Эпизод V: Империя наносит ответный удар
Дональд Глут
Эпизод V: Империя наносит ответный удар
(Звездные войны)
* * *
Ну и холодина! — Голос Люка Скайуокера взломал белую тишину, окутавшую его с того самого мгновения, как он покинул базу.
Люк ехал верхом на таунтауне. И казалось, что они с таунтауном — единственные живые существа на всем огромном заснеженном пространстве, окаймленном линией горизонта. Люк устал и чувствовал себя одиноким и заброшенным. И даже собственный голос казался ему странно громким и неуместным в белом безмолвии.
Как и его коллеги пилоты, Люк регулярно, в одиночку или в составе разведотрядов, совершал вылазки в белые пустоши Хота. На базу все разведчики возвращались, как правило, со смешанным чувством спокойствия и одиночества. Во время своих одиноких вылазок Люк видел вокруг лишь бесплодные заснеженные равнины и далекие хребты, покрытые голубыми ледниками, тонущие в дымке у далекого горизонта.
Вчера вечером сенсоры этой части контрольного периметра несколько раз фиксировали неотождествленное движение. Охрана забила тревогу: активных диких жизненных форм в районах дислокации повстанцы не встречали, и возникло опасение, что это могут быть имперские дроиды-разведчики.
От пронизывающего ветра лицо Люка защищала меховая повязка — сдвинутая сейчас на подбородок — а глаза оберегали большие очки-консервы. Люк поглубже натянул на уши подбитую мехом шапку.
Изогнув в улыбке краешек рта, он попытался предположить, каково отношение к планете официальных исследователей, состоящих на службе у Империи.
«В Галактике полным-полно уголков, где колонистам до далекой звезды и дела Империи, и дела Альянса, — подумал он. — Но вряд ли найдется сумасшедший колонист, который захочет заявить права на Хот. На этой планете нет ничего и никого — кроме нас».
На ледяном мире Альянс установил аванпост немногим более месяца назад. На базе Люка знали хорошо, и хотя ему едва исполнилось двадцать три года, другие повстанцы обращались к нему «командор Скайуокер». Это несколько смущало юношу, хотя и не мешало отдавать приказы бывалым, много чего повидавшим солдатам.
За несколько лет Люк очень сильно изменился. Сам Люк с трудом верил, что всего три года назад он был наивным фермерским мальчишкой с захолустной планеты Татуин.
— Ну, крошка, поехали, — сказал командор Люк, пришпоривая таунтауна.
Снежный ящер взял с места в галоп. Мускулистые задние ноги легко несли серое тело, покрытое густым шерстяным покровом; трехпалые лапы большими загнутыми когтями взметали снежные фонтанчики. Таунтаун бежал по заледеневшему склону, вытянув вперед крупную губастую голову с острыми ушками, позади покачивался длинный хвост. На норовящие ударить в косматую морду порывы ветра животное особого внимания не обращало.
Люк жалел, что еще не закончил обход. Тело заледенело, несмотря на меховую одежду с электроподогревом: очень сильно донимал ветер. Но служба есть служба, и его место — здесь. Хотя выросшему в пустыне — здесь холодно просто на голой психологии.
Взглянув на блеклое солнце в молоке туч, Люк поежился.
«Ветер усиливается, — подумал он. — А к ночи станет совсем невыносимо…»
Хотя искушение вернуться на базу немножко пораньше его не оставляло, Люк продолжал движение по периметру, поглядывая на монитор наручного пеленгатора.
Таунтаун резко свернул направо, и Люк едва не свалился. Он плоховато ездил на этих угловатых животинах.
— Только не обижайся, — сказал он своенравному зверю, — но куда увереннее я чувствую себя в кабине своего старого доброго флаера.
Но для полученного задания таунтаун подходил лучше всего, да и был, пожалуй, самым практичным из всех имеющихся на Хоте средств передвижения.
Когда животное взобралось на очередной ледяной гребень, Люк, натянув ременный повод, остановил его. Он сдвинул на лоб защитные очки с фотохромными линзами и прищурился, ожидая, пока глаза привыкнут к слепящему сверканию снегов.
