Невский проспект

– Мы как-нибудь сами разберемся! – сказал Орлов, чью фотографию в парадном мундире, увешанном орденами, Акентьев видел недавно в какой-то газете.
Оказавшись рядом с маршалом, Раков мгновенно потерял весь свой совминовский лоск и, как показалось Переплету, даже слегка уменьшился в размерах. Впрочем, с размерами все было понятно – просто рядом с маршалом все казалось каким-то незначительным. Орлов вполне оправдывал свою фамилию – маршал казался если не воплощением былинных богатырей, то по крайней мере достойным их потомком.
Переплет представился, маршал кивнул – было видно, что он и так прекрасно знает, кого ему привезли.
И повернулся к остальным, продолжая поднятую тему:
– Так где этот чертов кабан?
– Согласно непроверенным данным, – сообщил один из военных за столом, – кабан застрял на дороге!
– Вот ведь незадача! – вздохнул маршал. – Саша, знакомься. Майор Панин, разведка!
Акентьев пожал еще с пяток рук и уселся за стол, мигом появились чистая стопка и тарелка. Переплет подумал и вместо стопки подвинул к себе стакан под одобрительные возгласы собравшихся.
– Я что-то не совсем понял, – после первых двух «тостов» он почувствовал себя более уверенно, – как это кабан мог застрять на дороге?..
– Кабан не мог! – согласился майор, однофамилец знаменитого вельможи. – Но он же на колесах!
– Точно! – хихикнул маршал, однофамилец не менее знаменитых вельмож. – Мы его за руль посадили и права дали!
Объяснялось все просто – кабана готовили заранее, как это обычно принято, но в последний момент маршалу вздумалось переменить место дислокации, и несчастного зверя погрузили снова в грузовик, чтобы доставить на новое место. Где-то на лесной дороге машина завязла в грязи. Впрочем, долго ждать не пришлось: не прошло и пяти минут, как из-за деревьев раздался гул двигателя – проблема, стало быть, была решена.
– Да ты закусывай, – майор подвинул Переплету какую-то мясную рульку. – А не то и впрямь поверишь в кабанов за рулем!
– Закусывай, не закусывай, а ничего не поможет! Да ты не бойся, отправим самолетом обратно, прямо отсюда! – маршал Орлов засмеялся.
– Самолетом-разведчиком? – спросил Переплет.
– Бомбардировщиком, – сказал маршал. – Только не сразу!
Он внимательно посмотрел в лицо Переплету. «Оценивает», – понял тот. Но в каком качестве он мог понадобиться армии, Акентьев не мог себе даже и представить. «Ну что ж, – пытался он рассуждать философски, насколько это было возможно, – может быть, это логическое развитие взаимоотношений с силовыми структурами. Сначала книжечки переправляешь в комитет, потом тебя самого переправят куда-нибудь на Аляску к эскимосам с рацией. Заодно избавятся от лишнего свидетеля… Господи, какая чушь в голову лезет».
– За успешный почин! – Разведчик ткнул в сторону машины, где лежала туша убитого охотниками лося.
– За почин уже пили! – сказал кто-то.
– Значит, повторим! – подмигнул Панин Переплету.
– Уже повторяли, – продолжил правдолюбец, который, несмотря на теплую погоду и обилие горячительных напитков, кутался в настоящую бурку.
На покрытом белой скатертью столе стояло всего несколько бутылок с водкой, но, как вскоре понял Переплет, их просто оперативно меняли, доставая новые из ящика. Никаких других напитков генералитет, видимо, не признавал. Раков привезший с собой минералку, вскоре был разоблачен и осмеян.
– У меня такая диета, – утверждал он, разводя виновато руками.
– И что же это за диета? – вопрошал разведчик Панин. – «Нарзан» и «Полюстрово»? Знаете ли вы, что означает это ваше «Полюстрово»? – обратился он к Переплету. – «Болото» в переводе с греческого.
– С латыни! – поправил машинально Акентьев.
– О, товарищ у нас ученый! Это хорошо. Как говорится, мы не смогли выучиться, так наши дети…
– Саша у нас из Питера! – сказал Орлов.
– Давайте выпьем за Питер! – предложил один из офицеров. – За то, что не сдались врагу!
На другом конце одинокий майор или полковник – Акентьев не силен был в званиях, – уже набравшийся в доску, что-то невнятно напевал, компенсируя отсутствие музыки. Орлов остановился, послушал и махнул рукой:
– Тебе, товарищ Будин, медведь на ухо наступил.
