Мечта Дракона

Глядя ей вслед, Мэлгон вдруг и сам забеспокоился. Впереди была брачная ночь, но ему, как и Рианнон, не хотелось думать о предстоящем. Увидев похотливую улыбку Фердика, который приближался к нему с группой пьяных сотрапезников, король внутренне съежился. Обычай укладывать молодых был груб и даже оскорбителен. Жениха раздевали и почти заталкивали в спальню, сопровождая все это шуточками насчет величины его детородного органа и мужской доблести. Однако, оказавшись на пороге комнаты новобрачных, мужчины могли так и простоять здесь почти всю ночь напролет, упиваясь вином и соревнуясь в похабных шутках. Мэлгон считал, что Рианнон не заслуживает столь грубого обращения. И уж коль на то пошло, сам он – тоже. Король кимров поднялся, когда Фердик приблизился к нему, и рука его сама потянулась к тому месту, где обычно он носил свой меч.
– Что я вижу? – хихикнул бригантский вождь. – Наш хозяин хватается за оружие? О нет, Мэлгон, сегодня ночью тебе не придется работать мечом. Таким клинком ты не доставишь моей дочке удовольствия. Покажи-ка нам другой.
– Прочь! – Леденящий душу голос Мэлгона заставил всех разом замолчать. – Я согласился на все твои требования, Фердик, но не стану жертвовать ни своей гордостью, ни скромностью Рианнон ради твоего увеселения. Обычные церемонии отменяются.
Фердик с вызовом посмотрел в лицо зятя, но Бэйлин и Гарет быстро встали по обе стороны от своего короля. У них также не было мечей, однако их суровые лица говорили о том, что споры здесь невозможны.
Главе бригантов оставалось лишь пожать плечами:
– Что ж, как хочешь, Мэлгон. Проведенные в монастыре годы сделали тебя жеманным и кислым, что твои священники. Вы с Рианнон – подходящая пара. У нее тоже совсем нет чувства юмора, она, как и все прочие бабы, не способна понять шутку. Так что желаю вам долгих лет счастья. – Губы его скривились в насмешливой ухмылке, когда он отошел в сторону, пропуская своего нового родственника.
Выйдя из зала, Мэлгон в одиночестве отправился в опочивальню. Перед дверью остановился. Удалившись от Фердика и всех гостей, он почувствовал облегчение, хотя так и не смог унять подступавшую к горлу тошноту. Ему не приходилось раньше думать о любовных утехах как о своей обязанности, но сегодня эта мысль не давала ему покоя. Он согласился жениться на этой женщине, соединить с ней кровь и плоть, посеять свое семя в ее лоно; его привела сюда обязанность, долг перед подданными, мечты отца и вера тех солдат, которые за него сражались.
Но долг – плохое приворотное зелье. Мэлгон оставался вялым и бесстрастным, не чувствуя никакого желания приступать к исполнению своих супружеских обязанностей. И все же нельзя более раздумывать. Здесь как в бою: если ждать слишком долго, то либо утратишь преимущество, либо тебя оставит удача. Он обязан справиться с этим.
Мэлгон вошел в спальню и на минуту остановился у порога, чтобы глаза притерпелись к темноте покоев. Хотя огня не было, сквозь окна лился лунный свет, и при этом слабом освещении он разглядел неподвижно лежавшую в кровати крохотную фигурку. Король быстро снял с себя одежды. Проникавшая через окна ночная прохлада мгновенно остудила капельки пота у него на спине. Он прошел через комнату и лег в постель.
Его пальцы коснулись гладкой кожи Рианнон. Она не шелохнулась, и Мэлгон погладил ее руку. Потом приподнялся и убрал шелковистые волосы, закрывшие маленькое, похожее на серединку цветка, лицо, коснулся губами ее нежных уст. Супруга не отозвалась. Тело ее осталось неподвижным. Мэлгон почувствовал, что и сам начинает остывать.
Тогда, словно пробуя на вкус ее тонкие сухие губы, он провел по ним языком и осторожно проник между ними. Вкус Рианнон был приятен, сладок и молод. Мало-помалу он вспомнил аромат других поцелуев и удовольствие от первого знакомства с женским ртом, с этим нежным, великолепным шелком, с этой упругой, влажной сказкой.