Вдруг что-то, оставляя за собой медленно тающий дымный шлейф, прочертило небосклон на пути к туманному горизонту. Рука Люка метнулась к поясу, нашаривая электронный бинокль. От недоброго предчувствия по спине пробежал холодок, рядом с которым морозный воздух Хота казался жарким дуновением. Замеченный предмет вполне мог быть сделан руками человека, а то и «долгожданным» Имперским зондом. Люк отследил огненный след. Нарушитель снежного спокойствия упал на занесенную белым покровом землю и исчез в поглотившем его ослепительном высверке.
От грохота взрыва таунтаун Люка вздрогнул. Задрав косматую морду, он испустил жуткий вой и принялся возбужденно скрести когтем снежный наст. Люк, успокаивая зверя, похлопал его по голове.
— Тише, детка! — крикнул Люк.
Он обнаружил, что не слышит своего голоса в яростных порывах ветра. Животное подуспокои-лось, и юноша, стряхнув снег с наручного коммуникатора, нажал на нем несколько кнопок и поднес передатчик ко рту.
— Эхо-3 вызывает Эхо-7. Хэн, старина, ты меня слышишь?
В приемнике затрещали помехи. Затем сквозь шорох статических зарядов прорезался знакомый голос:
— Это ты, малыш? Что у тебя стряслось?
Голос в комлинке звучал резко, отрывисто. В голове у Люка промелькнуло мимолетное воспоминание о первой встрече с кореллианским кос-моконтрабандистом в татуинском космопорту — в той сумрачной кантине, битком забитой чужаками с разных планет… Из друзей Люка Хэн оставался единственным, кто не примкнул к мятежному Альянсу. Хотя и был не прочь подзаработать на заказах повстанцев.
— Я завершил обход. Никаких признаков жизни не обнаружил, — сказал Люк в комлинк, вплотную придвинув передатчик к губам.
— Всю живность с этой льдины можно запросто согнать на космическую яхту, и на яхте останется еше уйма места, — отозвался Хэн Соло, явно старавшийся перекричать посвист ветра. — Реперы и сенсоры я расставил. Возвращаюсь на базу.
— До скорого, — ответил Люк, не отрывая взгляда от узкой спирали дыма, поднимавшейся от темного пятна невдалеке. — Тут недалеко упал метеорит. Хочу проверить. Это ненадолго.
Выключив комлинк, Люк обратил внимание на поведение своего таунтауна. Рептилия нервно переминалась с ноги на ногу, а потом испустила глубокий горловой рев, который, по всей видимости, означал страх.
— Ну-ну, детка! Потише, — сказал юноша, поглаживая и похлопывая таунтауна по голове между ушами, — Что такое? Ты что-то унюхала? Тут же ничего нет.
Однако Люк тоже почувствовал смутное беспокойство — впервые с тех пор, как он выехал за порог тайной базы повстанцев. Он знал, что снежные ящеры крайне восприимчивы. Несомненно, животное пыталось подсказать седоку, что надвигается какая-то опасность.
Люк спешно выдернул из футляра на поясе термосенсор и, колдуя над кнопками, принялся настраивать. Но не успел.
Мимо промелькнула размытая фигура, раза в два больше его. Люк резко повернулся, и вдруг ему почудилось, что ожил, зашевелился лед под лапами таунтауна. И кинулся на него. Он успел разглядеть покрытую белым мехом громадную тушу.
— Что за!..
Бластер Люка так и остался в кобуре. Огромная лапа выбила Люка из седла, пропахав когтями по лицу. Юноша грохнулся в плотный снег.
Он быстро провалился в беспамятство. Так быстро, что уже не слышал ни жалобных криков таунтауна, ни оборвавшего их хруста ломаемой шеи, ни наступившей потом тишины. И Люк не почувствовал, как гигантская мохнатая лапа напавшей твари грубо схватила его за лодыжку, и как его тело тряпичной куклой поволокли по заметенной снегом равнине.
***Тонкий жгутик черного дыма еще поднимался со склона снежного холма, в который врезался небесный гость, но ледяное дыхание Хота уже остудило края небольшого кратера.
И внутри кратера что-то шевелилось.
Сначала был только звук — механическое гудение, постукивание и позвякивание, почти неслышное за воем ветра.