отец. Я уничтожу их. Дональд еще крепче сжал руку сына.
– И запомни мой последний наказ. Я скоро умру. Учись, как подобает воину расставаться с жизнью. А потом отправляйся на лесную тропу. Там тебя ждет Ангус, он укажет, что делать.
Мальчик кивнул, и лаэрд продолжил:
– Посмотри вокруг и расскажи мне, что ты видишь. Я не могу подняться. Все разрушено?
Коннор огляделся. Сердце его готово было разорваться от боли. От запаха дыма и свежей крови к горлу подступила тошнота.
– Все в руинах, отец. Но я снова построю крепость.
– Обязательно! Но теперь ты должен сделать ее неприступной. Учись на моих ошибках, Коннор.
– Я сделаю ее непобедимой.
– Что с моими верными людьми?
– Почти все погибли.
Лаэрд услышал отчаяние в голосе мальчика и попытался подбодрить его:
– Их заменят сыновья. Они оденутся в твои цвета и прославят твое имя. Они пойдут за тобой, так же как их отцы когда-то – за мной. А теперь тебе пора уходить, мой мальчик. Закутайся поплотнее, перевяжи рану. Не поднимайся, пока не остановишь кровь, иначе ты ее много потеряешь. Поторопись, а я пока передохну.
Коннор подчинился отцовскому приказу, хотя не считал свою рану серьезной. На нем было больше отцовской крови, чем собственной.
– У тебя останется шрам – напоминание о сегодняшнем черном дне, – предупредил Дональд.
– Мне не нужно напоминание. Я никогда не забуду этот день.
– Да, ты никогда его не забудешь. Тебе больно?
– Нет.
Дональд одобрительно хмыкнул. Мальчик никогда не жаловался. Стойкость сына особенно нравилась отцу. Из него вырастет сильный воин.
– Сколько тебе лет, сын?
– Сейчас уже девять или даже десять, – ответил Коннор.
– На вид ты ребенок, но у тебя глаза взрослого мужчины. В них пылает яркий огонь ненависти. Я доволен.
– Я мог бы взять тебя с собой.
– Нет, ты не потащишь мертвеца.
– Раны болят, отец?
– Откровенно говоря, сейчас я уже ничего не чувствую. Тело немеет. Мне хорошо. Многие мужчины могли бы позавидовать такой смерти.
– Я останусь с тобой, если ты…
– Нет, ты уйдешь, когда я прикажу. Тебе надо выжить, чтобы выполнить обещанное. Враги ушли, но не обольщайся – они захотят довести дело до конца. Они придут снова.
– Но у нас есть время, отец. Солнце высоко, а враги укатили твои бочки с вином и не вернутся до утра.
– Ну, тогда еще немного побудь со мной, – разрешил отец.
– Отец, Ангус отошлет меня к Юфимии? Рассказать, что случилось?
– Нет. Ничего не говори этой женщине.
– Но она твоя жена.
– Моя вторая жена, – поправил он. – Вообще никогда не доверяй женщине, Коннор. Это большой риск. Юфимия сама обо всем узнает, когда вернется со своим сыном Равном. Тебя здесь уже не должно быть. Я не хочу, чтобы тебя воспитывали ее родственники – все они кровопийцы. Коннор кивнул и, помолчав, спросил:
– А моей матери ты доверял?
Дональд уловил беспокойство в голосе сына. Он понимал, что лучше оставить мальчику добрую память о матери. Пускай знает правду. И, не стараясь смягчить свои слова, искренне ответил:
– Нет, я ей не доверял и в результате сам же страдал от этого. Я любил твою мать, она для меня была единственной, моя драгоценная красавица Изабель. И чем же она отплатила мне за мою любовь? Она умерла! Умерла такой молодой, оставив меня в одиночестве и отчаянии. Она разбила мне сердце. Учись, сын, на примере отцовского безрассудства: не позволяй никому завладеть твоим сердцем и причинить ему боль. Я бы никогда не женился второй раз. Но я практичный человек, мне были нужны наследники – вдруг с тобой что-то случится? И снова я ошибся: у Юфимии был сын от предыдущего брака, а больше она не смогла родить, хотя очень старалась. – Дональд помолчал, собираясь с мыслями, потом продолжил:
– Я не сумел полюбить Юфимию или другую женщину. Да и как я мог любить кого-нибудь после моей единственной Изабель? Конечно, нельзя было так пренебрежительно относиться к твоей мачехе, она в этом не виновата. Исправь мою ошибку, постарайся держаться с Юфимией достойно, не отворачивайся от ее изнеженного сынка. Но доверяй одному себе.
– Я запомню, отец. А куда отправит меня Ангус? Скажи, – настойчиво просил мальчик. Он специально тянул время, желая подольше побыть с отцом. – Пока я добегу до леса, Ангуса могут убить.
– Об этом не беспокойся. Думаешь, я только ему дал указания насчет тебя? Другие тоже знают, что делать.
– Тогда разреши услышать приказ от моего лаэрда. Дональд смягчился.
– Я доверяю одному-единственному человеку на свете. Ты пойдешь к нему и все расскажешь.