Реквием по завоевателю

— Синклер. Рад тебя видеть, сынок.
— Да, сэр. Насколько я понял, пришли результаты межпланетных экзаменов, сэр.
Улыбка главного регента поблекла, и он провел рукой по лысой голове.
— Да, Синклер. — Он помолчал, морща лицо. — Но я не понимаю, что случилось.
Синклер шагнул вперед, опершись на запретную поверхность письменного стола главного регента.
— Какой у меня результат? Ради Благословенных Богов, скажите.
Главный регент вытянул тонкую бумагу из пачки и хмуро уставился на напечатанное там.
— Третий в империи, Синклер. — Он протянул ему листок. — Но, Синклер…
— Третий! — Синклер издал восторженный вопль, подпрыгнув от радости, и всмотрелся в массивные буквы распечатки. — Я этого добился!
— Синклер?
— Третий! Я говорил вам, главный регент! Я чувствовал, что все правильно, когда сдавал экзамен. Я так и знал, что…
— Синклер!
Он повернулся к нему. Прилив возбуждения, казалось, готов был разорвать его худую грудь.
— Сэр?
Главный регент вздохнул и откинулся на спинку кресла. В глазах его была печаль.
— Они ответили отказом на твое заявление о приеме в университет.
Синклер шагнул вперед.
— Они… что?
Главный регент потряс головой.
— Я не знаю, почему. Я получил результаты экзамена сегодня утром и сразу же связался с ними. Ничего подобного прежде не было. Я не… Ну, я уверен, что это ошибка.
Синклер ахнул, растеряв все возбуждение.
— Отказали? — Он потряс листком, зажатым в костлявом кулаке. — Но я — третий. Третий во всей империи! Как они могли!
— Я уверен, что это ошибка. Я свяжусь…
— Нет. — Синклер опустил взгляд на смятый листок, который был у него в руке. — Опять мое происхождение, да?
— Синклер, ты не можешь…
— Нет, сэр. Могу. — Он поднял глаза с разгорающимся гневом. — Все как всегда, не так ли? В наборе будут благополучные дети аристократии. Несколько оставшихся мест отойдут богатым торговцам и губернаторам.
— Синклер, я уверен, что это ошибка. Только и всего.
— Ошибка? Сэр, среди элиты нет места для подопечного государства. Это опять из-за моих родителей, из-за того, что они сделали. Почему я должен платить за то, что делали они? Я их даже никогда не знал! Я только знаю, где они похоронены — и что значится в судебных решениях. Мы, риганцы, регистрируем все, но я — случайный фактор, сбой в системе. — Синклер опустил голову, продергивая листок сквозь неловкие пальцы. — Я слишком хорошо все понимаю, главный регент. Нам же ни к чему, чтобы светловолосые сыночки и доченьки лордов-министров и губернаторов в университете столкнулись с такими, как я, не правда ли?
— Синклер, пожалуйста. — Главный регент нервно сжимал руки. — Я уверен, это ошибка. Империи нужны такие блестящие люди, как ты.
Синклер смял в комок тонкий листок и швырнул его в мусорную корзину.
— Это не ваша вина, сэр. Вы рискнули, и я сделал для вас, что мог. Но видите ли, сэр, я не такой, как все, — и не только мои глаза говорят об этом.
— Синклер, ты казнишь себя за то, в чем нет твоей вины. Пожалуйста, разреши мне все проверить.
— Я буду благодарен вам, сэр. Но ничего не получится.
Главный регент поднял бровь.
— Думаю, что мне знакома подобная система. И, может быть, у меня больше веса, чем ты считаешь.
— Тогда вы поймете, как неловко будет, если найденыш вроде меня окажется лучшим в классе — опередит всех многообещающих потомков аристократии. А я буду первым, главный регент. Вы знаете… так же, как и служащие по приему в Риганский университет.
Главный регент мрачно наблюдал за ним.
— Знание может быть опасной штукой, мальчик. Твое изучение политологии, имперской истории и социологии…
— Дали мне глубокое понимание того, как устроена Риганская империя, сэр.
Главный регент кивнул, сдаваясь.
— Обещай мне одно, Синклер. Не поддавайся эмоциям, ненависти. Не позволяй этому разочарованию стать нарывом и отравить твою жизнь. Если нет других причин, то сделай это для меня.
