Анжелика и король

Еда была скудной: кувшин с водой, чашка, от которой слегка пахло бобами и свиным, жиром, маленькая булочка.
Анжелика внимательно наблюдала за служанкой. Быть может, эта женщина будет единственным существом, с помощью которого она сможет общаться с внешним миром. Надо попытаться извлечь какую-нибудь пользу из этой встречи.
Женщина не походила на тех полных, неуклюжих крестьянок, которые обычно обслуживают монастыри. Она была еще молода и довольно привлекательна. В больших черных глазах затаилась свирепая злоба, а крутые бедра, подчеркнутые юбкой, достаточно красноречиво говорили о ее прошлых занятиях.
Наметанным глазом Анжелика определила, кем была эта служанка, особенно после того, как услышала ругательство, слетевшее с ее губ, когда ложка соскользнула с Подноса на пол. У Анжелики не осталось и тени сомнения, что перед ней одна из подчиненных «Великого Керза» — короля отверженных.
— Эй, сестра, — шепнула Анжелика.
Женщина обернулась. Глаза ее округлились, когда она увидела, как Анжелика сделала жест взаимопомощи, принятый у нищих Парижа.
— Господи боже! — воскликнула она, как только пришла в себя от изумления.
— Могла ли я подумать… А они говорили мне, что вы настоящая маркиза. Бедняжка, и тебя схватили подонки из банды Святого причастия? Не повезло тебе, да? А кто же может ужиться с этими стервятниками?
Она присела на край тюфяка.
— Шесть месяцев я торчу в этой дыре. И не сердись, что я так глупо хихикаю. Мне приятно видеть тебя, как будто я только что сытно поужинала. У меня все заботы сразу из башки вылетели. В каком районе ты работала?
Анжелика неопределенно махнула рукой:
— И там, и тут… везде. У Деревянного зада…
— О, у Великого Керза! О тебе, наверное, хорошо заботились. Для новенькой ты довольно быстро забралась на самую верхушку. Ты ведь новенькая? Никогда не видела тебя раньше. А как тебя зовут?
— «Милый ангел».
— А меня «Воскресенье». Мне дали это имя за мою специальность. Я работаю по выходным. Я не хочу быть такой, как все. Я прогуливалась перед церквами. Боже, какие все эти мужики чопорные и набожные, когда входят в церковь, у них там много времени, чтобы подумать кое о чем во время молитвы. Хорошенькая девочка после мессы, почему бы и нет? Так что к окончанию мессы у меня уже куча клиентов. Но что за шум поднимают их старые женушки! Они чуть там друг друга не поубивали, стараясь арестовать меня. Собирались судить меня и отправить в тюрьму. Немало, наверное, пришлось кое-кому выложить денег. Но так или иначе процесс они выиграли. Вот почему я здесь, в этом проклятом монастыре. И теперь я должна служить вечно. А что с тобой? Что у тебя произошло?
— Один сводник хотел, чтобы я сошлась с ним. Я было согласилась, да он стал заставлять перевести на него все мои сбережения. Черта ему! Он не смог меня заставить. Тогда он, чтобы отомстить мне, запрятал меня в монастырь, пока я не переменю решения.
— Ад земной! — вздохнула Воскресенье, подняв глаза к небу. — Он, должно быть, настоящий старый скопидом. Я слышала, как он спорил с настоятельницей о цене. Он не дал больше двадцати экю. Это как раз та цена, что платят за мое заключение эти сволочи из банды Святого причастия. А жрать-то дают только горох и бобы…
— Негодяй! — воскликнула Анжелика, задетая за живое этим последним сообщением.
Едва ли найдется еще хоть один такой мерзкий тип, как Филипп! Еще и скупердяй в придачу! Платит за нее, как за простую проститутку! Не больше!
Анжелика схватила девушку за руку.
— Помоги мне выбраться отсюда. У меня есть идея. Одолжи мне одежду и покажи калитку, которая выведет меня отсюда.
Девушка вспыхнула.
— Как я помогу, если сама не могу выбраться отсюда!
— Ты — совсем другое дело. Монахини тебя знают. Они тебя тут же схватят. А меня, кроме настоятельницы, никто не видел. Даже если и схватят в коридоре, я наплету им с три короба!
— Пожалуй, ты права, — согласилась Воскресенье. — Тебя доставили сюда скрученную, как сосиску. Да еще среди ночи. Они принесли тебя прямо сюда.
