Свадьба

– Вытаскиваю твои волосы из-под пледа.
– Зачем?
– Я так хочу.
– А ты всегда делаешь, что хочешь, да?
– Если бы я всегда делал, что хочу, ты давно лежала бы на спине.
Она больше не пыталась отталкивать его руки. Зачем продолжать спорить с ним? Она же не могла запретить ему прикасаться к ней – он вдвое больше и сильнее ее. Она собрала все остатки своей гордости, чтобы показать ему, как прекрасно она умеет владеть собой.
Коннор быстро поправил волосы Бренны, и руки его оказались на удивление нежными, когда прикоснулись к ее шее. Дрожь удовольствия пробежала по спине Бренны, настолько приятным было это прикосновение. Но еще приятнее и неожиданнее было для нее то, что он не стал на нее ворчать, а сам поправил то, что его раздражало.
В детстве ей постоянно твердили – то у нее одно не так, то другое не в порядке, без конца делали замечания, требовали исправляться. Она думала, что и с Коннором будет то же самое: он начнет ее пилить, читать ей нотации – словом, ее ожидает та же скука, что и с родителями, братьями и сестрами.
Коннор больше не собирался ждать. Он крепко взял ее за руку и повел к приготовленной им постели. Удивительно, но она не противилась.
– Я должна тебя предупредить, у меня редко бывает все в порядке! – вдруг выпалила она.
– Мне не важно, как ты выглядишь.
– Разве?
– Конечно.
Минуту-другую она обдумывала его слова, прежде чем поняла, что они возвращаются в лагерь.
– А куда мы идем?
Он снова услышал панику в ее голосе. Боже, как ему надоело терпеть это! Неужели все девственницы такие невозможные?
– Что мне сделать, чтобы унять твои смешные страхи?
– Мог бы начать с того, чтобы не кричать на меня. И они вовсе не смешные.
– Отвечай на мой вопрос!
– Ну, ты можешь… сказать что-нибудь приятное и обнадеживающее о…
– О первой брачной ночи?
Он мог бы дать хоть тысячу вариантов ответа, но все они отразили бы только его собственные чувства.
– Твоя неуверенность беспокоит меня.
– Во всяком случае, ты останешься жива.
– Что?! Я останусь жива?
Он улыбнулся, услышав в ее голосе гнев.
– Да тебе понравится. Возможно.
Она с недоверием посмотрела на Коннора, но продолжала идти дальше, а это было единственное, что его сейчас заботило.
– Это непристойно, да?
– Нет. Пристойно.
– Очень сомневаюсь, что мне понравится, – прошептала она, когда они подошли ближе к солдатам, укладывающимся на ночь. Ей не хотелось, чтобы ее услышали. – Но я действительно хочу детей.
– И как тогда ты собираешься их заиметь?
Она пропустила мимо ушей его саркастическое замечание и спросила:
– А ты хочешь детей?
– Конечно. А зачем, ты думаешь, я на тебе женился?
– Не знаю зачем. Ты обещал, кстати, объяснить, после того как нас объявят мужем и женой.
– Потом.
– Но любая женщина может родить тебе детей. А почему ты выбрал меня?
Молча они остановились посреди поляны, глядя друг другу в лицо. Бренна осмотрелась и увидела солдат, возившихся с одеялами, а в центре образованного ими круга пустую постель, накрытую пледом. Бренна пришла в ужас. Неужели он ждет, что она уляжется с ним прямо вот здесь, на глазах у всех? И внезапно она поняла, что именно так он и думал. Да Боже мой, он действительно ничего не знает о женщинах!
Она, конечно, не могла тут же устроить ему сцену. Солдаты услышат, если она начнет вопить на их лаэрда. Ее это только поставит в дурацкое положение, а он, конечно, разозлится. Так что же ей делать? Не может же она разрешить ему прикоснуться к ней в пяти шагах от мужчин, притворяющихся спящими? А с другой стороны – как остановить его? Коннор едва ли мог сейчас здраво мыслить. Он насупился, считая, видимо, что дал ей достаточно времени привыкнуть к обстановке. Да, Коннор пытался ее успокоить как мог, и Бренне только теперь пришло в голову, что вряд ли другой на его месте был бы настолько терпелив с ней.
Эта догадка заставила ее улыбнуться. Боже милостивый, он и впрямь ее успокоил! А она даже не поняла.
Она вздохнула. Ну, в конце концов ее муж не так уж и плох.