Прежде чем сесть на предложенный адъютантом стул, Анатолий Николаевич проверил его устойчивость.
– Маршал, слетевший со стула, – плохая примета! – пояснил он Переплету.
– А чего ты расселся-то, Николаич? – поинтересовался его сосед, судя по выправке, тоже военный. – Охотиться-то будем еще?
– Тебе уже оружие не дадут – ты подстрелишь еще кого-нибудь, как в прошлый раз было! – отрезал Орлов.
– А что было? – осторожно поинтересовался Александр, отметив про себя, что общались товарищи генералы совершенно непринужденно и без всяких церемоний.
Орлов опять махнул рукой – мол, неважно.
– Смотри, Саша, внимательнее – тут у нас весь цвет Советской армии. Вздумай наш вероятный противник, чтоб ему сгореть, обезглавить Красную Армию, ему достаточно было доставить к месту нашего сегодняшнего базирования одну гранату.
– Зачем вы пугаете юношу, Анатолий Николаевич? – спросил Будин, который, казалось, весьма расстроился из-за того, что ему помешали петь.
– А ты молчи, дурак, – сказал Орлов, опрокинул рюмку без закуски и тут же поднялся. – Пойдем, Саша, разговор есть!
Переплет уже понял, что маршал – человек чуждый сценических эффектов, на которые был горазд, например, его собственный отец. А значит, разговор и правда предстоит серьезный. Поэтому он опрокинул еще одну стопку под одобрительные возгласы генералов.
– Ладно, хорош! – сказал Орлов. – Будет еще повод, это я тебе обещаю!
Переплет с тоской оглянулся на оставленный стол, за которым было куда интереснее. Поднялся и пошел тяжело, как на казнь. Разведчик показал ему большой палец – мол, все отлично. Переплет был в этом далеко не уверен.
– Кабан приехал, товарищ маршал! – крикнул им вслед кто-то из егерей, но Орлов не отреагировал.
– Кабан пьет штрафную! – сказал майор-разведчик. – За опоздание!
Вдалеке залаяли собаки, почуявшие зверя, солнце медленно спускалось к лесу. Акентьев еще раз поразился окружавшей красоте и тому, какими чужими казались здесь и эти полупьяные вояки, и их машины, и он сам. Времени на раздумья, однако, сейчас не было.
– Ты, Саша, чем в Питере-то промышляешь? – поинтересовался маршал.
Вопрос, без сомнения, был чисто формальным – не мог не знать Орлов, кого пригласил на охоту. Тем не менее Акентьев рассказал в деталях про переплетную, опустив, правда, сотрудничество с товарищем Раковым. Орлов мог быть в курсе взаимоотношений Акентьева с Совмином, а мог и не быть.
– Там у тебя еще в прошлом какая-то фарца была? – спросил маршал, выслушав его внимательно.
Насчет фарцы Переплет в своем рассказе умолчал, да и говорить было не о чем: не вышло на этом поприще у него ничего путного. Что он и объяснил маршалу, не переставая при этом недоумевать относительно цели всех этих расспросов. Что это такое? Проверка морального облика?
– Ты думаешь, почему я все это спрашиваю? – озвучил его мысли маршал. – Ты мне, Саша, нужен, извини за выражение, как шило в заднице, но тут уж ничего не попишешь – жизнь связала! Не обо мне ведь речь!
Переплет почтительно ожидал продолжения, не обращая внимания на мужицкие обороты. После слов про жизнь, которая их связала, все казалось уже неважным. Маршал был определенно в своем уме и знал, о чем говорил. А это означало, что сейчас последует что-то поистине ошеломляющее. Акентьев почувствовал, что дело пахнет керосином.
– Я, как сам видишь, уже не юноша, хотелось бы внука увидеть! – Маршал смутился, что, видимо, происходило нечасто. – Дина моя уже не ребенок…
Акентьев напрягся. Имя «Дина» не вызывало у него никаких внятных ассоциаций. Только какая-то кошка замаячила перед глазами, но речь шла явно не о кошке.
Орлов, очевидно, ожидал более оживленной реакции. Может быть, думал, что Акентьев прижмет руки к сердцу или примет еще какую-нибудь трагическую позу – как-никак сын театрального режиссера. Не дождавшись ничего подобного, он помолчал еще с минуту, сжав губы, словно собирался идти в штыковую атаку.