— Да, сэр. Слепой гнев и ненависть — удел невежественных и тупых. Я к ним не принадлежу.
— Да, это так. Но иногда, Синклер, ты меня пугаешь. Что ты будешь делать?
— Не знаю, сэр. — Синклер помолчал, кисло улыбаясь. — Возможно, пошлю заявление Компаньонам… присоединюсь к силам Звездного Мясника. Насколько я понимаю, они ценят сообразительность.
Главный регент мертвенно побледнел. На какое-то короткое мгновение в глазах его заблестела решимость. Потом он заметил, что Синклер дразнит его, и расслабился, глухо проговорив:
— Не надо так даже шутить. Меньше всего тебе надо связываться с этим хладнокровным злодеем и его шайкой мерзкого отребья.
— Но он — человек блестящий.
— Блестящий? Да, Синклер, и не имеет ни крупицы совести или порядочности. У меня душа сжимается при мысли о нем.
«Почему, — размышлял Синклер, — главный регент так отреагировал на мои слова?»
Когда дверь, скользнув, закрылась за Синклером Фистом, главный регент глубоко вздохнул и потер усталые глаза. Наконец он выпрямился и откинулся на спинку кресла.
— Вы все это слышали?
Одна из полок с кубами данных отодвинулась, открыв сложный пульт для связи и прослушивания. Оттуда вышла молодая женщина в балахоне.
— Он опасный молодой человек. Вы знаете, с чем мы имеем дело — это бомба с часовым механизмом. Вы знаете, на что он способен, и кроме того, у него есть еще все то, что мы вложили в его голову. Пусть помогут нам Квантовые Боги, если риганцы когда-нибудь обнаружат, какой результат он в действительности получил на этом экзамене. Подумайте, что они могли бы с ним сделать, — кто бы ни были его родители.
Главный регент кивнул и забарабанил пальцами по столу.
— Что мы теперь будем делать. Марта? Он будет искать применение своему таланту.
Она зажала подбородок большим и указательным пальцем и прошлась вдоль стола.
— Что вы делаете со всеми трудными детьми? Определите его в армию.
Главный регент невесело рассмеялся.
— Вы не считаете, что это все равно что послать ракету в завод, выпускающий боеприпасы?
Марта широко развела руки.
— Я не вижу другого выхода. Сколько я за ним не следила, я предвижу впереди неприятности, если нам не удастся его обезвредить.
— И вы считаете, что мы добьемся этого, определив его в армию. Хорошо, вызовите Браена. Переговорите с ним. Если он согласится, я воспользуюсь кое-какими связями. — Он покачал головой. — Но только смотрите, не ошибитесь.
Леонидас Андрополус запихнул свою чашку для стассы в автомат и наблюдал, как густая черная жидкость наполняет ее. Потом он откинулся на спинку стула и вгляделся в женщину и двух мужчин, которые входили в кабинет. Годы работы в качестве начальника охраны микленского порта дали ему возможность хорошо разбираться, с какими купцами и торговцами он имеет дело. Этих он определил сразу же: опытные космолетчики, которые не гнушаются тем, чтобы слегка раздвинуть границы дозволенного — или полностью их нарушить, если они решат, что возможность барыша намного превышает риск.
Андрополус поставил свою чашку в нагреватель на краю стола и сцепил коротенькие пальцы у себя на животе. Сквозь стену был слышен гул контролирующих компьютеров охраны, находившихся в соседней комнате.
— Добрый день, я полковник Андрополус. Чем могу быть полезен?
Женщина шагнула вперед, чуть кивнув. На ней был мешковатый комбинезон, залоснившийся на коленях и локтях и кое-где запачканный. Ярко-красный шарф скрывал нижнюю часть ее лица, но Леонидас мог сказать, что она — женщина эффектная. Пряди светло-русых волос выбивались из-под шлема, который был у нее на голове.
Мужчины казались типичными выносливыми торговцами: такие не вылезали из портовых баров и борделей и вообще задавали его людям работы, когда «гуляли в порту».
— Очень приятно, полковник, — сказала ему женщина повелительным голосом. — Я — Алексия Дхармон. Представляю здесь капитана Обмана с торгового корабля «Уловка». Мы только что причалили и хотели зарегистрироваться. Мы решили прежде всего побывать у вас, ведь расписание может оказаться плотным, когда придет время отлета.