— Вот видишь. Значит, шанс у меня есть. Давай юбку.
— Не торопись, маркиза, — проворчала девушка. — «Все для себя, и ничего другим» — таков твой девиз. А что останется бедняжке «Воскресенье», забытой всеми в этих стенах? Может быть, темница, еще похуже этой, а?
— А что ты скажешь об этом? — Анжелика сунула руку под тюфяк и вытащила нитку розового жемчуга.
Она поднесла его к свету. Мерцающий блеск окрашенных светом восходящего солнца жемчужин поразил «Воскресенье».
Она присвистнула.
— Наверное, подделка, сестра, — прошептала она.
— Нет, взвесь на ладони. На, бери. Она твоя, если поможешь мне.
— Ты шутишь?
— Даю слово. С помощью этой штуки ты оденешься, как принцесса, когда выберешься отсюда.
Воскресенье играла ниткой жемчуга, перекатывая ее с руки на руку.
— Ну, решайся!
— Хорошо. Но у меня есть идея получше твоей.
Погоди, сейчас вернусь.
Она сунула ожерелье за пазуху и исчезла.
Анжелике показалось, что та канула в вечность.
Наконец девушка вернулась, держа в руке кучу одежды. В другой была небольшая бадейка.
— Эта старая дева, матушка Ивона, задержала меня. Уф! Я бы убила ее. А теперь поторапливайся, время молочниц уже заканчивается, они приходят за молоком на монастырский двор. Надевай эти наряды, бери бадейку и спускайся вниз с этой голубятни. Я покажу куда. Во дворе смешайся с толпой других и направляйся с ними к выходу. Только постарайся хорошенько держать бадейку на голове.
План «Воскресенье» оказался удачным. И меньше чем через пятнадцать минут маркиза дю Плесси де Бельер уже шагала по пыльной дороге, намереваясь достичь Парижа, который был виден сквозь легкую дымку в долине.
На Анжелике была надета короткая юбка в красную и белую полоску. Низ отделан черным. В одной руке она несла башмаки, которые были ей велики, другой поддерживала бадью с молоком, которое опасно плескалась над головой.
Теперь ей нужно было спешить. Она находилась на полпути между Версалем и Парижем. Подумав, она решила, что направляться прямо в Версаль было бы глупо. Как могла она появиться перед его величеством и королевским двором в крестьянской юбке? Лучше направиться в Париж, надеть свои наряды, вызвать экипаж и поспешить на охоту.
Анжелика торопилась, но расстояние как будто не убывало. Острые камешки причиняли боль босым ногам, но когда она надела ботинки, то они только мешали ей. Молоко расплескивалось, а бадейка все время съезжала.
Тут с ней поравнялась повозка, направляющаяся в Париж. Анжелика попросила возницу остановиться.
— Возьми меня с собой, дружок!
— Пожалуйста, радость моя. Подари мне поцелуй, и я отвезу тебя прямо в Нотр-Дам.
— Не рассчитывай на это. Я уже обещала мальчику и храню свои поцелуи для него. Но я дам кувшин молока для твоих детишек.
— Ладно… Хоть это и надувательство, ну ладно, забирайся, малышка. Ты так же чувствительна, как и очаровательна.
Лошадка зацокала по камням.
В десять часов утра они были уже в Париже. Возница высадил ее на набережной.
Анжелика примчалась в отель, где привратник чуть не упал без чувств, увидев хозяйку в костюме крестьянки. С самого утра, как она выяснила, слуги были поражены таинственными событиями в доме. К их испугу, вызванному неожиданным исчезновением хозяйки, добавилось еще и удивление, когда слуга маркиза дю Плесси, настоящий гигант, появившись рано утром, потребовал все экипажи и всех лошадей из конюшен дю Ботрен.
— Все мои лошади! Все экипажи! — эхом повторила Анжелика.
— Да, мадам.
Анжелика понемногу приходила в себя.
— Ничего, друзья помогут мне. Жавотта! Тереза! Быстрее! Готовьте ванну. Приготовьте платье для верховой езды. Достаньте дорожную корзинку для пикника и положите туда бутылку хорошего вина.
Часы отсчитали полдень. Анжелика подскочила на месте.
— Бог знает, как объяснил Филипп королю мое отсутствие. Расскажет, что я лежу в постели с приступом рвоты. Это на него похоже! А теперь без лошадей и экипажа я не доберусь туда и до захода солнца. Проклятый Филипп!