Может, ему и померещилось, только Рианнон вдруг как будто немного расслабилась. Он проник под ее одеяла, отыскивая стройное хрупкое тело. Кожа невесты была холодна и суха, словно припудрена, и Мэлгону показалось, что он осязает ее молочную бледность, похожую на ночные белые цветы, напоенные лунным светом. Он нежно погладил ее плечо и провел ладонью по маленькой груди. Форма оказалась превосходной; сама грудь была мягкой, с небольшими твердыми сосками, которые ему страстно захотелось ощутить губами. Мэлгон закрыл глаза и, уступая собственному порыву, принялся наслаждаться. В чреслах его вспыхнуло пламя, которое мгновенно разлилось по всему телу ровным, устойчивым теплом.
Рианнон же, удивленная, думала о том, сколь неожиданна такая нежность. Несмотря на свои большие крепкие пальцы, Мэлгон действовал ими так искусно, что у нее просто захватило дух. Поцелуи его были нежны, и она действительно наслаждалась вкусом языка, ласкавшего ее губы.
Но где-то в подсознании тлели угли страха: очень скоро он пожелает большего, чем просто обнимать и целовать свою жену. Вскоре он захочет проникнуть в нее, причинить ей боль. Рука его действительно поползла вдоль тела Рианнон, и кровь ее застыла в жилах.
Сколь шелковистым и мягким был ее живот. Пальцы Мэлгона скользнули ниже, к треугольнику упругих завитков внизу живота. Они должны быть еще более яркого – он знал это, – еще более глубокого рыжего цвета, чем волосы на ее голове. Ему вдруг захотелось, чтобы в комнате стало светлее – он жаждал насладиться созерцанием этого огненного острова, пылающего на молочно-белой коже.
Воодушевившись своими фантазиями, Мэлгон вложил руку между стройных ног Рианнон. Но вся она вдруг словно помертвела. Ему показалось даже, что она не дышит. Король удивился. Что все это значит? Молодая супруга никоим образом не сопротивлялась, но так же очевидно не хотела допускать его к себе. После всего что он сделал, она была по-прежнему холодна и явно не готова. Надо как-нибудь вызвать в ней ответное возбуждение, заставить ее расслабиться и в конце концов принять его. Иначе близость причинит ей боль.
Рианнон казалось, что она сейчас задохнется от ужаса: супруг пытался вложить палец в заветную щель. Было больно, и от всего этого – она знала – следовало ждать лишь дальнейших страданий. Хотелось вскрикнуть и убежать. Благодарение богам, Мэлгон легонько прижимал свою жену к кровати, так что она просто не могла вырваться и тем самым опозорить себя. Но как же все-таки перенести все это? Как?
Между тем муж по-настоящему растерялся. Он ласкал ее с нежностью, на какую даже не считал себя способным, а поцелуи его были изысканнее самых изощренных. Но даже легкое покусывание шеи и мочки нежного ушка, казалось, оставило ее безразличной; женщина не отвечала ему. Он чувствовал напряженность в ее теле, слышал быстрое, прерывистое дыхание и не мог припомнить, чтобы еще когда-нибудь ему приходилось так выкладываться. Так в чем же дело? Может, с ним что-то не то? Или ей просто не нравятся любовные игры? Но все женщины, которых он брал к себе в постель, испытывали удовольствие от его ласк. Хотя, конечно, среди них большей частью попадались либо шлюхи, либо служанки. В отношении благородных дам Мэлгон не был так в себе уверен. Ведь единственной его принцессой до сих пор оставалась Аврора, а уж ее-то никак нельзя было упрекнуть в недостатке сладострастия.
Король отогнал от себя эти мысли. Совсем не стоило сравнивать двух жен. Рианнон явно и очень существенно отличалась от Авроры. И все же, как принцесса, она должна понимать, что Мэлгон обязан завершить брачный обряд. Соглашение с Фердиком недействительно, покуда король Гвинедда не войдет в лоно дочери своего союзника.
Но она не расслаблялась, и желание покинуло его. Мэлгон чувствовал беспокойство и разочарование. Он не мог насиловать свою жену. Он знал, что принуждение может причинить ей страдания, и тогда она уже не научится ему доверять. Уж лучше отложить это до следующего раза, глядишь, к тому времени Рианнон немного привыкнет к нему. Действительно, какая беда в том, чтобы обождать? Мэлгон устало откинулся на спину.