С ее стороны было бы ошибкой затеять с ним сейчас спор. Нет, она попытается быть дипломатичной. И если у нее хватит ума, он не догадается, что она все сделает по-своему.
Бренна потянулась к его руке, как раз когда он собирался разуться. Она наклонилась, подняла одеяло с земли и прошептала:
– Пожалуйста, пойдем со мной.
– Ну, что еще не так? – почти зарычал он.
– Именно невеста готовит брачное ложе. В Англии есть такой обычай.
Она опасалась, что он может не поверить ее лжи, и потому пошла прочь, прежде чем Коннор успел ее удержать. Она замерла на краю поляны, призывно, как она надеялась, улыбнулась через плечо и пошла дальше.
Коннор не двинулся. Он стоял, расставив ноги, уперев руки в бока, не отрываясь глядя на нее. Он видел только легкое покачивание бедер. Сосчитал до десяти. Закончив, он понял: или он должен дать этой невозможной женщине уйти, или догнать ее и со всей страстью заняться с ней любовью.
– Никогда не слышал о таком обычае!
Об этом заявил Куинлен. Солдаты сидели на земле, привалившись к стволам деревьев и скрестив руки на груди. Коннор обрушил на них свой гнев.
– Если услышу еще хоть одно слово – клянусь, убью! Куинлен не обратил внимания на его угрозу.
– А не думаешь ли ты, что тебе лучше лечь спать до того, как придет время вставать?
Коннор угрожающе шагнул к другу. Куинлен выпрямился.
– Да она же хочет уединиться с тобой, Коннор. Вот почему она потащила отсюда одеяла.
– Вообще-то я и сам понимаю.
Конечно, он этого не понял, но не собирался признаваться в этом другу.
И, не сказав больше ни слова, он широкими шагами устремился за Бренной. Коннор догнал ее уже возле озера. Его не на шутку раздосадовало, что они сделали круг и вернулись на прежнее место.
– Ты собираешься постелить нам постель в Англии?
 
Глава 5
– Нет, вот тут, – ответила она.
Выбранное ею местечко оказалось очень укромным, между соснами. Он с трудом мог повернуться в такой тесноте, но ей здесь нравилось. Коннор решил – ладно, это последний раз, когда он разрешает ей сделать по-своему.
Стоя у нее за спиной, он разувался, пытаясь держать себя в руках.
Она начала стелить постель на земле, и он, помня, что из любой мухи она может сделать слона, ожидал, что на это у нее уйдет не меньше часа. Но ее быстрота удивила его.
Закончив, Бренна тоже разулась и встала лицом к нему. Потом придвинулась ближе, так что пальцы ее ног коснулись его, и закрыла глаза, сдерживая дыхание и ожидая, когда он дотронется до нее.
Но Коннор не шевелился. Чувствуя, что напряжение между ними нарастает, она заволновалась, заглянула в темные, непроницаемые глаза мужа, отыскивая в них первые признаки раздражения. Боже милостивый, она не могла вынести этого долгого молчания.
– Я подумала, что мне не стоит раздеваться. Он медленно покачал головой:
– Ну, тогда я разденусь.
Он ждал. Она стала твердить себе, что если уж она дала слово, то должна сдержать его. Дрожащими руками Бренна развязала пояс на талии, и шерстяная ткань сама сползла на землю.
Прежде чем раздеться, она хотела было отойти в сторону с ярко освещенного луной места, под тень мощных ветвей – там сумрак ночи скрыл бы ее наготу. Но потом она решила не трусить.
А не стоит ли ему сказать, что под рубашкой у нее ничего нет? Пожалуй, не стоит, он и сам поймет.
Сердце ее все еще бешено колотилось, но волнение понемногу отступало. Коннор не напал на нее, как она ожидала, и у Бренны появилась уверенность, что намеренно он не причинит ей боли. Она не знала, откуда у нее возникло такое чувство, но оно возникло. Странное дело, руки у нее тоже перестали трястись.
У нее было ощущение, что она сама отвечает за эту ночь.
Бренна очень серьезно посмотрела на мужа и медленно сняла с себя рубаху. Она не спускала с Коннора глаз, боясь увидеть на его лице малейший признак неудовольствия или отвращения, потому что считала свое тело несовершенным и его изъяны очень ее беспокоили – грудь была слишком большая, бедра слишком узкие, ноги слишком длинные. Он, конечно, сразу все это заметит и недовольно нахмурится, думала Бренна, готовясь закрыть глаза и умереть от стыда.